Не чужие (СИ) - Коваленко Мария Александровна. Страница 32

Однако девственниц у меня не было никогда. С ними мы словно существовали в разных вселенных: я в мире разврата и вседозволенности, они — в мире порядка и чистоты.

Майя точно была из второй вселенной. Как в ней существовать, как дышать, как двигаться, я не представлял. Но одно знал железно — напортачить права не было.

— Как ты смотришь на то, чтобы снять это? — уложив Майю на простыню, я взялся за край ее шорт и медленно потянул их вниз.

Для того, что я хотел устроить, количества одежды на девчонке было многовато. С одной стороны, это могло бы задержать меня, а с другой — пожалуй, сегодня впервые я был способен порвать что-нибудь на куски. Пафосный до оскомины киношный трюк, но я слишком долго бредил своей пчелкой.

— Наверное, можно, — Майя словно почувствовала, что лучше подыграть и приподняла бедра.

Медлить я не стал. В одно движение шорты и трусы оказались на лодыжках, а потом и вообще в дальнем углу комнаты.

— Умница. Все, что говорю, все можно. — До одури захотелось сразу же развести в стороны ее ноги и проверить, одному ли мне так сильно припекает.

Все еще запертый в ставших очень тесными джинсах член, тараня головкой молнию, намекал, что тоже готов присоединиться.

— А ты? — моя осмелевшая малышка опустила руку вниз к пуговице на джинсах.

— Нет-нет! — пока не случилось ЧП, я быстро перехватил ее ладонь и вместе со второй взял в замок над головой. — Пчелка, ты охрененная, но я все же не железный.

От вида распятой подо мной и беспомощной девчонки легче не стало. Скорее, наоборот. Но я смог отыграть для нас хоть несколько минут. Адовую передышку для себя и спасительную для отзывчивой, нежной малышки, которая вряд ли до конца представляла, во что ввязалась.

— Хоть раз побудь послушной девочкой. Так? — шалея от вкуса и запаха кожи, я провел языком от шеи к груди и принялся насиловать пальцами и губами тугие соски.

На ответ "да" надежды не было. Вместе с последней одеждой Майя умудрилась лишиться и робости. Сейчас в ее глазах не было и намека на смущение, а то, как взгляд скользил по мне, заставляло дятла в моей голове все громче долбить в виски приказ: "Трахни ее!"

— Хочешь играть по-взрослому? — зубы и пальцы одновременно до боли сжали вершинки, и тело подо мной выгнулось.

— Да. Пожалуйста, — слетело с языка вместе со стоном, от которого мои яйца словно зажали в тиски.

— Лучше бы ты меня все же выгнала.

Отпустив свой личный стоп-кран, я рывком подкинул девчонку повыше и раздвинул колени.

Вид бархатных розовых лепестков со скромной узкой полоской волос выбил из легких весь воздух. Моя пчелка была идеальна. Нетронутый рай для подыхающего от желания грешника.

— Ты ох*енная! — чуть не воя от боли в паху, я двумя пальцами раскрыл нежные складки и, уже не сдерживаясь, выругался.

Майя была влажной. Она текла на меня, и если бы не преграда, если бы кое-кто носил с собой презервативы, сейчас я был бы глубоко внутри. По самые яйца, и хрен бы кто выгнал меня оттуда, пока член не начал бы дымиться.

— Боже… — убивая меня еще сильней, Майя повела бедрами вверх-вниз, бесстыже потираясь о мои пальцы. — Это так… Ах…

— Как? — мой внутренний мазохист решил сегодня отыграться за всех женщин, с которыми я не разменивался на предварительные ласки.

— По-о-трясающе.

— Уверена? — большой палец лег на клитор и стал растирать по нему влагу, медленно, выписывая круги и восьмерки, меняя нажим и не останавливаясь ни на миг. — А так? — средний протолкнулся внутрь. Вначале до одной фаланги, потом до второй, пока не наткнулся на преграду.

Промычав что-то неразборчивое, Майя скомкала пальцами простыню и еще шире развела ноги.

Сладкая, доступная, щедро предлагающая себя. Моя смелая девочка.

С другой я, наверное, и не подумал бы отказаться, взрослых здесь было двое. Но с Майей…

— Что ты со мной делаешь? — желание скрутило нутро в пульсирующий болезненный узел, но я уже принял решение.

Не сейчас и не так. Умирать — значит умирать по-полной. Губы проложили дорожку из злых поцелуев и укусов от груди к животу. Обведя круг вокруг пупка, спустились еще ниже… И следом, пока Майя не разгадала моей задумки, я вынул из нее палец и языком толкнулся внутрь.

Жадно. Влажно. Теряя всякий контроль над собой.

Никогда и ни с кем такие ласки не доставляли мне удовольствия. Эгоист, не привыкший к игре в одни ворота. Но сейчас хотелось затрахать девчонку языком. Вылизать так, чтобы навсегда запомнить вкус. Выбить из головы всю скромность и заставить орать на весь дом от наслаждения.

Руки крепко держали бедра, мешая сдвинуть ноги. Губы плотно обхватывали чувствительную плоть, а язык трахал. Таранил нежные стенки и слизывал влагу. Ласкал каждый миллиметр самым кончиком и расширял, проталкиваясь на глубину.

Долго.

Настойчиво.

Одержимо.

Пока женское тело подо мной не задрожало, и над головой не начали раздаваться тихие, как молитва, стоны, постепенно переходящие во всхлипывание.

— Максим! Да! Боже, я не могу больше! — самым крутым треком на земле заполнилась тишина маленькой спальни. — Еще!

Два пальца заняли место языка, и я еще активнее принялся толкаться в тугую плоть.

— Да-а-а! Пожалуйста, — пальцы Майи зарылись в моих волосах, стягивая их до боли.

— Умница, — я стал осыпать поцелуями бедра, живот, маленькую родинку под грудью, от которой меня переклинило еще в клубе. — Сладкая моя. Хорошая.

Майя все дрожала, размазывая по щекам слезы. Всхлипывала, тише и тише произнося "да". Текла, щедро увлажняя мои пальцы, которые все еще находились в ней.

Был бы я благородным оленем, сказал бы, что этот ее кайф стоил того трындеца, что происходил сейчас у меня в штанах. Кончившая Майя оказалась самым шикарным зрелищем, какое я когда-либо видел. Но играть в благородство, когда пах горел от возбуждения, было сложно.

— Я ненадолго отвлекусь, не против? — откинувшись немного назад, я быстро расстегнул ширинку и приспустил трусы.

С картиной, что сейчас была перед глазами, много времени не требовалось. Несколько движений, заинтересованный взгляд напротив… Даже обидно, что малышке не светило долгое шоу.

— Если захочешь поучаствовать, я не против, — правая рука обхватила ствол члена у основания и повела вверх. Это было совсем не то, к чему я привык за последние годы, но сейчас и от такой ласки перед глазами все плыло.