Стрекоза в янтаре. Книга 2. Время сражений - Гэблдон Диана. Страница 34

Металлическая часть его мушкета была скользкой от влажных ладоней рук. Джейми вытер руки о плед, крепко сжал ствол и, описав в воздухе дугу, обрушил приклад мушкета на спину незадачливому англичанину. Тот энергично взмахнул руками и, не издав ни звука, рухнул ничком на землю и застыл в полной неподвижности.

Он наклонился и дрожащими руками стал ощупывать шею солдата в поисках пульса. Наконец нашел и выпрямился. За спиной раздался приглушенный испуганный возглас. Он быстро развернулся, уперев мушкет в плечо. Перед дулом мушкета стоял солдат из клана кепохских Макдоналдов.

— Бог мой! — прошептал солдат и перекрестился.

Джейми гневно стиснул зубы. Это был чертов французский священник, одетый, по предложению О'Салливана, в рубашку и плед, как солдат.

— Он твердил, что обязан совершить обряд причастия над ранеными и умирающими на поле брани, — объяснил мне Джейми, подтягивая повыше и застегивая на плече свой грязный плед. Становилось холодно. — По мысли О'Салливана, если англичане захватят священника на поле битвы в сутане, они разорвут его на куски. А в таком виде, может быть, не тронут. Только в таком одеянии у него был совершенно дурацкий вид, — добавил Джейми.

Священник же, убедившись, что перед ним шотландец, вздохнул с облегчением и хотел было что-то сказать… Молниеносным движением Джейми закрыл ему рот ладонью, не дав произнести ни слова.

— Что вы здесь делаете, святой отец? — прошептал он в самое ухо священника. — Вы должны находиться в арьергарде армии.

По удивленному взгляду священника Джейми понял, что служитель Бога был уверен, что именно там и находится. На самом же деле он заблудился в темноте. И сейчас, догадавшись о случившемся, в страхе опустился на колени.

Джейми оглянулся назад. Он не осмелился заставить священника вернуться. В кромешной тьме его легко могли принять за противника и убить на месте. Встряхнув священника за шиворот, он яростно прошептал:

— Ложись на землю и лежи, пока не прекратится стрельба.

Священник согласно кивнул, но вдруг увидел тело английского солдата, лежащего на земле в нескольких футах от них.

Он с ужасом уставился на Джейми, а потом полез за бутылкой святой воды, которую носил на поясе, рядом с мечом.

Выразительно округлив глаза, Джейми сделал несколько движений, жестами пытаясь объяснить священнику, что солдат не мертв, что он просто спит и вовсе не нуждается в услугах священника. Поняв, что священник его не понимает, Джейми схватил его за руку, принудив приложить пальцы к шее англичанина, считая, что самое высокое доказательство правоты его слов, если священник убедится, что тот жив. Замешкавшись со священником, Джейми остолбенел, когда вдруг услышал резкий голос, пронзивший темноту:

— Стой! Кто идет?!

— У тебя не найдется водички попить, Саксоночка? — обратился ко мне Джейми. — Во рту совсем пересохло, пока я рассказывал.

— Негодяй! — воскликнула я. — Ты не смеешь прервать на этом рассказ! Говори же, что было дальше!

— Сначала дай попить, — настаивал он, посмеиваясь, — и я расскажу тебе все.

— Хорошо, — сказала я, протягивая ему бутылку с водой и наблюдая, как он осушает ее. — Что же было дальше?

— Ничего, — ответил он, опуская бутыль и вытирая рот рукавом. — Как ты думаешь, что я собирался ему ответить? — Он смеялся и пытался вырваться, так как я уже успела крепко ухватить его за ухо.

— Ну-ну, отпусти же, — убеждал он меня. — И не стыдно тебе так обращаться с человеком, состоящим на службе у короля?

— Ты ранен, да? Поверь, Джейми Фрэзер, что сабельный удар покажется тебе царапиной по сравнению с тем, что я сейчас с тобой сделаю, если…

— О! Ты тоже угрожаешь? А помнишь, ты читала мне стихотворение: «Когда боль и отчаяние гнетут тебя, ангел-хранитель…» Ой!

— В следующий раз я оторву его с корнем, — сказала я, отпуская его ухо. — Продолжай же. Мне пора возвращаться к раненым.

Потирая ухо, он снова прислонился к стене и продолжал:

— Итак, мы сидели на корточках, святой отец и я, уставившись в глаза друг другу, и прислушивались к голосам часовых в шести футах от нас.

