На 127-й странице (СИ) - Крапчитов Павел. Страница 44

Генрих ушел к китайцам, а я занял шезлонг на палубе и примерно час наслаждался солнцем и морским соленым ветром. За это время я пару раз видел рыжего матроса и пока никаких признаков беспокойства не заметил. Но пресвитерианцы пели, возвещая о продолжении расследования, пастор продолжал общаться с пассажирами, рассказывая им о своих поисках, и впереди было еще несколько дней для того, чтобы вывести вора из безмятежного состояния.

Потом я отправился на поиски бумаги, которая мне была нужна, чтобы нарисовать чертеж игрушки для Томпсона. Капитана беспокоить я не стал. У нас были с ним вполне хорошие, доброжелательные отношения, но я решил ими не злоупотреблять. Поиски начал с цирюльника, у которого заодно и побрился. Цирюльник ожидаемо оказался в курсе, что где лежит на корабле. По его совету я разыскал корабельного каптенармуса, у которого получил десяток листов бумаги чуть меньше альбомного размера, пару карандашей и бутылочку клея. За все это пришлось заплатить целый доллар.

Затем я уединился в каюте и попытался представить какой должна быть игрушка с бегающими картинками. Понятно, что главной деталью должен быть барабан, вращающийся в горизонтальной плоскости. На этом барабане должна была крепиться лента с картинками. Например, тот же самый солдат, колющий врага. Но окружность барабана большая, и на ленте может поместиться больше двух кадров. Пусть солдат прежде чем колоть немного помарширует. Да, а лента должна меняться. На каждой ленте свой сюжет. Это понятно. А что с барабаном?

Эврика! В моей голове всплыло одно дачное наблюдение. У соседей шла стройка и постоянно что-то гремело и скрежетало. Сквозь щели забора ничего не было видно, но если идти вдоль забора быстрым шагом, то картинка становилась целостной. За забором рабочие палками колотили по мини бетономешалке, тем самым создавая соответствующий шум. Поэтому делаем барабан с вертикальными щелями, как у забора. Но будем не сами бегать, а пусть покрутится барабан. Чертеж я нарисую за полчаса. А если вместо чертежа приготовить Томпсону макет? Да еще работающий? Это же будет здорово!

Я выбежал на палубу и какое-то время, стараясь быть максимально вежливым, подходил к дамам и задавал один и тот же вопрос. Нет ли у них ненужной шляпной коробки? В конце концов одна дама, средних лет продала мне за полдоллара шляпную коробку средних размеров, которая ей была не нужна. Шляпку, которая хранилась в этой коробке, сдул ветер и теперь она покоилась на дне океана. И дама, и я остались довольны сделкой.

Больше всего времени ушло на создание кадров – отдельных рисунков на ленте. В качестве сюжета я взял простые отношения кота Тома и мышонка Джери. Джери, как всегда, убегал, а Том его догонял. И в конце концов врезался в столб. И так бесконечно, до тех пор, пока крутился барабан.

Барабан я сделал из шляпной коробки. В ней я, сверху и до середины, сделал узкие, в полсантиметра, вертикальные прорези. На всю окружность коробки получилось 12 таких прорезей-окошек. Лента с картинками размещалась понизу шляпной коробки. Мне повезло, что снаружи шляпная коробка была черной. Благодаря этому взгляд концентрировался на том, что было видно в окошке. В днище коробки я закрепил карандаш. Если вращать карандаш, то вращалась и коробка. А если смотреть сквозь прорези, то Том начинал гоняться за Джери. Томпсон намекал, что хорошо бы нарисовать какие-нибудь картинки для взрослых. Ну, что сказать? Не удивлюсь, если полосы с картинками эротического содержания будут одними из самых продаваемых. Но пусть их кто-нибудь другой нарисует. Думаю, что найдутся умельцы.

Сцена 59

Разговор с Томсоном прошел плодотворно и интересно. Интересно, правда, было в основном для Томпсона. Сначала он недоверчиво смотрел на мою поделку. Черная шляпная коробка с вырезанными ножом окошками-прорезями смотрелась, конечно, не очень. Но когда я показал ему, как это работает, он отобрал у меня макет и крутил его, пока, в конце концов, карандаш не открепился от коробки. При этом он довольно громко хохотал.

