И короли бессильны... (СИ) - Туканов Николай Петрович. Страница 34

Цепь с одобрением относился к выходкам внезапно разбогатевших эркалонцев. Какая разница, что лакает нувориш, "Сталактит" гномов, "Золотой совет" людей или "Удар бубна" гоблинов, если есть возможность заставить их поделиться легким золотом. Как говаривал отец Цепи, не последний грабитель в Эркалоне, "Большие деньги быстро зарабатывают или воры, или предатели, поэтому, сынок, никогда не трогай бедняков и портовых шлюх, иначе прогневишь духов степи".

Цепь всю жизнь исполнял волю отца и был к сорока годам здоров, сыт и волен как птица, чего нельзя было сказать об Орхельде, тяжело дышавшем от переедания и тяжести золотой цепи. Большое пузо говорило о явном нездоровье гнома. Сосед Цепи, бывший служитель Светлой Девятки, превратно понявший обязанности храмового эконома и изгнанный за это после публичной порки, любил цитировать из священных текстов фразу о том, что когда жрецы начинают копить золото, то боги посылают им плохого эконома или ночного вора, чтобы направить их на правильный путь к вечной благодати. Цепь в последнее время начал задумываться о вечных ценностях, например, о благодати, и понял, что нести ее куда приятнее, чем к ней стремиться самому.

Через час орк проводил гнома до дома, убедился, что красный кирпичный особняк по-прежнему охраняют четверо вооруженных до зубов гномов, которые сменялись каждый вечер. Цепь узнал одного из гномов, тот давно работал в известной охранной компании, она обслуживала только гномов. Дубовая обитая железом дверь и прочные решетки на окнах не оставляли шанса даже самым хитрым домушникам. Затевать схватку с гномами не хотелось, у каждого охранника была добротная двойная кольчуга, шлем, кинжал и короткий меч. По опыту кровавых свалок орк не сомневался, что они потеряют как минимум одного, и еще один-два будут серьезно ранены. Нужно было придумать что-то другое.

Бурх, собравшись вместе с остальными за столом в доме Карася, выслушал все соображения орка и посмотрел на Герфа и Карася.

— Цепь как всегда ничего не упустил. Драться с этими гномиками себе дороже, мы не мечники, здесь нужны хотя бы пара арбалетчиков, да и брать на себя чужие жизни не хочется. Есть тут у меня одна мыслишка, — Бурх хитро посмотрел на собеседников. — Сидеть в доме целый день и ничего не делать — смертная скука. Тем более, если нельзя даже опрокинуть ничего крепче воды. Поэтому попробуем немножко развлечь их. Герф, понадобится твоя помощь…

Через три дня на улице с домом Орхельда появилась симпатичная гномша — кряжистая дебелая фигура, толстые ляжки, широкий зад и необъятная грудь. Губная помада и румяна были нанесены на несколько туповатое лицо неумело, но щедро. Юбка выше колена сообщала всем издали, что квартал стал престижнее на целую шлюху. Она целый день ходила по улице, предлагая свои услуги мужчинам таким низким голосом, что те первым делом пытались разглядеть на ее лице щетину или царапины от бритвы. Толстый слой пудры надежно скрывал нежную кожу от нескромных взглядов и повергал потенциальных клиентов в бегство. Мало кому охота обнаружить в самый ответственный момент, что твой член не самый длинный даже в такой скромной компании. Гномша на удивление особо и не ругалась в спину трусам, лишь ласково обзывая их импотентами и мужеложцами. Мощный низкий голос раскатисто звучал по всей улице, заставляя остальных мужиков ускорить шаг, чтобы не привлечь внимания проститутки.

А вот охранникам гномша понравилась. Если раньше они торчали дома за запертой дверью, то теперь весь день пялились на пышные телеса гномьей красотки, да обменивались с ней скабрезными шутками. Спустя неделю Гурша знала по имени всех из двенадцати гномов, посменно дежуривших в доме четверками, некоторых совсем близко. Она часто просила у гномов принести попить воды и пару раз даже угостилась косячком.

