Добро из зла (СИ) - "Терран". Страница 7

— Ты знаешь, что такое Проявление, Янг? Уникальная способность, что таится в каждом, у кого открыта аура — она рождается из нашей личности, показывает кто мы такие на самом деле, под всей этой шелухой воспитания и культуры. И мое — это сила и стойкость. То, что убивает других, меня лишь ранит. Я могу принимать на грудь противотанковые снаряды, разрывать рельсу на части голыми руками и использовать вместо пластилина. Это то, кто я. У тебя тоже есть Проявление. И я им восхищаюсь.

— Восхищаешься? — скривилась Янг.

— Конечно. У тебя есть все шансы однажды стать сильнее меня.

— Ты смеешься надо мной… — прошептала она.

Казалось, она просто не могла поверить в то, что он говорил.

— Сильнее?

Она поднесла к его лицу левую руку, что все это время оставалась недвижимой — Янг будто прятала ее, даже от себя. Браун послушно посмотрел, куда было сказано. Черная водолазка скрывала почти всю ее руку — но кисть и ладонь были открыты взгляду. Длинные багровые шрамы пятнали кожу во всех направлениях — Браун знал, что точно такие же отметины покрывают всю левую половину ее тела.

Но не уродство пугало ее больше всего.

— Я больше не воин, Браун! — всхлипнула она, сжимая кулак.

Точнее — попыталась. Поврежденные осколками стекла сухожилия не дали ей сделать это: указательный и средний палец почти коснулись ладони, не дотянувшись на пару миллиметров, но мизинец и безымянный не смогли пройти и половины пути. Все это казалось какой-то пародией на кулак, напоминая скорее скрюченную птичью лапку.

Янг повысила голос, почти кричала — и Браун отчетливо слышал в нем надлом, хруст осколков раздавленной воли и черное безвыходное отчаяние смертельно раненного зверя. Ему были очень знакомы эти интонации — он и сам говорил с такими не так давно, когда принес свою последнюю жертву.

— Я даже ногу толком согнуть не могу! Я просто бесполезный кусок мяса, который ты таскаешь за собой, чтобы Айронвуд не развязал войну!

Эта последняя жертва сейчас сидела перед ним, не пытаясь вытереть слезы, текущие по щекам, и молила о помощи.

И он решился.

— И в самом деле.

Ее расшившиеся в неверии глаза, судорожный вздох, будто пропустила удар под дых, вновь заставили его почувствовать эту холодную хватку на горле, удавку вины, затянувшуюся еще на самую капельку туже.

Возможно, останься она дома, с семьей: отцом, дядей и сестрой, их любви и заботы хватило бы, чтобы пережить со временем этот удар. Но рядом с ней был только Браун — она сама так решила, он сам похитил ее из больницы. Даже вывернись он весь наизнанку, отдай всего себя — этого не будет достаточно.

Может быть, в нем просто слишком мало доброты.

Резко поднявшись на ноги и выдернув стальную руку из слабой хватки Янг, он щелкнул запорами и открыл окно, впуская в комнату ледяной воздух.

— Зачем мне слабачка, утонувшая в жалости к себе? — спросил он, глядя на нее сверху вниз.

Положив руку ей на живот, он мгновение смотрел в растерянные глаза, а после одним толчком, даже не вполсилы — в четверть, отправил в полет. И даже этого хватило, чтобы она пролетела через всю небольшую площадь, заваленную снегом по самый потолок первого этажа, и с грохотом ударилась спиной о каменную стену общинного дома напротив. С яркой вспышкой золотой ауры, защитившей от удара, она упала вниз, скрывшись с головой в сугробе.

Забравшись на подоконник, Браун уселся на корточки и принялся ждать.

Она не может сдаться так легко. Девушка, чья личность создала Проявление, позволяющее становиться с каждым полученным ударом лишь сильнее, не может сломаться из-за такой ерунды. Ей просто надо напомнить, кто она.

Пару томительно долгих секунд ничего не происходило. Чувствуя, как крошится под пальцами край стены, за который держался, Браун прошептал:

— Ну давай же, Фонарик… Ты больше, чем это.

Она должна справится. Потому что… что он будет делать, если нет?..

