Механический Зверь. Часть 5. Белый генерал (СИ) - Розин Юрий. Страница 42

Возможно, еще немного, и она просто упала бы в обморок прямо посреди сражения, однако тут вдруг с севера донесся очередной раскатистый рык. Он был даже громче, чем предыдущий, а может его источник был ближе, но, так или иначе, вся внутренняя площадка Рунту вдруг замерла, словно попавшие в янтарь комары. И озерники, и танильцы, а также все и каждое живое существо, обитающее в этих зимних горах, на долю секунды ощутили себя антилопой под взглядом льва. И только на одного человека этот рык подействовал иначе.

Пробуждение Айны от ее кровавого кошмара нельзя было назвать мягким. В рев Ужаса, наряду со звуком были вплетены и энергия Зверя, и сила души Лаза, и то, что он когда-то изучил под именем звериной ярости, на деле являвшейся крайней степенью самовнушения, а также его эмоции, передавшиеся девушке через ту мистическую связь душ, что была между ними. Это было похоже на удар током большой силы, вколотый прямо в сердце адреналин и наркотический приход одновременно. Девушку практически выкинуло в реальность, сознание было настолько ясным, насколько это вообще возможно, страх перед видом крови сейчас казался просто смешным, а постепенно начинающий возобновляться бой — уже выигранным.

Встряхнув головой пару раз, чтобы стабилизировать немного плывущую реальность, Айна, на подъеме эмоций издав что-то очень похожее на боевой клич, вклинилась в гущу сражения.

Как именно Лаз почувствовал, что с Айной происходит что-то совсем неправильное, он и сам не смог бы сказать. Однако даже в разгаре столкновения с горным стражем, это ощущение неправильности вспыхнуло в мозгу, словно разряд молнии. И ответ, как с этим справиться, тоже пришел почти что сам собой. Не было никакого четкого плана, продуманного от А до Я. Он просто решил, что должен как-то ей помочь, не «сделать все возможное», а именно сделать, и плевать, что такой способ ему неизвестен. Как оказалось, вполне известен.

От того рева на пару секунд завис даже огромный монстр, то ли от шока, то ли просто от недоумения. Однако, к сожалению, воспользоваться заминкой своего противника Лаз не смог. И вообще, сражение, складывающееся более-менее в его пользу, резко перестало быть таким успешным. На подобное заклинание невозможно было не истратить просто огромное количество энергии, и не только энергии души, но и психической, и эмоциональной. И пару минут после этого Лаз с трудом умудрялся просто спасать свою жизнь, не то, что нормально сражаться и тем более выигрывать.

Несмотря на очень существенную разницу в размерах, Ужас рядом с горным монстром был словно человек рядом с автомобилем, масса двух чудовищ различалась не так сильно, может быть раза в три или четыре. Дело было в том, что морфоплоть, из которой практически полностью состояло тело метаморфозы, была намного плотнее обычных животных тканей и даже костей. Упади Лаз в этой форме в воду, и пошел бы ко дну, как топор. А потому, с учетом скорости Ужаса, удары его лап были поистине разрушительными. Если бы противник не подставлял каждый раз под атаку свой панцирь, при своих габаритах показывая настоящие чудеса изворотливости, бой бы закончился намного раньше.

Конечно, и Лазу было чего опасаться. Кусок плеча Ужаса массой килограммов в двадцать успешно исчез в зубастом клюве, срезанный так гладко и быстро, словно чудище орудовало хирургическим скальпелем. И судя по всему, вкус буквально пропитанной энергией морфоплоти пришелся горному обитателю по душе. Однако, до момента с Айной, Лаз все-таки сохранял преимущество. Панцирь, когда-то гладкий настолько, что, казалось, если его протереть влажной тряпочкой, то можно будет увидеть собственное отражение, теперь был покрыт вмятинами и трещинами, правая передняя лапа чудища была сломана и выведена из строя, а левый глаз без конца заливала кровь из рассеченного до кости черепа.

