До и после (СИ) - Сандерс Марша. Страница 5

— Это мой начальник — Дэниэл Хант, — обреченно представила я. — Дэниэл, это моя мама, миссис Шипман.

— К чему такие условности? — улыбку мамы можно было печатать в рекламном буклете. — Называйте меня Элеонор.

Я думала, все закончится привычным кокетством, и мы, наконец, разойдемся, но вместо этого она начала сводничать.

— Так это из-за вас моя дочь так много работает?

Пока Хант отшучивался, а мама хвалила его чувство юмора, я покосилась по сторонам, выглядывая ближайший путь к отступлению.

— Полагаю, что из-за вас же она ни с кем не встречается.

Еле сдержав возмущенный возглас, я изобразила приступ кашля и незаметно ткнула маму в плечо, но она продолжала добивать мое самоуважение точечными ударами.

— А я так расстраиваюсь оттого, что Старлин одна.

Меня же больше напрягала мысль, что Хант теперь знает, что у меня никого нет. Пока я щипала маму за локоть, чтобы она не выдала чего-нибудь еще более унизительного, та сложила руки в притворном сожалении:

— Старлин такая затворница. Не ходит в бары, не ездит с подружками в отпуск. Только дом — работа, работа — дом.

Я все еще надеялась, что в Нью-Йорке случится землетрясение, и мое покрасневшее от стыда тело рухнет в сабвей сквозь трещину в полу, когда Хант иронично улыбнулся:

— Вы ее недооцениваете, миссис Шипман. Она всегда была популярной.

«Таргет» и «Уолмарт»* — недорогие сетевые супермаркеты.

«Годива»** — марка элитного бельгийского шоколада и одноименная сеть магазинов, где он продается.

Старшая школа Ист-Сайд, перемена между занятиями

Эм Джи любил публичность. Он даже целовался на виду — не от избытка чувств, а лишь для того, чтобы вызвать зависть у окружающих. Я никогда не возражала, поэтому наши встречи на переменах всегда выглядели довольно страстно.

Сегодня мы выбрали место возле шкафчиков. Коридор был привычно переполнен, и зрителей хватало. Эм Джи по-хозяйски поглаживал мои ягодицы, я эффектно выгибала спину и, постанывая, отвечала на поцелуй — так, как это делают в фильмах — пока нам не помешало чье-то робкое покашливание.

— Какого хрена? — Эм Джи нехотя оторвался от меня и повернулся в сторону источника звука.

— Вы не могли бы подвинуться? — стоявший у шкафчиков Хант переминался с ноги на ногу. — Мне нужны мои учебники.

После истории с полицией он старался к нам не приближаться, не реагировал на издевки и разговаривал только в меру необходимости. Со временем мы перестали к нему цепляться, пока он снова не дал Эм Джи повод.

— Задрот, ты разве не видишь, что я занят? Проваливай, пока цел.

— Но мне, правда, очень нужно…

Проходившие мимо ученики стали оборачиваться и замедлять шаг. Чувствуя на себе их взгляды, Эм Джи распалялся еще сильнее. Отодвинув меня, он схватил Ханта за ворот рубашки и хорошенько встряхнул:

— Тебе что, жить надоело? Сказал же: вали отсюда.

Эм Джи отпихнул Ханта в сторону. Пошатнувшись, тот выронил тетради. На миг мне стало его жаль, но я отогнала это чувство, вспомнив, что сегодня Хант получил «Эй»* за контрольную по химии, а мне с трудом поставили «Си»*.

— Дэнни, ты же всезнайка, — с язвительной улыбкой я прислонилась спиной к его шкафчику. — Зачем вообще тебе книжки?

Я обняла Эм Джи за шею, и он снова принялся меня целовать.

«Эй», «Би», «Си», «Ди», «Эф»* — в США придерживаются буквенной системе оценивания, где «Эй» — аналог «отлично», а «Эф» — «неудовлетворительно».

Нью-Йорк, Третья авеню, 1175, продуктовый магазин «Фуд Эмпориум»

Под предлогом срочного вопроса по грядущей презентации я отвела Ханта в сторону.

— Я знаю, что в школе была той еще занозой в заднице, но может уже хватит напоминать об этом? Хочешь, я футболку закажу? С принтом во всю грудь: «Была стервой. Сожалею». И буду ходить в ней на работу.

