Любишь кататься - умей и кувыркаться (СИ) - Мазуркевич Наталья. Страница 35

Преподавательница усмехнулась, принимая наши работы, и протянула вперед руку, как будто требовала что-то отдать. Братья-болотники хмуро переглянулись и вытащили из карманов по полной пробирке.

- Отлично, – объявила нам наши оценки женщина. – Можете быть свободны. До конца пары еще десять минут, так что успеете перекусить.

- Спасибо, – хором поблагодарили мы и вытекли из аудитории, под гневно-завистливые взгляды. Все же, наш небольшой недосмотр с травкой заставил всех поднапрячься и ускорить работу, наверстывая упущенное время.

Коридор еще пустовал и, воровато оглядевшись, жест преподавательницы с рукой повторил Трейс. Вита, усмехнувшись, выудила из кармана два флакончика с жидкостью того же цвета, что была у братьев в пробирках.

Да уж, запас карман не тянет, но вот вопрос: а знала ли преподавательница? Что-то мне подсказывало, что знала.

Болотники спрятали флаконы в карманы и громко смеясь затопали впереди. Наш путь лежал на теорию, но прежде… Именно, прежде мы отправились перекусить.

Голод, как известно, не тетка, но, увы, даже с теткой порой договориться нереально, что уж говорить про страдающий желудок. А он страдал! И вынужден был страдать и следующую пару, ибо, когда мы спустились в столовую, оказалось, что такие умные не только мы. Очередь кончалась дверьми.

Тяжело повздыхав, нам пришлось возвращаться ни с чем. Единственная отрада, выпавшая нам, были четыре бутерброда от Виты (по одному на брата), которые только раззадорили голод.

- Больше нет, – пряча пакетик в сумку, сказала кикимора. Ей вторили три тяжкие вздоха.

Судя по разочарованию, крушению всяких надежд, не одна я проспала завтрак. Да уж, а я еще и на боевую магию собиралась. Смех да и только. Отвоевать себе пирожок не смогла, а все туда же – на боевку.

На теорию мы пришли первыми и заняли самые привилегированные места – на галерке. Именно там можно было при наличии должных навыков есть, спать, рисовать и даже красить ногти. А что, я таких оригиналов знаю. Сели подальше, лак достали. Если он еще и не очень вонючий, то и вовсе никто не спалит. А если вонючий – простите, друзья-сокурсники, придется потерпеть.

Так что, думаю, понятно, почему самые востребованные места задние. И совершенно логично, что гордые собой, мы устремили наши стопы наверх. Удивительно было другое – Вита собиралась писать конспект, не полагаясь на записывающие кристаллы. Джейс и Трейс также достали тетради.

- Будете писать?

- Придется, – простонал Трейс, судя по всему, он был небольшим любителем самостоятельно стенографировать. – Сейчас Дитмар будет, а у него ничего не работает. Только собственная память и записи, а артефакты летят только так. Зато теорию ядоделания выпускники академии знают именно на тот балл, что указан в дипломе. Списать не удавалось еще никому.

- Нас просто здесь не было! – самодовольно высказался Джейс, но тетрадь приготовил, как и карандаши. Да уж, видимо, любителей писать перьями среди болотных рас не нашлось.

- Может и так, – не стал спорить с ним Трейс. – Но мне спокойнее писать.

Заразившись общим настроением, я стрельнула у Виты листик, готовая тоже записывать. Неважно, что по-русски, но конспект – он и в Африке конспект. Главное, чтобы мне было понятно.

- Я тебе свой дам, – быстро предупредила кикимора, толкнув меня локтем, и шепотом: – Коха просила тебе помогать.

- Спасибо, – кивнула я, но листик убирать не стала: бурную деятельность изображать все же придется, если преподаватель цепляется.

Аудитория постепенно начала заполняться, и я, наконец, получила возможность всех рассмотреть детально: среди адептов выделялись длинноволосые и широкоплечи (мечники, как любит их называть мой брат), среди адепток – длинноволосые и… широкоплечие. По крайней мере. Так дела обстояли с человеческой прекрасной половиной. Иные расы были напротив худощавые и невысокие. Утонченно-прекрасные с лица и злые, если смотреть в глаза. В темном переулке, оказавшись с кем-нибудь из этих красавиц, я бы орала громко и бежала быстро. Было в них что-то… пугающее. Одно радовало – прекрасные девы иных рас держались обособленно, предпочитая общаться внутри собственных групп.

