Механический Зверь. Железный Дьяволенок (СИ) - Розин Юрий. Страница 68

Оставив женщин в ступоре переваривать такую гневную тираду, мужчина, который кроме того что был учителем принцессы также являлся вторым по силе высшим магом империи, поднялся в воздух и на полной скорости выстрелил в сторону покоев императора, видимо, просить о переводе на другое место службы.

.

— Келаим Манзор, Озерная империя! Номер 14!

.

Год и двенадцать дней до того момента. Озерная империя, где-то на территории одного из крупнейших звериных заповедников страны.

— Учитель, вы вернулись? Что-то случилось? Я рассчитывал увидеть вас не раньше следующего месяца. — Молодой человек, выглядевший бы даже красиво, если бы не множество шрамов, рассекающих лицо на хаотичные лоскуты, с участием посмотрел на своего мастера. Правда, из всех людей на Люпсе мужчина был едва ли не единственным, кто мог бы понять, что выражаемая лицом ученика эмоция — именно участие, а не желание его прикончить. Маленькие и большие, тонкие словно волос и широкие словно от кривых когтей неизвестного и жуткого зверя, шрамы и шрамики превращали мельчайшую эмоцию юноши, от улыбки до удивления, в жуткую гротескную маску маньяка-убийцы.

— Ничего такого, о чем тебе бы стоило волноваться, Кел. — Голос Вайма Нагта звучал вполне бодро, однако то, с какой тяжестью мэтр магии опустился на кривоногую табуретку, раскрывало его с головой.

— Учитель! — Сорвавшись с места словно от этого зависела жизнь мастера, молодой человек уже через несколько секунд протягивал мужчине крышку своего термоса с пряно пахнущим содержимым. При этом в его глазах читалось лишь искреннее беспокойство без единой задней мысли.

Часто бывает так, что внешность человека полностью соответствует его личности. А бывает ровно наоборот. Келаим Манзор был именно из последних. За отталкивающим всех и каждого фасадом скрывался настолько чуткий и внимательный к другим человек, что люди, знающие юношу достаточно, постоянно удивлялись, как такие уникумы до сих пор не вымерли.

— Нормально-нормально, прекращай уже… — на лице мэтра магии сама по себе проявилась мягкая улыбка. Несмотря на то, что в последние сутки он только и делал, что кричал и выслушивал крики и минуту назад ему больше всего хотелось что-нибудь сломать, а лучше кого-нибудь убить, находясь под взглядом этих мягких глаз злиться было невозможно. — Повздорил кое с кем в столице, побуду с тобой пока, всем только лучше будет. И я от них отдохну, и они от меня.

— Ну хорошо… — было видно, что юноша учителю не поверил, но спорить и расспрашивать не стал. — Вы голодны? Может хотите чего-нибудь? У меня есть каша, не так давно варил, еще должна быть теплая…

Келаим, стоило в голове оформиться идее, тут же взялся за ее воплощение, даже не дожидаясь ответа учителя. Впрочем, тот и не возражал, нормально поесть во время всех этих споров было, мягко говоря, проблематично и сейчас его кишки скребли друг друга с неприятным слуху бурчанием.

Уже через минуту второй по мощи маг империи с большим аппетитом отправил в рот первую ложку овсяной каши, откусил внушительный кусок хлеба прямо от краюхи и, совершенно некультурно хлюпнув, запил это все травяным отваром из деревянной кружки, оставив немаленькую порцию крошек в бороде. Увидь его сейчас императрица, наверняка потеряла бы дар речи от возмущения. Кстати, мысль об этом только укрепила аппетит Вайма.

— Очень вкусно, мой мальчик! — не переводя дыхание ополовинив тарелку, мэтр магии, наконец, заморил первого червячка и поднял глаза на юношу, с “довольным” выражением на лице сидящего напротив. — Только скажи, — взгляд мужчины непроизвольно сместился на кастрюлю, где даже после вычитания его немаленькой порции еще оставалось больше двух третей. — Зачем ты наварил так много каши? Тут же человек на пять… — Маг резко замолчал, уже понимая, каким будет ответ.

— Так у Шати, медведицы из северо-западного крыла, пару недель назад был приплод… — совершенно не подозревая, что творится у мага в голове, начал Келаим, — а боевые звери детенышей молоком не кормят. Вот я и готовлю им. Поначалу совсем жиденькую делал, а сейчас уже подросли медвежата, могут и такую есть спокойно. За одно и сам полезной пищей питаюсь.

