Второгодник (СИ) - Литвишко Олег. Страница 47

— Все, Вовка, достаточно. Иди по своим делам. Лариса продолжит, — сказал я, показывая на Ларису, третьеклассницу, которая увязалась за нами. Вовка надул губу для легкости разворота и попылил, вернее поснежил, по своим делам.

Продолжила третьеклассница Лариса:

— А с чего продолжать? — спросила она вежливо.

— С чего хочешь! Ты не мне экзамен сдаешь, а разговариваешь с Евсеем Григорьевичем.

— Ну, тогда начну со сказочного поселка…

— Это еще что такое? — спросил Либерман.

— Это — самое главное. Это когда все живут, как в городских квартирах, но на природе, и живут КРАСИВО! Вон там видите, первые три таких дома. По каждой линии свой цвет крыши, поэтому металлочерепицу мы делаем четырех цветов. Понятно?

— Не уверен, но…

— Игореха, надо бы товарищу показать наш дом. Вон метров сто в сторону всего, — показала Лариса. Мы повернули к дому Веры Абрамовны, нашего тренера по вокалу, куда и прибыли благополучно через пять минут. Хозяйка была дома.

— Вера Абрамовна, вот привел к вам гостя из Москвы, Евсея Григорьевича, он не может взять в толк, что такое сказочный поселок и сказочный дом.

— Ой, проходите в дом, гости дорогие, — запричитала Вера Абрамовна, а в глазах смешинки. Похоже, при встрече гостей у всех наших поселян, что детей, что взрослых, поднималось настроение до предржачного. Всем было радостно удивлять тем, как можно и нужно жить.

— Для того все и делаем, чтобы при случае похвастаться. Это один из важных стимулов. Хотите неприличный анекдот? Про Софи Лорен? Все моментально развернули головы и ждали, а потому дороги назад не было. Представьте себе, что наш Семеныч оказался вместе с Софи Лорен на необитаемом острове, — все дружно рассмеялись, хорошо представляя, насколько несовместимы эти два понятия: Софи Лорен и Семеныч. — Как бы там ни было, скоро ли, долго ли, но природа взяла свое, и они переспали. И, знаете, ничего, на безрыбье-то и прапорщик офицер, понравилось, и стали они жить как муж и жена. Семеныч попыхивает трубкой:

— Эй, Софушка, чегой-то я проголодался, че ты там возишься?! — смеховые тучи сгущались, отражаясь на лицах ярким покраснением и напряжением всех мышц. — Но прошло некоторое время, и заскучал наш Семеныч. Похоже, даже самый вкусный борщ, но каждый день — надоедает. Софи Лорен туда-сюда, и так, и сяк, но милый все грустит и грустит. Она его руку себе на грудь, и даже, прости, Господи… — я показал, куда еще можно засунуть руку нашего Семеновича. Надо было сворачивать — народ был на пределе терпения.

— И вот однажды Петрович просит свою Софушку. Дорогая, а ты можешь одеться мужиком? Отчего же, и она мигом переоделась. Семеныч налил себе и ей по соточке. Выпили и он говорит: "Друг, ты не поверишь, у тебя глаза на лоб полезут"… "От чего?" — решила подыграть Софи Лорен. — "Ты только в голову возьми, я живу с самой Софи Лорен и могу ее каждый день… валять!!!"

Народ взорвался. Удивление вызывает, сколько шума могут издать пять человек, если есть повод, а то самолет, самолет…

— А зачем он ее валял? — спросила вежливая третьеклассница Лариса, и децибелы удвоились, перекрывая звук форсажа реактивного самолета.

За пятнадцать минут Вера Абрамовна провела экскурсию по дому и пристройкам. Впечатление портило полное засилье снега везде, куда хотелось бы сводить гостя. Кому экскурсия понравилось больше: гостю или хозяйке — сказать трудно, но оба были довольны.

— Понимаете, что такое сказочный дом и сказочный поселок? — спросила Лариса.

— Да, теперь понимаю, — ответил Либерман.