Как-то оживленным вечером, когда Орхельд как всегда отправился в "Кирку и бутылку" поужинать, а Гурша охмуряла очередного бедолагу недалеко от двух зубоскаливших охранников, на улице объявилась еще одна гномша легкого поведения — еще более толстая, широкозадая и грудастая. Юбка была у нее на две ладони короче, чем у Гурши, поэтому на нее пялились даже худосочные эльфы. Гурша тут же заметила конкурентку. Оборвав на полуслове коммерческое предложение престарелому писарю, она перегородила дорогу соплеменнице и грозно пророкотала:

— Ах, ты, эльфийская подстилка, вздумала мыть золото на чужом участке? Проваливай отсюда, пока я тебе не пересчитала все зубы!

Прохожие начали замедлять шаг и оборачиваться. Охранники, чуя потеху, позвали остальных товарищей. Незнакомая гномша тоже подбоченилась:

— С чего это ты, потаскушка пещерная, решила, что город принадлежит тебе? Здесь все равны или ты боишся, что рядом со мной тебя снимет только слепой матрос? Тогда топай в порт, там всегда рады новым полумедяшкам.

Гурша бешено заорала и, ругаясь по-гномьи, ударила соперницу в ухо. Та ловко увернулась, вцепилась Гурше в платье и сильным рывком разорвала его пополам, явив столпившимся ротозеям голую гномшу. Гурша не осталась в долгу и поступила также с платьем нахалки. Потом обе принялись с грязной руганью мутузить друг друга, попутно сваливая с ног нерасторопных зрителей.

На какое-то время вход в дом Орхельда остался без присмотра, охранники целиком были поглощены дракой голых гномш, как и все остальные. Бурх, Цепь, Карась и Герф молнией юркнули в раскрытую дверь и исчезли в доме Орхельда. Гномши еще минут пять ставили друг другу синяки на радость толпе. Наконец, полностью обессилев, они расцепились друг от друга. Кое-как прихватив заколками одежду, проститутки пошли в разные стороны, иногда оборачиваясь, чтобы выкрикнуть в спину соперницы новое оскорбление. Толпа еще четверть часа постояла, со смехом обсуждая невиданное зрелище, и начала редеть — каждый спешил поделиться со своими дружками ярким описанием невиданной драки.

Охранники постояли еще вчетвером у входа, гадая, появится завтра их знакомая Гурша или нет, а потом, как обычно, разделились: двое пошли в дом, а остальные остались ждать возвращения хозяина. Через минуту из дома их позвали. Недоумевая, оба гнома направились к комнате на первом этаже у входа, которую Орхельд выделил для нанятых охранников. Едва первый из них вошел в комнату, как получил от Цепи по затылку мешочком, наполненым песком. В это же время Бурх отоварил сзади второго гнома дубинкой, обтянутой толстой кожей.

— Порядок, — прошептал Карась, как и все остальные, закрывший лицо до переносицы темным платком. — Вяжем их быстро.

Герф поспешно стащил с одного из охранников плащ и висящий на поясном ремне шлем, надел все это на себя и встал у входа на случай неожиданного возвращения Орхельда, хотя обычно он возвращался ближе к полуночи.

Связав гномов, остальные сразу поднялись в спальню Орхельда. Цепь и Карась вытащили короткие ломики и шустро простучали полы и стены, отодвигая мебель и ничего не пропуская. Подозрительных мест оказалось несколько: в стене за тяжелым дубовым комодом, в полу под неподъемной кроватью (едва сдвинули втроем), а за зеркалом обнаружилась целая потайная дверца. Карась, как самый опытный взломщик, принялся возиться с замком этого тайника, орк подошел к стене, у которой стоял комод, а Бурх просто вытащил небольшую фомку и начал поднимать половицы. Первому повезло Бурху. Тролль, используя свою недюжинную силу, сдвинул поднятые половицы в сторону и увидел грунт. Земля была сухой и перемешана с известью. Бурх начал осторожно разрыхлять землю, ладонями отбрасывая землю в сторону и выкопав углубление на локоть вниз, нащупал рукой кожаный мешок. Поднатужившись, он вытащил его на пол.

— Весит как моя Марсиэль, — довольно объявил тролль приятелям. Заглянув внутрь, Бурх радостно объявил:

— Золото! Одно золото!

Цепь и Карась, отвлекшиеся на находку товарища, с удвоенным рвением вернулись к работе. Орк вскоре вбил внутрь тайника пару оштукатуренных кирпичей и, просунув руку в отверстие, с разочарованием вытащил записную книжку, исписанную гномьими рунами.