А вот после ситуация резко изменилась в худшую сторону. Лаза шатало, в глазах двоилось, тело отвратительно слушалось приказов, с трудом умудряясь уворачиваться от быстрых, словно выстрел из пушки, выпадов длинной змеиной шеи. К сожалению, они сражались не на равнине, а в сравнительно узком горном ущелье, с обеих сторон огороженном отвесными стенами, и если людям тут было вполне просторно, то вот чудовищам, вроде Ужаса и его оппонента, места уже не хватало.

Можно было бы отступить и дождаться, пока состояние придет в норму, но Лаз не мог выкинуть из головы то, в каком состоянии Айна была пару минут назад. Да, он истратил уйму сил на то, чтобы «достучаться» до ее души за несколько километров и привести в норму, но удалось ли ему, проверить было невозможно. Их связь не работала как телефон, нельзя было по желанию включить ее и узнать, как дела на том конце провода. И если его вмешательство не помогло, девушке срочно требовалась помощь, возможно, прямо сейчас. Он не имел права ждать.

Взревев, уже не с какой-то конкретной целью, а просто чтобы подбодрить самого себя, Лаз бросился в атаку, рискованную и возможно даже самоубийственную, но иного способа победить в текущем состоянии он просто не видел.

К счастью, главной проблемой его противника был вовсе не избыточный вес, непонятно вообще, как набранный в безжизненных зимних горах, а крайняя самоуверенность. Ни разу за все время его жизни это чудовище не встречало настоящих соперников, все живое было лишь пищей, разница была лишь в том, как сильно эта пища сопротивлялась перед поеданием. И даже сейчас, со сломанной ногой, подбитым глазом и почти расколотым панцирем, горный страж не оставил полной убежденности в своем превосходстве. И потому, даже видя, что противник несется в лоб, чего избегал даже до того странного рыка, когда был в куда лучшем состоянии, чудовище ни на секунду не задумалось о том, чтобы изменить тактику поведения.

А Лаз на это и рассчитывал. Широко раскрытая пасть на длинной, почти в два раза длиннее Ужаса шее твари, выстрелила прямо в него, намереваясь за раз отхватить минимум парочку конечностей, а лучше голову слишком сильно брыкающейся добычи. И Лаз предоставил ему такой шанс. Выставив вперед левую нижнюю руку, он позволил клюву горного мутанта ухватиться за нее. Вот только на этот раз быстрого и чистого среза не получилось. С оглушительным скрежетом зубы чудища вошли в сформировавшийся под кожей панцирь, а вот основная пластина клюва не смогла проникнуть дальше десятка сантиметров. Ведь, фактически, проникать было не во что, сейчас вся морфоплоть внутри этой конечности Ужаса была по-максимуму уплотнена и скорее напоминала монолитный кусок камня, чем реальную ткань живого тела. При этом эта рука потеряла все двигательные функции, а также, из-за отсутствия течения внутри крови и жизненных соков быстро отмерла бы, но надолго применять столь радикальные меры Лазу и не требовалось.

Он поставил на то, что противник не изменит своей привычной тактике и выиграл. Если бы горный монстр решил укусить его сбоку или вообще временно отойти в сторону, перестраховавшись при виде столь наглой и самоубийственной атаки, все могло сложиться иначе, ведь затормозить в его текущем состоянии и с потерянным, из-за «каменной» руки балансом, Лазу было бы практически невозможно.

Однако чудище поступило именно так, как и ожидалось. И теперь, крепко удерживая его голову в захвате двумя руками, последней Ужас начал со всей силы наносить размашистые удары прямо туда, где у всех живых существ находится мозг. Уже после первого удара монстр начал извиваться в попытке вырваться из смертоносного клинча, но вес в почти пятнадцать тонн, висящий на длинной шее, был слишком велик даже для такого гиганта. После третьего удара осмысленные телодвижения превратились в конвульсии, после пятого ноги монстра подогнулись, и огромная туша рухнула на землю, вызвав небольшое землетрясение. Лаз, тем не менее, остановился лишь после того, как в челюстях чудища уже не осталось никакой силы, а сквозь шерсть на голове стало просачиваться серое и липкое вещество.