— Тогда немного экономики, — Евсей Григорьевич грохнул своим недетским смехом, как то ли среднеазиатский ослик, то ли среднеевропейская сова, заходящая в атаку на цель. Он никак не мог остановиться, и на пятой минуте присутствующие стали тревожно переглядываться. Вера Абрамовна принесла стакан воды, а Либерман заухал еще сильнее. Мы приготовились ждать, и вскорости наш гость взялся руками за скулы, "ух" постепенно перешел в "охо-хо" и стал замедляться. Еще через какое-то время смех прекратился и, достав платок, Либерман стал вытирать все выходы жидкости на поверхность лица. Его отпустило. Совсем. "А что, если присмотреться, то мужик не такой уж и плохой".

— Не знаю, что вас в моих словах так рассмешило, — сделала второй заход Лариса, — но если я не назову, хотя бы несколько цифр, то вы не получите ответы на свои вопросы о расходовании денег.

Главный экономист страны дернулся лицом, но сил рассмеяться уже не осталось, и он уставился на Ларису, как покорный ученик на строгого учителя.

— Чтобы самостоятельно строить такие дома, нам надо освоить восемнадцать новых производств. Почему именно столько, я не знаю, но Игорь говорит столько, значит, столько — я ему верю. Три мы запустили, три — на подходе. Остальное упирается в людей, деньги и оборудование, часть которого есть только за границей. Чтобы наполнить все производства, надо увеличить количество жителей в десять раз, а, чтобы их сюда заманить, надо построить полторы тысячи таких домов. Сейчас один такой дом "под ключ" делают десять человек за три месяца, а чтобы уложиться в приемлемые сроки, нам надо научиться их делать вдвоем за месяц. Тут замкнутый круг получается и деньгами его не разомкнуть — нужны другие пряники для переселенцев, чтобы они согласились пожить здесь полгода-годик до того момента, как въедут в свой дом.

Непонимание, раздумья, возражения, удивление, восторг сменялись на лице товарища Либермана, но он молчал, и я, прервав Ларису, медленно заговорил, стараясь вбить каждое слово в его голову:

— По вашим экономическим понятиям мы здесь работаем, производим, вступаем в производственные отношения, зарабатываем и нас надо стимулировать пучком соломы. Но это все враки. Это от Лукавого. Мы просто Живем. Живут школьники, живут работники, живут учителя и пенсионеры. Все заняты своими делами, но наше отличие от других состоит в том, что у нас есть еще и общие мечты, общие планы, общая борьба, и каждый понимает, что мы нужны друг другу.

Вот нам, например, надо вывести максимальное число женщин-мам на работу. Для этого мы строим ясли и садик, а школа берет на себя обязательство правильно их воспитать. Мамы нам верят, потому что мы это делаем с другими детьми. А чтобы они больше рожали, при школе строим еще и роддом. Так мы решаем демографическую проблему в отдельно взятом селе, — я не смог сдержать улыбки, особенно глядя на лицо прославленного ученого, который, по его мнению, слушает какие-то байки, и они не кончаются.

— А нашим выпускникам, которые поступят в институт, с этого года мы будем платить стипендию, и не такую издевательскую, которую платит государство… И так далее, и так далее. Вам там наверху не мешало бы понять, чем вы управляете, из чего оно состоит и чего хочет. Ваша задача не стимулы выдумывать, а создавать условия, чтобы такие, как мы, захотели что-то делать, начали мечтать и совместно строить планы, как этого добиться. А вместо этого вы нам скидываете народно-хозяйственный план и придумываете стимулы, чтобы мы не отказались его делать — сделайте двадцать кубометров клееного бруса, а мы вам половину денег оставим. Когда вы поймете, что наша мотивация лежит за пределами отдельно взятого предприятия.

— Но как же так? А общенародные интересы где? Это все побоку? — уже задумчиво спросил Либерман.

— Ни в коем случае! Просто это выходит и за ваши рамки, и за рамки Алексея Николаевича. Это задачи общегосударственного строительства, а ими должны заниматься другие люди. Там другие разговоры. Кстати, не мешало бы освободить марксизм-ленинизм от догматов, наростов и ненужных разветвлений. После Ленина и Сталина никто этим вопросом всерьез не занимается, якобы все, что нужно, уже проработано. Печально с этим все. Скоро цитатники Мао перепечатывать будем или издавать цитатники Брежнева, Суслова или кого-нибудь еще…

Я махнул рукой от безнадеги, как бывало всегда, когда заходил в своих размышлениях так глубоко.