Когда же сделанная мной конструкция не выдержала и сломалась, он, наконец, опомнился и за озирался по сторонам. Его поведение лучше всего говорило о том, что игрушка ему понравилась. Он в нее поверил и собирался заработать на ней много денег. И не хотел, судя по его взглядам, ни с кем делиться.

– Можете починить или сделать еще такую же? – сразу же, без перехода спросил Томпсон.

– Понравилось? – в ответ спросил я.

– Да, очень.

– Тогда самое время обсудить наши финансовые взаимоотношения, – сказал я и подумал, что где-то я уже такое говорил.

– Ну, я думаю, что мы можем поделить прибыль пополам, – предложил он. – Идея – ваша, мои деньги – на производство. Мне кажется, это справедливо.

– 50 % – это неплохо, – согласился я. – Но с производством вы ошибаетесь.

– Почему это? Найму инженера, рабочих, арендую заводик. Мне это не в первой.

– Верю. Только скажите, как ваше мнение, может эта поделка, – я указал на шляпную коробку, которую прижимал к себе Томпсон. – заинтересовать и других промышленников?

– Конечно!

– Я тоже так думаю. В этом случае, ваш заводик проиграет всем остальным по объемам выпуска. Другими словами, сливки снимут другие.

– Но мы будем продавать патенты, – возмутился он.

– Правильно! – поддержал его я. – Причем, я уверен, что выручка от продажи патентов будет превышать доходы вашего заводика.

– Хм. Вы предлагаете заниматься только патентами?

– Да. И моя доля должна быть 15 % от их продажи.

– Так много!? – Томпсона ничуть не смутило то, что ему оставалось 85 %.

Наш спор затянулся примерно на полчаса. В его результате я согласился на единовременный платеж в размере 100 долларов и 10 % выручки от продажи патентов на игрушку.

– Кстати, как нам бы назвать эту игрушку? – спросил в конце Томпсон.

– Телевизор! – уверенно ответил я.

– Вы думаете, – с сомнением спросил Томпсон. – Может быть «Волшебный фонарь» или «Лампа Алладина»?

– Телевизор – очень перспективное название! – заверил его я.

– Хм, телевизор, … возможно, возможно, – проговорил он. – А как насчет починки?

– Лучше поступить по-другому, – ответил я. Мне не хотелось вновь возиться с клеем и картоном. – Поговорите с капитаном. У него на корабле точно есть мастерская. Договоритесь и вам там изготовят нужное количество макетов.

На этом мы и расстались. Вновь встретиться решили завтра днем. Томпсон обещал подготовить к этому времени договор между нами.

«Может ли он меня обмануть?» – идя в каюту, думал я. – «Легко. И я никак не смогу этому помешать.»

Сцена 60

Оставшуюся часть дня я просидел в каюте. Просидел не просто так. Благодаря походу к каптенармусу, кроме клея и карандашей, я получил два больших белых листа бумаги. Примерно на таких листах рисовала свои акварели Элизабет. Вот над ними я и трудился. В чемодане Деклера я разыскал иголку и с ее помощью рисовал на листе, а вернее нацарапывал, карманные часы. С открытой крышкой, тремя стрелками, римскими цифрами на циферблате и вьющейся цепочкой. Бумага под воздействием иголки слегка топорщилась, но если особо не приглядываться, то царапины были совершенно не заметны. Первый рисунок я забраковал. Часы получились слишком маленькие. Пришлось взяться за второй лист. Теперь я рисовал часы в пол-листа размером. Получалось лучше. Сказывался наработанный за время первого рисунка опыт.

За этой работой меня и застал Генрих.

– Мистер Деклер, а что это вы делаете? – спросил он.

– Это будет лист, читающий мысли других людей, – честно ответил я. Потом смахнул рукой с листа воображаемые микроскопические кусочки бумаги и убрал оба листа на шкаф.

– Что это у тебя? – в свою очередь спросил я.

– Это мой костюм, – ответил Генрих и поспешил разъяснить. – Нет, это не я. Это сшила китаянка, а свой я закончу, может быть, завтра. Если этой тетке все понравится.