И короли бессильны... (СИ) - Туканов Николай Петрович. Страница 31

— Они самые, — простонал Немой. — Сами мы не видели, ребята в пивнухе сказали, гномы наши тачки отсюда катили.

— Проклятое ворье! — процедил хозяин амулета. — А этот тролль что тут делает?

— За бутылку согласился вместо тачки работать, — бригадир выкатил впалую грудь. — До подвала осталось всего несколько локтей пройти. Луфардец с брезгливостью поглядел на гоблинов и Урр-Баха, вместе с крикливым помощником осмотрел ход работ и распорядился закончить расчистку прохода в подвал за десять дней. Больше он ждать не собирался. Немому были выданы два золотых на покупку нового инструмента и пообещали оплатить работы только после вскрытия подвала.

Едва наниматели отбыли, как Немого окружили гоблины и отняли монеты — бригадиру никто не доверял. Потом все вместе они пошли в лавку старьевщика, чтобы сэкономить хозяйские деньги. В тот день Урр-Бах их больше не увидел. Зато на следующий день вся опухшая от работы толпа под видом инструмента притащила все старье с округи. Пять тачек были вообще без колес, похоже, гоблины купили их дешевле, чем самогон Урр-Баха. Только тролль их обломал, наотрез отказавшись забирать этот хлам. Взамен он предложил выгодное дельце: они за день заканчивают проход до подвала, Урр-Бах помогает им проникнуть вниз и они выносят все самое ценное, оставив луфардцев с выкуренным косяком. Если там ничего нет, то они заваливают вход и открывают его только при нанимателях. Гоблины, обиженные на прижимистых луфардцев, восприняли эту идею с небывалым энтузиазмом — работа закипела как на стройке храма Светлой Девятки. Урр-Бах трудился наравне со всеми, в одиночку расчищая проход от кирпичей и мусора, гоблины шустро оттаскивали все это в сторону неподалеку на случай пустого погреба.

К вечеру лом и лопата тролля добрались до лестничного спуска в подвал, и Урр-Бах послал гоблинов украсть пару масляных фонарей. Покупать их даже у старьевщиков он не рискнул, народ жил в округе бедный и сообразительный. Не успеешь оглянуться, как прискачут с тележками все старше пяти лет. К моменту, когда Урр-Бах, откашливаясь от поднятой в воздух пыли и затхлого воздуха, пролез в подвал, у компании было четыре фонаря, один из которых висел у дома местного авторитета — гоблины в азарте не ведали стыда и страха.

Подвал оказался высоким и просторным. Несколько кирпичных перегородок разделяли его на широкие проходы, вдоль которых стояли бесчисленные дубовые полки и стеллажи, зачастую рассохшиеся или упавшие на кирпичный пол. И практически пустые. Кое-где на них лежали погребенные под слоем пыли непонятные свертки, шкатулки, множество склянок, запечатанных кувшинчиков, змеевики, глиняные и медные реторты, и даже перегонный куб. Стены проходов были уставлены бочонками самых разных размеров, а также ящиками и сундуками. Никаких бутылок со спиртным, о которых рассказывали луфардцы, не было и подавно, если не считать полудюжины опечатанных сургучом бутылок — весь запас алкоголя в доме у покойного ректора Риксбора.

Гоблины принялись шнырять и переворачивать все подряд, громко оповещая друг друга о своих находках. В основном трофеи могли заинтересовать лишь старьевщиков и безумных собирателей хлама. Рассохшиеся от старости сундуки и ящики были безжалостно изломаны, а их содержимое с ругательствами зачастую отправлялось тут же на пол. Но были и ценные находки. Немой, самый сообразительный из гоблинов, забрался на верхние полки стеллажей и отыскал пару ящиков с книгами и журналами прошлого века. Убедившись, что наверху ничего ценного нет, бригадир тут же поверху перебрался в конец одного из проходов и деловито разобрал завал из ящиков и бочек. За трудолюбие духи его наградили тремя ящиками бутылок с "Лесным ручьем" полуторавековой выдержки. Полностью подтвердив свое прозвище, гоблин молча перетаскал бутылки из одного ящика наверх, пряча их в запазухе, а потом, убедившись, что никто не найдет их в кустах у столба Фукизеля, громко объявил о находке двух ящиков.

