Механический Зверь. Железный Дьяволенок (СИ) - Розин Юрий. Страница 67

— Что, думаешь тебе суждено? — Ироничная улыбка Гатиса стала еще шире. Вот только молодой человек остался предельно серьезен.

— Да, думаю. В противном случае у меня не было бы сил даже на то, чтобы просто попытаться. Может на это уйдет вся моя жизнь, но я обязательно это сделаю.

— И что же тогда будет? — Уверенность мага была заразительной, король больше не улыбался, но с сосредоточенным видом смотрел на своего собеседника. Несмотря на здоровый скепсис, Гатис лучше многих знал, что именно такие люди как Ласс толкают мир вперед, и речь далеко не о его магическом потенциале.

— Пока не могу сказать. Я совсем недавно пришел к осознанию всего этого, так что конкретных идей у меня пока нет. — Говоря эти слова, молодой человек не попытался обернуть все шуткой и не стал смущаться. Все такой же спокойный и серьезный, он заставил Гатиса еще раз поменять мнение о себе. Ведь критиковать другого могут многие, а вот так вот хладнокровно признать свои недостатки были способны далеко не все. — Но я уверен, что “Тогда” речь уже не будет идти о новых комбинациях стихий или новых видах предельной магии. Сама концепция изменится и на нашу магию люди будущего будут смотреть также, как мы смотрим на безмагическую эру.

— Красиво говорите, молодой человек, — вздохнул Гатис. — Искренне надеюсь, что я доживу до того дня, когда ваши задумки воплотятся в реальность.

.

— Омалия Малия, Сайркин! Номер 12!

.

Двадцать лет до того момента, где-то в Сайркине.

— Итак, ты знаешь, что написано в этом письме?

Маленькая девочка не чувствовала ног от страха, но все-таки нашла в себе силы, чтобы открыть дрожащие губки и ответить.

— М…меня отправили у…учиться…

— Громче говори! — От громом разнесшегося по залу голоса старика у малышки таки подогнулись коленки и она плюхнулась на попу, зашедшись тихим плачем. В конце концов, ей было только семь лет.

Правда, похоже, зрелище плачущего ребенка только сильнее разозлило хозяина дома. Легкий взмах узловатой кисти и прямо из пола на невозможной для настоящей зелени скорости пробился тоненький стебелек. Серо-коричневый, какой-то пепельный цвет и отсутствие даже намека на листья создавали ощущение, что он не только-только родился, а был уже старым и умирающим растением, но любой умелый маг мог бы ощутить внутри маленького деревца невероятно концентрированную энергию, в разы превосходящую все, что можно найти в обычных растениях.

Девочка, все еще всхлипывая по инерции, тем не менее, полностью сосредоточилась на стебельке, раскачивающемся прямо у нее перед лицом. Однако серый росток вырос не для того, чтобы просто показаться. Свистнув по воздуху как настоящий хлыст, он со всего размаху опустился малышке на пухленькую ручку, на которой мгновенно появился ярко-алый отпечаток.

— А ну не смей реветь! — Слезы, ручьями текущие по щекам малютки, недвусмысленно показывали, насколько ей больно. Однако угроза в виде все еще медленно раскачивающегося перед носом стебелька, уже не кажущегося таким завораживающим, оказала свое действие. Придерживая ладошкой здоровой руки все продолжающий увеличиваться след, девочка, тем не менее, стойко молчала, лишь изредка всхлипывая, втягивая обратно текущие сопли. — Еще раз. Ты знаешь, что в этом письме?

— Мама умерла… хлюп… а он сказал что я… хлюп… буду магом… хлюп… и привез сюда…

— Умерла. Это правда. А вот отцу твоему на тебя плевать, — словно в подтверждение своих слов, старик поднял письмо повыше, будто девочка могла что-то разглядеть с такого расстояния, если бы вообще умела читать. — Сплавил тебя куда подальше, лишь бы не тратить на еще один рот деньги. Но похоже ты и сама это понимаешь, пусть пока и не осознаешь.

Судя по тому, что малышка не пыталась защищать своего родителя, она не испытывала к отцу нежных чувств. Даже наоборот, в круглых как у куколки глазах отразилась совершенно недетская холодность. Будь она постарше и с легкостью смогла бы назвать свои эмоции одним-единственным словом — ненависть. От старика это, конечно, не укрылось. До того совершенно безразличное лицо приобрело черты заинтересованности.

