Рой или Лу номер три (СИ) - Каримов Данияр. Страница 16

     Оставаясь недосягаемым для цепких рук прислужников Роя, большой дрон задумчиво отлетел к выходу в туннель, противоположный проходу к Юго-Западной, увлекая за собой исходящую злобой свору. По поверхности робота пробежала рябь узоров, в которых знающий человек узрел бы угрозу, но обращенные не придавали знакам должного значения. Под автоматом образовалась и начала стремительно расти вопящая на разные голоса живая куча-мала.

     Боевой автомат, не обращая внимания на копошение снизу, какое-то время парил под потолком. Со стороны могло показаться, что он замер в нерешительности, как и его малый коллега в отдалении, но дрон внезапно ожил.

     - Внимание, - громогласно известил он и заиграл тревожными огнями. - Запущена система самоуничтожения. Прошу удалиться на безопасное расстояние. До взрыва осталось пять секунд. Четыре... Три...

     Куча подросла настолько, что забравшиеся на самый ее верх почти дотянулись до робота. Пальцы самого проворного чиркнули по гладкой поверхности дрона, но тот вдруг сорвался с места, стремительно набирая скорость.

     Если Рой и разгадал задуманный маневр, то слишком поздно. Дрон, превратившись в подобие самонаводящейся ракеты, понесся к колонне. Врезавшись в ее основание, боевой автомат с грохотом взорвался. Столб нейробита, не выдержав кинетического удара такой силы, покрылся трещинами, а затем, потеряв целостность, рассыпался. Оседая, он обрушил на головы обращенных камни тяжелого свода. Свет прожилок в уцелевших уголках храма померк. Пещера, разделенная завалом на неравные части, погрузилась в темноту, наполненную пылью, гарью, предсмертными стонами и криками раненых.

     Тот, кого некогда называли Тресом, узрел гибель храма и десятков сегментов со стороны. Неофита оттиснули от колонны и это сохранило ему жизнь. Взрыв отбросил новообращенного к стене, по которой он сполз, содрогаясь от чудовищной боли. Дрон, разнесший нейроузел созерцателя, казалось, взорвался прямо в его голове, отсекая от целого, от него, от вечности.

     Кто он теперь? Отрезанный ломоть? Осколок сознания? Всего лишь жалкий его сегмент.

     Физическая боль исчезла, оставив муки другого порядка. В голове звенела холодная, безликая, безграничная пустота, но внимательно прислушавшись, Сегмент выделил упорядоченные сигналы. Тактическая сеть взывала через имплантант к носителю, требуя немедленного отступления. Опираясь на стену, Сегмент неуверенно поднялся, удивляясь, как легко отзывается мысленным приказам хрупкое и водянистое тело чужака. Открытие нуждалось в осмыслении, но сама ситуация требовала отложить процесс на потом, и это тоже было открытием.

     Темноту пещеры разрезал яркий луч. Он исходил от тактического дрона и шарил по телам у завала, словно кого-то искал, пока, наконец, не остановился на одном из лежащих – мужчине в лохмотьях с чудом сохранившимися офицерскими нашивками. Человек, будто почувствовав прикосновение потока фотонов, зашевелился и прикрыл глаза ладонью. Потом он медленно встал и прокашлялся. Командир поисковой группы, - а дрон, несомненно, искал своего хозяина, - был болезненно бледен, его била крупная дрожь, а одна из рук болталась плетью. Офицер окинул мутным взором пространство, не задерживаясь на скрюченных или искалеченных телах, и заковылял к выходу из пещеры.

     Молча наблюдая за воскрешением обращенного, Сегмент пришел к выводу, что существо в лохмотьях по каким-то причинам сумело воспротивиться давлению более мощного, полного и совершенного разума. Непостижимым образом чужаку удалось сохранить рассудок. Что ж, пусть уходит, а ему нужно в другую сторону, чтобы воссоединиться с самим собой. Но... было ли это теперь возможно? Ему не требовалось глаз, чтобы обнаружить страшное: завал закрыл проход в сторону, откуда слышался телепатический зов, приглушенный толщей камня. Сегмент чувствовал негодование созерцателя, лишенного ценных воспоминаний, сосредоточенных в уничтоженном нейроузле. Или это была фантомная боль? Подлые мелкие паразиты безвозвратно уничтожили часть его «я», и он не должен допустить, чтобы подобное повторилось.

     Выждав некоторое время, Сегмент последовал по следам чужака, выдерживая дистанцию и стараясь не попасть в поле зрения тактического дрона. Сенсоры робота были достаточно тривиальны, как и он сам. Не будучи автономным настолько, чтобы действовать самостоятельно, искусственный шар поддерживал постоянный канал связи с чем-то за пределами тоннеля. Потянувшись за сигналом, Сегмент обнаружил присутствие зачаточного сознания. Оно же безуспешно стучалось в мозговой центр носителя, не в силах понять, что место занято.

     Поглощая предыдущие колонии паразитов, созерцатель уже сталкивался с чем-то подобным, однако сейчас с удивлением ощущал ее родство, хотя прежде не искал ассоциаций или схожести. Сегмент не знал ответа ни на этот, ни на массу других вопросов, рожденных от соприкосновения с крошечной памятью носителя. Рой без труда нашел бы объяснение странному состоянию, но отсеченная его часть была на это не способна.

     При желании Сегмент мог бы перехватить управление дроном, если бы озадачился подобным, но пока не видел нужды. Осколок созерцателя заинтересовало то, что вело нескладного пришельца, медленно ковылявшего за летающим роботом. Чужаком никто не управлял, что могло свидетельствовать о свободе воле и наличии независимого источника сознания. Явление требовало осмысления больше всего остального, но для понимания не хватало данных.

     В поиске возможных ответов Сегмент заглянул в память носителя. Брезгливо поковырявшись в куцых воспоминаниях и блеклых мыслеобразах, он обнаружил, что командир поисковой группы хоть и относился к тому же паразитирующему виду, был в их среде пришлым и воспринимался как представитель примитивного, неразвитого сообщества. Выявленный алогизм поставил осколок созерцателя в тупик. Как отстающий в развитии поднялся выше тех, кем был презираем? Явное несоответствие нелепой интерпретации твердым фактам заставило Сегмента бросить предпринятую затею. Лу-3 или Трес, кем бы паразит не называл себя, видимо не имел ни малейшего представления о смысле происходящего.

     Это дремучее существо, как и сотни ему подобных в распоряжении созерцателя, руководствовалось простейшими эмоциями и инстинктами. Оно уничтожало нейросети созерцателя, чтобы чаще питаться и искать соития, и превосходило последнего только в скорости обмена сигналами между командными цепями. В тесной органической оболочке Сегмент буквально ощущал стремительное и необратимое течение времени. Он объяснил себе это тем, что энергию для внутренних процессов паразит черпал из химических реакций, протекающих в строгой последовательности. Так чем же отличался от серой массы тот, что воспротивился поглощению?

     Тоннель постепенно светлел, придавая контуру чужака впереди четкость. Рецепторы, в устройстве которых Сегмент разобрался, набив в темноте несколько болезненных шишек, улавливали движение воздуха с присутствием органических соединений, растущее тепло и отраженные от стен и свода звуки. Источником большинства из них были сородичи носителя, и вскоре он столкнулся с ними воочию.