«Что там такое?» — спросил один, и я соображал, успею ли выхватить кинжал, прежде чем он выстрелит мне в спину, и как быть с его товарищем. Ведь на помощь священника рассчитывать не приходилось, ну разве что он прочитает молитву над моим трупом.

Наступило томительное молчанье, двое якобитов сидели на корточках на траве, все еще держась за руки и боясь пошевелиться.

«А-а! Тебе все мерещится, — послышался наконец голос другого часового, и Джейми почувствовал, как пальцы священника, судорожно сжимавшие его руку, расслабились. — Да нет там никого. Только кусты дрока. Успокойся, парень», — уверенно заметил первый часовой. Джейми отчетливо слышал, как он похлопал по плечу своего напарника и топот башмаков — часовые пытались согреться. «Там чертова пропасть этих кустов. Но это вполне может быть шотландская армия». Джейми показалось, что он услышал сдавленный смех со стороны одного из «кустов дрока», находившегося от него в пределах слышимости.

Он взглянул на небо — звезды уже начали бледнеть. Каких-нибудь десять минут до начала рассвета, определил он. И тогда армия Джонни Коупа поймет, что шотландцы находятся не в часе ходьбы от них, как они считали, а буквально в двух шагах.

Слева, со стороны моря, донесся какой-то звук. Он был слабый, почти неразличимый, но человека, искушенного в боях, сразу же насторожил бы. «Кто-то, — пронеслось в голове Джейми, — споткнулся о куст дрока». «Эй! Эй! — В голосе часового прозвучала нескрываемая тревога. — Что там происходит?»

Священник и сам может позаботиться о себе, решил Джейми, выхватывая длинный меч, и в следующую же минуту одним прыжком оказался там, откуда исходил голос. Лица человека нельзя было рассмотреть, но фигура четко выделялась на фоне светлеющей ночи. Клинок меча взлетел вверх и с силой опустился на голову часового, рассекая ее пополам. «Шотландцы!» — вскричал второй часовой, выскакивая словно заяц из подлеска, и исчез в темноте, прежде чем Джейми смог освободить свой клинок из черепа поверженного врага. Ему пришлось упереться ногой в спину бьющегося в конвульсиях солдата и, стиснув зубы, поморщиться от неприятного ощущения безвольного тела и хрустнувшего позвоночника.

На позициях англичан возник переполох. Он явственно слышал тревожные возгласы внезапно разбуженных людей, хватающихся за оружие, мечущихся в темноте, не ведая, с какой стороны им грозит опасность.

Волынщики находились с правой стороны, но никакого сигнала о начале боя не поступало. «Сердце задрожало, левую руку покалывало от близкого дыхания смерти, мускулы живота сжались, глаза устремились в тревожную темноту, кровь отхлынула от лица» — так описывал Джейми свое состояние перед началом битвы.

— Вначале я услышал их, — продолжал он рассказывать, вглядываясь в темноту ночи, как будто там можно было снова увидеть англичан. — Потом увидел. Англичане ползали по земле, как черви по тухлому мясу. Мои люди приблизились ко мне. Джордж Макклюр подошел с одной стороны, Уоллес и Росс — с другой. Мы медленным шагом двинулись вперед, плечом к плечу, затем все быстрее и быстрее и наконец увидели англичан.

Справа раздался глухой грохот. Это стреляла единственная у противника пушка. А минуту спустя — еще один выстрел, послуживший как бы сигналом для вас. По рядам шотландцев прокатился воинственный клич.

— Затем прозвучали волынки, — продолжал Джейми с закрытыми глазами. — Я и не вспомнил о своем мушкете, пока не услышал выстрел совсем рядом. Я оставил его на траве, возле священника. В подобных ситуациях видишь лишь то, что происходит в непосредственной близости от себя. Слышишь крики, все бегут, и ты бежишь вместе со всеми. Сначала медленно, один шаг, два… пока расстегиваешь пояс, затем сбрасываешь плед и босыми ногами мчишься по лужам, разбрызгивая грязь… Ветер развевает твою рубашку, обдувает твой живот и плечи… Шум ошеломляет и захватывает тебя, и ты кричишь вместе со всеми. Как в детстве, бывало, мчишься с диким криком по склону холма навстречу ветру, и кажется, что ты вот-вот воспаришь вверх и полетишь над землей.