— Хороший взгляд. Он тебя бил? — отрицательное мотание головой. — Нас… а, ты же не поймешь… да и черт с ним. Хочешь тут остаться? Я все еще могу вернуть тебя… папе, — презрение в его голосе можно было нарезать ломтями.

— Я останусь! — Крик девочки явно старался заглушить в разуме старика хоть какие-то мысли о подобном.

— Пусть так, — он кивнул. — Я сразу скажу, просто тебе не будет. Я точно не добрый дедушка, хотя я действительно твой дед. Какой-нибудь прапрапра… не знаю уже даже сколько раз. Будешь учиться моей магии. Правила такие… лодырничать нельзя, отвлекаться нельзя…

— А что такое… лоды…иать?

— Перебивать тоже нельзя! — Голос старика снова громыхнул эхом, но удара не последовало. — Эх, дети… ладно, черт с ним на сегодня. Продолжим завтра, надо для начала тебя хоть чему-то научить. В конце концов, ты ведь моя внучка…

.

— Лиза Лотос, Озерная империя! Номер 13!

.

Год и тринадцать дней до того момента, Лотос, столица Озерной империи, императорский замок, тренировочная площадка.

— Пушок, фу! — огромный крокодил длиной метров в пятнадцать, с пастью, полной острейших зубов, с когтями, оставлявшими отметины даже на прочнейшем камне, со шкурой, от которой отскакивали мечи и стрелы и, по странной причуде природы, с хохолком жестких щетинок на затылке, недовольно обернулся на хозяйку и защелкнул челюсти на воздухе вместо ноги перепуганного до мокрых штанов мага.

— Вы как всегда неподражаемы, принцесса… — чуть заикаясь и с болью и влагой во взгляде посматривая на распополамленное тело собственного зверя, пробормотал молодой человек, после чего спешно ретировался. Два куска мяса, раньше бывшие огромным и невероятно красивым тигром, забрать с собой он не решился, по установленным принцессой правилам проигравший зверь становился обедом победившего.

— Умница, дочка! — первая супруга императора, громко аплодируя, шла к девушке от дверей на смотровую площадку. Чуть позади Калисы Лотос шел, чуть прихрамывая на левую ногу, пожилой мужчина, учитель Лизы. На его лице, правда, было куда меньше одобрения и куда больше усталого безразличия. Причина такого настроения стала понятна почти сразу.

— Мэтр, как я выступила?

— Лиза, я говорю тебе еще раз. Победа сама по себе, тем более против такого слабого противника не имеет никакой ценности. — Тон учителя давал понять, что “еще раз” был уже даже не десятым и не двадцатым. — Я дал тебе задачу: победить за две минуты без использования псионической магии и только с помощью одного прирученного зверя. Из трех пунктов ты выполнила только один. Такими темпами твой прогресс в будущем замедлится до полной остановки. К тому же было совершенно необязательно и даже ненужно убивать зверя противника, выращенного им с заботой и вниманием. Повреждения души от умершего питомца в итоге исчезнут, но это точно не то, что делать нормально.

— Да что вы говорите, мэтр! — мужчине явно стоило колоссальных усилий не закатить глаза в ответ на эту, тоже явно не первую, реплику императрицы. — Лиза прекрасно справилась! А тот мальчишка сам виноват, хорошо что просто жив остался, а не стал ужином для Пушка.

— Точно, мама! — Подбежав и обняв мать, девушка с неудовольствием посмотрела на своего наставника. Она ведь и правда победила, к чему нравоучения? — Я ведь остановила бой, хотя не должна была. Так что ему еще повезло. А проигравший — обед победителя, это правило.

Однако, похоже, именно на этот раз мужчину все-таки прорвало.

— Сам виноват? Повезло!? Да он младше тебя и его потенциал только чуть выше среднего! Для этого, как Вы, императрица, выразились, мальчишки, вырастить своего тигра было невероятно тяжелой задачей, которую он выполнял лично, в отличие от твоих зверей, которых ты даже ни разу не кормила сама! Шесть лет его тяжелой работы насмарку просто ради установленного тобой идиотского правила. Ладно ты была бы просто магом, но ты же будущая императрица! Люди никогда не шли за жестоким и неразумным правителем по своей воле, у нас, в отличие от наших зверей, есть выбор. Я почти уверен, что если править ты будешь также как сражаться, императорская семья столкнется с одним из серьезнейших кризисов в истории! А Вы, императрица, если хотите, можете и дальше потакать своей дочери во всех ее жестоких забавах, но я больше в этом участвовать не желаю!