Второгодник (СИ) - Литвишко Олег. Страница 71

Мы подошли к комплексу зданий, который представлял собой довольно живописное зрелище в старорусском стиле.

— А вот это — ваш детский центр. Вон там, в углу, ваш дом. Рядом — дом микропедиатра, заведующей роддомом и дом для двух акушерок. Там — небольшой гостевой домик. Начнем путешествие с вашего дома.

Дом Никитиных, будущий их дом (я очень на это надеюсь) представлял собой внушительное двухэтажное здание с подвалом и чердаком. Середину первого этажа занимал большой атриум, проткнувший дом насквозь и заканчивающийся стеклянной крышей. На его стенах были расположены раздвижные школьные доски, места для всяких пособий, шкафы, полки.

— Обратите внимание, ярусами через каждые метр-полтора сделан силовой металлический каркас. Он нужен, чтобы было к чему привязаться, когда вы начнете строить детский спортивный городок. Если не начнете, то ограничитесь тем, что будет в детском саде. Каркас не так заметен. По кругу этого атриума, по первому и второму этажам идут комнаты. Их назначение вы сами определите. Спальни, кабинет, библиотека… Десять комнат. На каждом этаже туалет с раковиной для умывания и душевая. В подвале — мастерская, сауна, кладовка, холодильник и техничка. Походите, посмотрите. Мебель изготовим за неделю по вашим размерам и рисункам. На кухне, в туалетах, душевых все уже готово.

Никитины ходили по дому больше получаса, о чем-то тихо разговаривая. Я не мешал. Им принимать важное решение, но мне почему-то кажется, что внутри себя они уже все решили и им надо лишь, чтобы кто-то убедил их в правильности этого выбора.

— Вопросы есть? Отопление — центральное, общее для всего школьно-детского комплекса. На входе в дом — палисадничек для цветов; если хочется заняться сельским хозяйством, то сзади дома — земли навалом; правда, она для огородничества… так себе, лесной грунт. Если вопросов нет, идем дальше. Начнем с роддома. Нас не везде пустят, они готовятся вскоре принять первые роды, так что щеки раздувают… Знаете, товарищи Никитины, вы как-нибудь отомрите что-ли, а то ходите, как кол проглотив. По вам не поймешь, что вы обо всем этом думаете.

— Игорь, ты не обращай на нас внимания пока. Мы походим, как можем, а потом будем спрашивать, хорошо?

— Ну, смотрите… Ольга Владимировна! Ольга Владимировна!

На мой крик, направленный во внутрь здания, заведующая откликнулась минут через пять.

— Знакомьтесь! Ольга Владимировна — наш микропедиатр и заведующая роддомом. На ней также будет и патронаж новорожденных; правда, если все заработает так, как планируется, и родители нам доверят своих детей, то патронаж станет пустой формальностью. Ольга Владимировна, а это семья Никитиных, Борис Павлович и Лена Алексеевна. Я их соблазняю возглавить ясли и садик. Они могут, они гении!

— Игорь, ну не надо так все время говорить. Это слишком, и мы чувствуем себя очень неуютно.

— Но это правда, и я ее знаю. Хорошо, хорошо, больше не буду. Но я все равно так думаю, — и мы все как-то дружно и облегченно рассмеялись.

— В роддоме, кроме стандартного родильного оборудования, есть сауна и ванна с холодной родниковой водой для запуска терморегуляции. Ольга Владимировна пока категорически против этой процедуры. У нас с ней есть противоречия по поводу прикладывания к груди сразу после момента родов. Я полагаю, что молозиво в высшей степени важно для настройки многих физиологических процессов в детском организме. Ольга Владимировна предлагает приносить ребенка на первое кормление на следующий день. Чтобы ребенок успокоился от родового стресса и возможных травмочек, а у мамы запустился процесс молокотворения.

— Игорь, вы меня не переубедите.

— А у меня есть административный ресурс. Я вас уволю и отправлю коров доить! — я состроил страшную рожу и показал ей язык.

Заведующая развела руками, посмотрела на Никитиных одним из тех взглядов, которые говорят: вы не понимаете, куда лезете, здесь детский сад и взрослый дурдом.

— Ну, кто бы мне сказал еще месяц назад, что у меня будет такой начальник. Боже мой!!!