- Тринита! – позвала одну из красавиц Вита. Мне поплохело, когда я увидела, что в нашу сторону поворачивается невысокая бледная дева с темными волосами до плеч, аккуратно челочкой и, как это называют, взглядом горящим. При всей своей миловидности, она напоминала мне смерть. Но не ту худую старуху, какой она предстает в сказках, а анимешную вариацию. Красивую, но оттого еще более жуткую.

Понимая, какую реакцию вызывает, дева плыла вверх по лестнице, медленно и неотвратимо, как бывает в детских кошмарах про чудищ. Наконец, она остановилась у края парты, нависая над нами аки меч дамоклов.

Я поежилась, за что была удостоена заинтересованного взгляда от девы и двух сочувственных от братьев-болотников. Видать, на них она также производила угнетающее впечатление, требующее долгого восстановления после, если не ошибаюсь, посттравматического стрессового расстройства. Помниться, там был способ проработки посредствам движения глазами. Чувствую, этим вечером я буду пугать всех бегающими глазками, но чего не сделаешь ради собственного благополучия!

Тем временем, облокотившись на стол, Тринита демонстрировала свои прелести. Да уж, такого маникюра я давно не видала, а зависть – зависть это недостойно кикиморы, но отчего так хочется этой мымре наманикюренной волосенки посчитать! Но, как делали умные пингвины, улыбаемся и машем. И я помахала этой демонессе.

- А ты смелая, – отметила она, поднимаясь. – Эти, – девушка неодобрительно качнула головой в сторону притихших парней, – шугнулись.

- До окна далековато, – поделилась наблюдениями я. – Иначе я бы тоже полетала.

- Тринита, – усмехнувшись, представилась дева, протягивая мне когтистую по-французски ладонь.

- Дана, – во все двадцать восемь (все же для мудрых зубов мне еще рановато) заулыбалась я.

- Приятно, – недовольно выплюнула девушка, прищуриваясь. Да уж, дружить во всякими-разными она не стремилась.

- Взаимно, – целиком и полностью поддерживая ее политику в отношении нее же, заявила я и отвернулась к братьям. Гордость она такая! Поджилки трясутся, за беззащитные тылы страшно, а все туда же – учить и презирать недостойных.

Смешок был мне ответом. Я перевела дыхание и отказалась от мысли, что настойчиво требовала залезть под стол, пока опасность не минует. Вместо этого повернулась лицом к кафедре и, боковым зрением следя за собеседницей Виты, принялась разглядывать остальных адептов тайных знаний.

Иномирцы были и здесь. И, что примечательно, едва они входили в аудиторию, все распри и противоречия между остальными решались в мгновение ока. Вампиры и трепетные девы с волчьими (я надеюсь) клыками на шее усаживались рядом и начинали травить анекдоты. Оборотни и дриады переставали выяснять кто для кого будет когтеточкой, а демоны усаживались вместе, что для их воинственной расы было сродни чуду. Вот так влияли иномирцы на местное население. Никто не хотел сидеть с ними рядом. И это адаптация?

Впрочем, я и сама не горела желанием искушать судьбу, присаживаясь рядом с ними. Все же – дети одного мира, мы могли быть слишком похожи, чтобы окружающие не заметили за внешностью кикиморы нездешние повадки. А потому и я спокойно сидела между болотниками и слушала в пол уха вести с полей.

- … он решил поучаствовать.

- Курировать будет?

- Хотелось бы.

- Ты давно мечтала, чтобы так случилось.

- Мечтала. Но там кикимора, прости Вита, какая-то нарисовалась. Морги говорила, видела их вместе.

- Мало ли что она видела.

- Но они были в беседке!

На этом моменте я предпочла переключиться на беседу братьев о пользе нитроглицерина. По крайней мере, при воспоминании о Нобеле, фартуке бедной женщине, которой не повезло с мужем и другими персонами, работавшими на поприще науки, я не краснела. Кто бы сказал. Что есть бутерброды будет так опасно!