Среди гоблов спецов по оценке эльфийских вин не нашлось, поэтому Урр-Бах, сразу взяв за труды пол-ящика вина, неосторожно объявил, что за каждую бутылку можно выручить до двадцати золотых. Деньги гоблины считали не хуже гномов и тут же попытались подручными средствами объяснить троллю, что пять бутылок за оценку не берут даже самые жадные скупщики краденого. Во время короткой перепалки было расколочены две бутылки тролля и все пять от доли гоблинов. Разбитое доверие было восстановлено Урр-Бахом, от которого не ускользнули забеги наверх Немого. Гоблины, узнав о размахе крысятничества, выбили половину зубов бригадиру и преподнесли бутылку Урр-Баху в знак примирения. Немому просто пообещали выбить оставшиеся зубы, если он не отыщет еще хотя бы ящик вина, а за пару ящиков даже пообещали прощение.

Избитый бригадир, охая и шепеляво ругаясь, организовал раскопки в двух оставшихся проходах. Грамотное руководство тут же дало плоды — вскоре были найдены три бочонка "Шепота штольни" с клеймом Союза Сводных Шахт и непонятный плоский малахитовый ларец с затейливой резьбой. Замок ларца почему-то не работал, а в самом ларце лежал набор для игры в мирт. Урр-Бах решительно забрал находку, отобрал у пары гоблов прихваченные нечаянно прозрачные фигурки и с радостью увидел, что на дне лежит точная копия возвращенного в Академию артефакта Малой Справедливости. Вернее, лежал как раз подлинный артефакт, если его выводы были верными.

Тролль громко взревел и объявил фигурки достоянием духов, которым он собирается преподнести находку за удачный спуск в погреб. Чтобы не началась очередная драка, Урр-Бах отказался от бочонка с гномьим дистиллятом (это похабное слово было выжжено на каждой бочке). Потом, обведя глазами разгром в погребе, предложил сжечь все к Рхызу и разбежаться. Гоблины, уставшие и довольные, споро сложили деревяшки у балок и подожгли, как сказал Немой, место будущего преступления луфардцев. С честью выполнив свой долг перед законом, под зарево сильного пожара гоблины направились в свой квартал, напоследок безуспешно попытавшись слямзить у Урр-Баха бутылку вина.

Урр-Бах немного попетлял по городу, благоразумно обходя совсем темные закоулки и дворы и, убедившись, что за ним никто не следит, доставил трофеи в башню.

Зарево пожара переполошило всю округу, местные обитатели в панике прибежали с мешками и лопатами, особо сердобольные прихватили ломики и фонари. Газетчики и луфардцы прибыли, когда толпа уже убедилась, что здесь нечего спасать, но на всякий случай сторожила пожарище от везучих чужаков. Послу Луфарды пришлось изрядно потолкаться, чтобы попасть к расчищенному проходу, который теперь зиял черным зевом входа в погреб. Все кругом было в копоти, из погреба все еще несло жаром. Посол со стиснутыми зубами поглядел на это непотребство, обратил внимание на бутылочные осколки под ногами и на луфардском языке разразился проклятиями в адрес нанятых ублюдков и всей гоблинской расы в целом. Его помощник поймал заинтересованный взгляд какого-то ушлого газетчика и почтительным шепотом предупредил патрона об опасности. Посол процедил:

— Если даже внизу и был архив Риксбора, то все сгорело к Рхызу. Этим проклятым пьянчугам записи о заклинании "Непробиваемый купол" точно не нужны.

— Я бы все же покопался здесь через недельку, — возразил помощник. — И заодно присмотрел бы за гномьими посольствами, вдруг кто-то из них проник сюда раньше. Зачем им вообще было воровать инструмент у гоблов? Там, где гоблы возятся с камнем месяц, они сделают это за ночь.

— Хм, — посол задумчиво кивнул, — я распоряжусь о слежке, хотя верить на слово гоблам — себя не уважать. Как только Эркалон не развалился от этих ублюдков, они же гвоздь и то ровно забить не могут.

— Наверно, магия выручает, — неуверенно отозвался помощник. — Будь у нас столько сильных магов — половина Каэры уже давно бы говорила по-луфардски.

Посол поморщился — мало кто из магов желал жить в небольшом воинственном королевстве. Эркалон же притягивал любого мало-мальски талантливого мага, да и бездаря тоже, здесь всем хватало работы и денег.