— Ольга Владимировна, всех новорожденных в этом году, всех восьмерых, пропускаем по моей методе. Если хоть кто-нибудь заболеет, я признаю свое поражение и выплачу штраф в размере годового оклада. От вас требуется вытерпеть всего три вещи: сауна, холодная ванна, прикладывание к груди, не вынося ребенка из родовой и не надевая на ребенка ничего, кроме клеенки с подгузником. А, еще четвертое забыл! Когда ребенок проснется и до того момента, как снова уснет, заниматься с ним спортом. Я покажу, а делать будут старшеклассницы.

Ну…, давайте…, соглашайтесь! Поднимите руку, ну…, поднимите… Вот так, а теперь резко опускаете и одновременно говорите: "Черт с тобой, согласна!"

Все опять рассмеялись, а Ольга Владимировна взяла под руки Никитиных повела их в здание, бросив через плечо:

— А Игорек пока пусть идет в песочницу.

Как ни странно, но я действительно сел на край песочницы и стал делать куличики из маленьких формочек, которых вокруг валялось огромное количество.

— Посмотрите! Какая прелесть! Мой начальник играет в песочнице. Борис Павлович, вы такое могли себе представить?

Они вышли на улицу через полчаса, чем-то очень довольные, и принялись третировать мою скромную тушку.

— Отольются вам детские слезки, — буркнул я. — Пойдемте дальше! А вы, Ольга Владимировна, займитесь своими прямыми обязанностями, это всяко лучше, чем издеваться над несовершеннолетним начальством!

Я состроил мстительно-саркастическую рожу и опять показал язык. Все рассмеялись, и я в том числе.

Ясли состояли из спальни на тридцать мест, большого зала для спортивно-творческих занятий и мастерской для резательно-строгально-покрасочных и всяких прочих работ. Значительное место занимала душевая, здесь была даже возможность обливать детей из шлангов. Ну, и конечно, бассейн. Он представлял собой пять чаш по двадцать метров длиной, метр шириной и метр глубиной. Со стороны чаши выглядели как продолговатые сооружения в метр высоты, которые стоят на полу. Это было сделано для того, чтобы тренеры могли ходить вдоль бортика с любой стороны и поддерживать ребенка, не залезая в бассейн. Выглядело это немного циклопично, зато удобно и одновременно позволяло заниматься с большим количеством детей.

Наши хождения продолжались до восьми часов вечера и закончились в столовой.

— Игорь, мы готовы озвучить свое решение: мы согласны начать у вас работать.

Я выпустил воздух и немного обмяк; оказалось, что все эти дни был сильно напряжен. Не было ни радости, ни счастья, ни даже удовлетворения, только усталость.

Подозвав дежурного по столовой, попросил его пригласить сюда Нонну Николаевну с лучшей бутылкой вина, которая у нее есть. Директор появилась минут через двадцать.

— Борис Павлович, Лена Алексеевна, позвольте вам представить хозяйку всего безобразия, которое вы сегодня видели, и того, чего не видели, — директора школы Нонну Николаевну Карасеву. Нонна Николаевна, это — семья Никитиных.

— Очень приятно! А я о вас все знаю: Игорь мне все уши прожужжал. И могу сказать, что без Игоря ничего этого не было бы, от слова "совсем". Все движется его идеями, а мы по мере сил помогаем и чаще всего не поспеваем!

Нонна Николаевна светилась и энергией, и счастьем. За этот год она превратилась в красивую, уверенную в себе, самодостаточную особу. Трудно себе представить, каким должен быть мужчина, чтобы иметь право и возможность находиться рядом с нею. Проблема рисуется, однако.

— Представьте себе, сижу я в кабинете, готовлюсь к своему первому году в качестве директора школы, а тут заходит вот этот щегол в трениках с вытянутыми коленками и подает заявление: просит принять у него экзамены за девять классов включительно и начать учиться сразу в десятом. Пожалейте, говорит, Нонна Николаевна, я могу, не сходя с этого стула, процитировать всю "Анну Каренину", разложить бином Ньютона, а вы меня в первый класс, на целый год учить букварь… Сейчас это смешно, а тогда я остолбенела, слова сказать не могла. А еще очень ярко помню, как хохотал Косыгин, когда Игорь сказал, что ему некогда заниматься Свободной Экономической Зоной, потому что надо сдавать выпускные экзамены в школе и вступительные в институт.