Кинжал Гая Гисборна (СИ) - Варназова Ника. Страница 32
Думая, что Гисборн хочет получше рассмотреть слишком быстро зажившие царапины, он протянул руку. Но тот, прижав локтем его ладонь к столу, молниеносным движением нанёс порез по всей длине предплечья.
— Твою мать!
Йован отпрянул, но, вскакивая, запнулся о ножку стула и вместе с ним повалился на пол, вспомнив в падении все грязные выражения, которые только знал. Кровь текла струйками, капала на пол.
— Ты совсем с катушек слетел? — завопил он, с ужасом глядя на рану.
Гай отложил кинжал и невозмутимо подал ему здоровую руку, чтобы помочь подняться, но Йован только отполз подальше, каким-то образом умудрившись застрять ботинком в решётчатой спинке стула.
— Нужно было проверить, сохранилось ли действие крови миссис Мыши.
— А раньше сказать не мог, ослина ты, Гудом изнасилованная?
Он яростно задёргал ногой, пытаясь освободиться.
— Как будто бы ты позволил порезать руку, — криво усмехнулся Гай.
— Ну проткнул бы палец иголкой! Убить меня хочешь, что ли?
Наконец от удачного удара перекладины стула выскочили из гнёзд, и очередной предмет мебели пришёл в негодность. Йован почувствовал, что выместил на нём большую часть своей злости.
— Ладно, давай копыто, — буркнул он, принимая протянутую руку. — Ну и какие выводы?
— Я точно знаю, что наша кровь не может даровать бессмертие. Но похоже, она способна исцелять, хоть я и не слышал о таком свойстве.
— А много ты вообще слышал о колдовстве? — ворчливо поинтересовался Йован.
— Недостаточно, чтобы победить.
Гисборн сел к нему спиной и принялся оттирать клинок.
— Если порез не будет ускоренно заживать, значит, действие крови очень кратковременно. Сколько ты мог её проглотить?
— Ну-у… Где-то с кофейную ложку, наверно.
При воспоминании о вспоротом брюшке крысы и том, как оно проехалось по его лицу, Йован почувствовал лёгкую тошноту.
— Нам бы очень не помешал какой-нибудь колдун, — вздохнул он. — Заклятий тут завались, а тех, кто во всём этом разбирается, нет.
Гай не ответил ему, снова вперившись в содержимое ящика: мешочек с золотом и ворох каких-то бумаг. Больше на разговор он не шёл, усердно игнорируя вопросы, возмущение и даже тычки. Казалось, его не волновали ни вдова, ни ситуация в деревне, ни даже Робин Гуд.
Намотав вокруг него несколько кругов, Йован понял, что ничего не добьётся и отправился наверх попытать счастья с другим молчаливым субъектом.
— Марион, у тебя есть хоть капля совести? — укоризненно спросил он у миссис Мышь, выглянувшей из-под одеяла. — Ты ведь специально заставила меня выпить твою кровь. И всё ещё продолжаешь притворяться?
Крыса равнодушно отвернулась и скрылась в постели.
— Я же вижу, что ты не просто животное! Кот слишком ленив, чтобы кого-то ловить, так почему же рыжая тряпка вдруг напала на тебя?
Он резко откинул одеяло и поднял сонную миссис Мышь, держа её на уровне глаз.
— Шериф погиб, если ты не знала. Гай, кажется, в депрессии. А я дебил и не могу ничего делать. Без твоей помощи всё полетит к чертям.
Крыса заскребла задними лапками по его ладоням: ей было неприятно висеть в руках.
— Люди почему-то возненавидели меня, начали строить козни, всё в тысячу раз усложнилось. А сейчас самое удобное время, чтобы расправиться с Робином. Мы выгнали его из пещеры, спёрли золото, с магией у него тяжело, дохлятина как следует побита. Нужно нападать, только я понятия не имею, как его нахрен убить!
Йован слишком сильно встряхнул зверька, и длинные жёлтые зубы вонзились ему в палец.
— Чёрт! — вскрикнул он, роняя крысу на колени. — Ну ты и гадина!
Миссис Мышь снова юркнула под одеяло, оставив снаружи лишь кончик хвоста.
— Ну хорошо! Раз не идёшь на контакт, я расскажу о тебе Гаю. Может хоть он тебя разговорит.
Ни угрозы, ни увещания не действовали на неё. Йован понял, что все ничего не выйдет и оставил попытки добиться от крысы ответа.