Он улыбнулся, когда в небо ударил толстый столб пламени, а густой пар, казавшийся в огненном свете расплавленным золотом, заволок площадь. Всего пару мгновений — и на очищенной от снега площади он увидел Янг, пытавшуюся подняться на ноги. Левая нога, почти не сгибавшаяся в колене, превращала это в крайне утомительное и неловкое предприятие. Наконец, что-то неразборчиво прорычав себе под нос, она развела руки в стороны, ладонями вниз — и два потока огня приподняли Осеннюю Деву над землей, позволяя твердо встать на ноги. Запрокинув голову, она, широко оскалившись, посмотрела на него сияющими смесью золота и багрянца глазами и сделала шаг вперед. Янг едва не упала, беспечно перенеся вес на левую ногу, но тут же вновь обрела равновесие, выстрелив потоком огня в сторону.

Браун не стал ждать, когда блондинка преодолеет весь путь. Оскалившись в ответ, он спрыгнул вниз, приземлившись всего в двух шагах и тут же бросился вперед. Его удар был простым и безыскусным — он мог и быстрее, и сильнее. Учитывая состояние Янг, мог, наверное, и победить в прямом бою носительницу половины сил Осенней Девы, но не это было его целью. Фавн позволил ей перехватить кулак, послушно подался вперед, даже немного сменил позицию ног, чтобы Деве было проще перекинут его через себя, с силой приложив спиной о камень. Не сделал попытки защититься, когда она уселась сверху, занесла над головой сцепленные в замок кулаки, сверкающие разрядами молний… он просто с нежностью улыбнулся ей, заставив замереть.

— Вот она — Янг Сяо Лонг, — тихо сказал он, когда багрянец исчез из глаз, сменившись привычным нежно-лавандовым оттенком. — Вот она — девушка, в которую я влюбился как последний дурак, прекрасно зная, что она слишком хороша для меня. Это девушка, в которой таится такая бездна силы, что мне и не снилась — та самая Фонарик, что будет становится лишь сильнее, телом и духом, с каждым испытанием, каждом ударом Судьбы, который встретит лицом к лицу, не убегая и не прячась. Девушка, которую директор Озпин посчитал достойной силы Осенней Девы. Ты не перестанешь быть воином никогда — это то, кто ты есть и единственная, кому под силу это изменить — ты сама. Никто кроме: ни Синдер Фолл, ни я, ни кто угодно другой не может выбрать за тебя.

Протянув руку, он коснулся ее щеки, провел кончиками пальцев от виска к маленькому ушку, оттуда — к подбородку… и когда она рывком наклонилась вперед, вцепившись в губы поцелуем, не стал отстраняться, а ответил с тем же пылом, что и она, так, будто этот поцелуй — последнее, что он сделает в жизни, ее тихий, вырвавшийся против воли стон — последнее, что услышит, а нежная кожа, огнем вспыхивающая под его забравшимся под водолазку пальцами — последнее, чего коснется.

Даже будь это правдой — он бы не выбрал ничего иного.

Янг уснула под утро. Обессиленная этой безумной ночью, она, довольно улыбаясь во сне, прижалась к нему слева, положив голову на грудь и перекинув ногу через живот. Медленно водя кончиками пальцев по бугристым полоскам шрамов, зловещими алыми росчерками разукрасившими всю левую половину тела, Браун думал о том, как же быстро он предал свое решение держать любимых подальше от всего этого дерьма, необъявленной официально войны, на которой, как и на настоящей, было слишком много крови и грязи.

Падение Бикона, вторжение Гримм, взлом кибер-армии Атласа и Белый Клык, действующий заодно с Тварями Темноты, изменили все. Он не нашел никакого другого способа, кроме как занять в глазах власть имущих место Адама Торуса, безумного террориста, который, согласно официальной версии, чуть ли не в одиночку провернул все трагедии Вейл последних шести месяцев: Войну Праха, Прорыв Гленн, Падение Бикона… просто чуть адекватнее, с которым все еще можно было договориться.

С трудом протолкнув воздух через сжатое спазмом горло, он коснулся шеи, будто пытаясь ослабить эту невидимую петлю, захлестнувшую горло. За годы в Белом Клыке он сделал много вещей, которыми не гордился, совершил достаточно преступлений, чтобы заслужить смертный приговор, но самый ужасный его грех сейчас тихо сопела на его груди, доверчиво прижавшись горячим телом и любила всем сердцем.