— Шипман, я не виноват, что после каждой моей фразы ты почему-то ударяешься в воспоминания о своих «прегрешениях».

Довод прозвучал убедительно, и я стушевалась:

— Просто со стороны это выглядит как искусный троллинг. Но, возможно, я действительно что-то надумала…

— Дэнни, я так и не нашла пиццу, — из-за выкладки с фруктами вынырнула миниатюрная китаянка с блоком пива в руках и по-хозяйски пристроила его в тележку Ханта. — Может, взять замороженную лазанью?

— Зачем фастфуд? — поморщился он. — Давай я лучше нам стейки сделаю. Или пасту, если тебе так хочется чего-нибудь итальянского.

Господи, он еще и готовит. Я почти ляпнула это вслух, когда до меня вдруг дошло — Хант сказал «нам». Неужели это… его девушка?

Пока он представлял нас друг другу, а китаянка из вежливости приглашала присоединиться к ним за ужином, я невольно сравнивала их. И придумывала причину, по которой эта неприметная азиатка заинтересовала Ханта. Она не могла похвастаться ни ростом, ни броской внешностью, ни размером груди. Как вывод напрашивалась мысль о ее талантах в постели, но я запретила себе думать об этом. В конце концов, личная жизнь босса меня не касается.

Вернувшись к маме, я еще с четверть часа выслушивала ее советы и исподтишка наблюдала за китаянкой. Мне казалось, что оставшись без свидетелей, она сделает попытку обнять Ханта. Или хотя бы улыбнется с нежностью, но она лишь глупо хихикала над его шутками. За что же он ее выбрал? И почему меня вообще это волнует? Ответ лежал на поверхности, но я сознательно отгоняла опасную мысль до самого вечера, пока не опустошила бутылку калифорнийского муската под саундтрек из «Бриджет Джонс». Рука сама потянулась к телефону.

— Кажется, я запала на Ханта, — шмыгнув носом, сообщила я в трубку.

— Сейчас приедем, — отозвалась Никки.

Спустя полчаса они с Глорией стояли у меня на пороге.

— Я знала, что все не просто так, еще когда ты в баре дергалась из-за его задания, — авторитетно заявила Никки, доставая из сумки вторую бутылку муската.

— Завязывай реветь, — Глория уселась рядом. — И выкладывай.

Я начала сбивчивый рассказ, то перескакивая с подробностей про школьные унижения на китаянку, то увлеченно описывая, как Хант изменился.

— Про божественный пресс мы уже поняли. И про то, что он вдохновился примером Цукерберга*, — Никки подлила мне вина. — Скажи лучше, ты пробовала присылать самой себе цветы на работу? Пусть видит, что у тебя есть поклонники.

— Ему все равно, — вздохнула я и сделала новый глоток. — К тому же после сегодняшнего выступления мамы он знает, что я одна.

— Вам нужен общий круг интересов, — резонно заметила Глория. — Что он любит?

— Понятия не имею. Кажется, в школе карликовую свинку держал. Мне теперь тоже свинью завести?

— У вас есть тренажерный зал на работе? — продолжала фонтанировать идеями Никки. — Ходи в одно время с ним.

Представив, как буду пялиться на Ханта в мокрой от пота майке, я покраснела:

— Не думаю, что это поможет.

— Он трудоголик, — не сдавалась Глория. — Предложи помощь в каком-нибудь проекте. Аргументируй тем, что после истории с китайцами ты хочешь серьезное задание. Он должен оценить.

— А еще надо узнать про хобби, — Никки с телефона загуглила статьи о Ханте. — Ого… у него автопарк винтажных автомобилей, среди которых «Кадиллак Эльдорадо» и «Роллс-Ройс Фантом» шестьдесят второго года.

— Предлагаешь изобразить покупателя? Да мне даже на ручку от двери денег не хватит.

Чем больше подруги задавали вопросов, тем больше я убеждалась, что мы с Хантом слишком разные. И даже если я прыгну выше головы, мы не сойдемся. Я уже собиралась сказать это вслух, когда телефон Никки неожиданно зазвонил.

— Это Мэгги, — нахмурилась она. — Простите, я должна ответить. С тех пор как они с Солом сменили свадебного распорядителя, вся подготовка рушится к чертям.