— Понятненько… — Надо сказать, что для Вайма факт того, что он только что ел “медвежью” кашу, не был особенно важным. Как маги-подчинители, озерники в большинстве своем проводили со своими питомцами львиную долю своего времени и собственно бои составляли совсем малую его часть. Остальное же время звери, а вместе с ними и хозяева, ели, спали и, простите уж за подробности, но и гадили, и почти никто, за исключением особо изнеженных принцесс, не считал это хоть сколько-то отталкивающим и неправильным. К тому же каша есть каша, какая особо разница, кто ее ПОСЛЕ тебя будет есть.

С другой же стороны, он все-таки был высшим магом и одним из столпов империи вот уже не первый десяток лет, а за стенами дома можно было услышать мерное дыхание его боевого зверя, этому дому по размерам не уступавшего… Короче не по статусу ему было есть с медведями из одной кастрюли.

Однако, подумав еще немного, он решил плюнуть на все и послать куда подальше. Пусть императрица вместе со своей взбалмошной и жестокой дочуркой брезгливо отворачивают носики, а он не позволит этой “чистоте” загрязнять свою душу. Так что после недолгой внутренней борьбы гордости мэтра магии и здравого смысла, Вайм протянул ученику тарелку:

— Клади сразу добавку.

.

Петр Цутас, Танильский Каганат! Номер 15!

.

Один из множества дней за последние десять лет до того момента. Каганат, Талитейм, ИИМД — Исследовательский Институт Магии и Души, седьмой этаж, библиотека.

— Да ты вот сюда посмотри! — Уже почти кипящая от раздражения девушка с растрепавшимся пучком ярко-рыжих волос, тихо шипела на своего соседа, едва не протыкая ногтем страницу толстенного тома, выуженного откуда-то с верхних полок. — Вот сюда, дубина очкастая! Черным по белому тебе написано! Серьезно продолжаешь утверждать, что армонит лучше тиидита?

— Справочник Тайки по доспешным сплавам устарел уже до нашего с тобой рождения. — Спокойным, доводящим до белого каления спокойным голосом отвечал юноша в толстых очках с роговой оправой и нечесаной копной темно-русых волос, по которой его определяли издали все знакомые. — Этот факт был бы тебе известен, занимайся ты делом, а не бегай по свиданкам. А то, что профессор Фабаль рекомендует его к прочтению говорит лишь об узколобости и некомпетентности последнего, из-за чего я и перестал посещать его лекции в последнее время. Тайки прав, армонит и правда прочнее тиидита, но только при испытаниях в нормальных условиях. При повышенных температурах листы армонита размягчаются, а при пониженных — становятся хрупкими, этот сплав не выдерживает никакой критики, когда речь заходит об испытаниях термическим воздействием. Тайни знает это, но утверждает, что изменения незначительные и не заслуживают внимания. И в его время это было резонно, однако сейчас технологии создания доспехов шагнули далеко вперед и тиидит, несмотря на меньшее сопротивление ударному воздействию куда лучше, когда речь заходит о внутренних частях аппаратов, где важнее точность взаимодействия элементов, а не ударопрочность конструкции. С последним куда лучше и тиидита, и армонита, справятся и другие металлы, о которых тебе, я надеюсь, не надо рассказывать. В противном случае я вообще не понимаю, почему продолжаю с тобой разговаривать. Попробуй почитать “Материалы и их реакции” за авторством Шултэ, книга прошлого года и пока не получила широкого распространения, да и стиль у автора убогий, чего уж там, однако в вопросе он разбирается и на данном этапе куда лучше Тайни. Чтобы не быть голословным могу также порекомендовать несколько более узкопрофильных изданий, но мне почему-то кажется, что ты не зайдешь там дальше первой страницы…

— СВОЛОЧЬ! — вопль доведенной почти до истерики девушки, наверное, было слышно даже на подземных этажах института. Тут же из воздуха материализовалась сухонькая библиотекарша в очках на цепочке и строгим голосом потребовала прекратить нарушать тишину. Лишенной последнего аргумента — крика, студентке, оставалось только извиниться и в бессильной злобе потянуться к парню побелевшие от напряжения пальцы, борясь с настойчивым желанием удавить засранца на месте.