Порез на руке сильно болел и продолжал кровоточить — похоже, быстрая регенерация исчезла. Помянув Гая недобрым словом, Йован достал антисептик и принялся обрабатывать рану. Запас обеззараживающих средств, которых при нормальных обстоятельствах хватило бы на несколько месяцев, уже подходил к концу.
— Все здесь будто соревнуются, кто убьёт меня самым нелепым способом, — проворчал он, открывая окно, чтобы проветрить комнату.
Выглянув наружу, он увидел в отдалении десяток людей в тёмной одежде. Они стояли, плотно сгрудившись, и тихо переговаривались. Вскоре из одного из домов вышли две женщины. Едва они присоединились, компания неспешно двинулась вперёд.
Йован с внезапной злостью захлопнул ставни.
«Никто не хочет тебя видеть», — прозвучал в голове голос Аманды, а затем почему-то всплыло застывшее лицо Шерифа.
— Да чёрта с два! — зарычал он. — Я не собираюсь сидеть под домашним арестом!
Миссис Мышь опять высунула мордочку и посмотрела, как ему показалось, с одобрением. Он кивнул ей и вышел из комнаты.
Йован не знал, куда идти, поэтому решил незаметно последовать за кем-нибудь. Улицы пустовали, но вскоре он наткнулся ещё на одного человека в чёрном, который шёл прогулочным шагом, что несказанно раздражало. Плестись за ним, держась на расстоянии, было скучно и тоскливо.
Человек вышел к окраине деревни, где уже собралась толпа. Приглядевшись, Йован понял, что они стоят вокруг большой, почти вертикально расположенной плиты. Низенький мужичок, склонившись, что-то выдалбливал на ней долотом.
Хотя люди были одеты в траур, как на похоронах, нигде не было видно ни гроба, ни урны с прахом, ни чего-то её напоминающего.
«Подойду поближе, — решил Йован. — Я не преступник, чтобы прятаться».
Он осторожно, стараясь остаться незамеченным, встал в самом конце толпы и приподнялся на цыпочки, чтобы лучше разглядеть происходящее.
Вся плита была покрыта именами. Первые, находящиеся на самом верху, выглядели несколько коряво и уже заметно стёрлись, но следующие, по мере удаления от края, становились всё более и более чёткими.
«Джон МакГрат», «Арчибальд МакГрат» — эти имена Йован прочитал над головой человека, выбивающего новые буквы. Отец с сыном из самого первого рассказа Шерифа, когда он ещё утаивал истинное положение дел.
Мужичок с кряхтением выпрямился, потёр поясницу и отошёл в сторону, открыв вид на свежую надпись: «Роберт де Рено».
Из первых рядов вышла Аманда. Повернувшись спиной к памятнику, она окинула толпу взглядом. Йован поспешил пригнуться, чтобы она его не заметила. Негромкие перешёптывания стихли, и все уставились на неё.
— Шериф погиб, — произнесла она.
«Да ладно? — мысленно фыркнул Йован. — А мы и не заметили».
— Долгое время он пытался бороться с Робином Гудом, — вдохновенно продолжала женщина. — Пусть и не слишком плодотворно, но он старался нас защитить и потому заслуживает признательности, — она слегка поклонилась в сторону памятника, приложив ладонь к груди. — И вот, его больше нет. Каждый из вас наверняка думает: «Что теперь с нами будет?»
«Тут и без долгих речей понятно, что будет твоя диктатура…»
— Ничто больше не стоит между нами и Гудом. Мы беззащитны!
Йовану очень захотелось выскочить и поинтересоваться, почему Гая так уверенно списали со счетов, но он знал, что ничем хорошим это не кончится.
— Кто-нибудь из вас видит выход? Знает, как нам выжить?
Рядом неуверенно поднялась чья-то рука.
— Мы можем нести караул по ночам, чтобы не позволить подбрасывать золото.
Аманда презрительно тряхнула головой.
— И как десяток или два смертных остановят колдуна и нежить? Да, первое время вы сможете отстреливаться, но что будет, когда закончатся патроны? Впрочем… половина из нас перемрёт не от рук разбойников: мы не выживем, будучи оторванными от внешнего мира. Если без техники ещё можно обойтись, то как долго мы протянем без лекарств? Лишите нас антибиотиков — и жить останется недолго.
Люди переглянулись между собой и согласно закивали.