Паук в янтаре (СИ) - Яблонцева Валерия. Страница 52

— Лекарь говорит, что твоя магия восстановится. Нужно только время и постоянная энергетическая подпитка, — негромко проговорил он. — Браслеты именно для этого. Надень, пожалуйста.

Я застыла, не решаясь коснуться зловеще поблескивающего украшения. Заученные с детства правила предосторожности запрещали касаться незнакомого артефакта, энергетическую схему которого невозможно считать. Особенно южного…

— Янитта, — Доминико сделал еще шаг ко мне, — если бы я хотел тебе навредить…

Он встряхнул головой, словно не находя слов, чтобы передать то, что можно было бы выразить одним взглядом — если бы я все еще была магом. Если бы все ещё умела считывать мельчайшие оттенки намерений.

Его растерянность — вот такая, неощутимая ментально, но видимая простым человеческим взглядом — заставила сердце болезненно сжаться. Мне не хотелось случайно задеть его словом или делом, особенно сейчас, когда я совершенно не чувствовала его реакций. Без магии все было слишком неопределенным и слишком загадочным…

Порывисто протянув руку, я взяла браслет и защелкнула на запястье.

Уголки губ Доминико дрогнули в улыбке. Видеть его таким — спокойным, сдержанным — было непривычно и странно. Повинуясь его молчаливой просьбе, я послушно надела и остальные браслеты.

— Ты их не чувствуешь, — мягко сказал Доминико, — и это естественно в твоем состоянии. Поверь, они работают. Если хочешь, я достану артефакты, заряженные родовой магией Астерио, но…

Он не стал заканчивать, но я поняла. Но лорд Бальдасарре Астерио и слушать не захочет о том, чтобы напитать целебной энергией браслеты для опальной дочери, которая к тому же…

— Что произошло? — тихо спросила я. — Как я оказалась здесь? Господин главный дознаватель…

— Верховный обвинитель, — с легкой усмешкой поправил Доминико. — Теперь уже верховный обвинитель, если ты так настаиваешь на формальном обращении. Но я… предпочел бы не… Понимаешь, ситуация не слишком располагает. За окном раннее утро, я в твоей спальне…

Если он хотел меня смутить, ему это удалось. Смущение пробилось сквозь охватившее меня оцепенение, и я почувствовала, как кровь прилила к щекам. Доминико улыбнулся, шагнул ещё ближе…

— Лорд Эркьяни…

— Обычно так называют моего отца.

Еще движение — и он оказался почти вплотную ко мне. Сердце на мгновение нервно замерло, а после забилось учащенно и гулко. Близость Доминико… волновала меня. Мысли путались, слова терялись.

И дело было вовсе не в энергетической совместимости. Сейчас, полностью отрезанная от магии, я понимала, что это тут ни при чем. Дело было в нем.

Я так привыкла сопротивляться влечению, навязанному магией, что не заметила, как оно сменилось чем-то другим. Глубоким, глубинным — тем, что не могло исчезнуть вместе с энергией, решившей, что именно в унисон с ним, Доминико, ей хочется гореть сильнее и ярче.

— Не уходи… — я запнулась, — …те от ответа. Как я оказалась здесь? И почему вы, верховный обвинитель, не в Ромилии, как того требует ваша новая должность?

— Я именно там, где должен быть. Здесь.

— Но… — в голове внезапно зашумело.

Я неловко пошатнулась, и лишь руки Доминико удержали меня от падения.

— Тебе дурно? — с тревогой вглядываясь в мое лицо, верховный обвинитель помог мне опуститься в кресло и потянулся было за пледом, но я удержала его за запястье. — Тебе надо поесть. Моя помощница по хозяйству еще не пришла, но я могу приготовить бульон… Надо было подумать об этом раньше. Ты не приходила в себя почти неделю.

— Неделю? Я неделю была без сознания?

Он кивнул.

— Ты же знаешь, полное магическое истощение не проходит без последствий. Отдохни, я займусь бульоном.

Он осторожно попытался высвободить свое запястье, но я лишь крепче сжала пальцы.

— Не нужно бульона. Расскажи, что произошло. Я… ничего не помню после… — я осеклась, не желая вдаваться в лишние подробности. — Я не помню, как оказалась здесь.

Воспоминания обрывались на синем крыльце с зеленой дверью, распахнутой передо мной маленькой девочкой. Бьерри спас меня, возможно, ценой собственной должности и свободы. Из последних сил я добралась до старого законника, но тем самым подставила его под удар. Сейчас своими словами я боялась сделать только хуже.

Знал ли верховный обвинитель, куда привели меня инстинкты и желание выжить? Как много было ему известно о том, что именно произошло в Бьянкини… и по чьей вине?

Словно уловив отголосок моих мыслей, Доминико чуть повернул запястье, ладонь к ладони, перехватывая мою руку. Подушечкой большого пальца он нежно, едва касаясь, провел по моей коже, и это теплое прикосновение, осторожное, но одновременно полное скрытой силы, было похоже на обещание.

«Я не отмахнусь от твоих слов, не закрою глаза на правду. Я никогда не отвернусь от тебя», — вдруг вспомнились слова, сказанные когда-то давно, почти в другой жизни. И сейчас мне почему-то очень хотелось им поверить.

Я подняла голову и встретилась глазами с верховным обвинителем. Краешек его губ дрогнул в улыбке.

Он заговорил первым.

— Бесконечные суды, разъезды… Поздние вызовы в резиденцию с его величества, от которых, разумеется, невозможно было отказаться… Я был далеко, слишком далеко, а сердце рвалось сюда, в Веньятту, в Бьянкини. И, как оказалось, не зря.

Рука Доминико чуть крепче сжала мои пальцы.

— В то утро Бальдасарре Астерио пригласил меня на срочную встречу. Посыльный дал понять, что разговор не терпит отлагательств и речь пойдет о тебе, поэтому вместо того, чтобы направиться в Бьянкини, как я и планировал, я поспешил во дворец, — в голосе Доминико промелькнула горечь. — Сейчас я знаю — это был лишь способ отвлечь меня, удержать как можно дальше от исследовательского центра. Мне пришлось долго дожидаться начала аудиенции, ваш управляющий ссылался то на дурное самочувствие лорда Бальдасарре, то на его крайнюю занятость. Α потом… лорд Αстерио говорил о чем угодно, кроме тебя, и вел себя так, словно сам не понимал, зачем просил о встрече. Я практически уверился, что дело не обошлось без ментального воздействия, и был готов запросить разрешение провести соответствующую проверку, когда вдруг почувствовал мощный энергетический выброс.

Эти мгновения, мгновения обладания чудовищной силой, отпечатались у меня в памяти, точно выжженные. Я помнила ледяные объятия морской воды, горячий воздух, дрожащий перед глазами, треск пламени, пожирающего внутренности моей бывшей тюрьмы. Энергию, что неукротимой мощью вливалась в мое тело.

Но куда острее я помнила нарастающую пустоту, которой до сих пор было слишком много внутри. Что, если раскрывшаяся в Бьянкини рана, через которую ушла моя магия, никогда больше не затянется, навсегда лишив меня привычной силы, текущей по венам серебристой энергией? Что, если я так и останусь… кем? Беглой преступницей, разрушившей крепость-тюрьму и полностью утратившей способности, а значит, абсолютно бесполезной для Короны? Из этого дома мне лежала одна дорога — на костер.

Я вздрогнула, едва подавив желание обхватить плечи руками.

— Понимаешь… — пальцы Доминико сжалась в кулак. — Я был уверен, что все закончилось. Я был совершенно уверен, что мы поймали менталиста. Что Витторио Меньяри в тюрьме, и оттуда он уже никому не может навредить. Я ошибался.

Он вдруг опустился передо мной на колени. Поймал мою вторую руку, сжал в горячих ладонях. Темные кристаллы браслетов мягко пульсировали, подпитываясь магией хозяина — я не могла ощутить ее, но понимала, что она текла сейчас через переплетение наших пальцев. Странно, но это успокаивало.

— Я оборвал разговор с лордом Бальдасарре на полуслове. Он и его управляющий пытались меня остановить, но я… Кажется, никогда прежде чинторро не пересекал так быстро залив между Веньяттой и Бьянкини. Меня ждала бесконтрольная, неуправляемая паника, охватившая крепость. Некоторые бежали, как крысы с корабля. Охранники пытались задержать заключенных, вырвавшихся из камер, организовать эвакуацию. Я с трудом остановил одного — кажется, твоего знакомого лекаря — и попытался выяснить, что же случилось, отчего произошел взрыв и где ты. Он ничего не знал…