Механический Зверь. Часть 5. Белый генерал (СИ) - Розин Юрий. Страница 52

Мастера-мечники, бесспорно, были невероятно популярны и известны, однако были люди, обладавшие куда большей силой, властью и славой. Нетрудно догадаться, что это были маги. пятьсот лет назад магия не была способна вызывать грозы или выращивать деревья из пустоты, но сила души человека с высшим потенциалом никуда не девалась. И никакое мастерство не могло преодолеть эту разницу.

А Фауст очень этого хотел. Хотел настолько, что это стало его одержимостью. И даже тот факт, что он не обладал даже толикой магии, не смог его остановить. Честолюбие смешалось в нем с бесконечным упорством и, несмотря на то что ни один человек не поддерживал его глупого стремления превзойти магов просто мастерством и грубой силой, Фауст просто отказывался сдаваться. Хотя, может быть именно это и стало главным стимулом, ведь даже отец, который поддерживал его всю жизнь, не верил хотя бы в мизерный шанс успеха подобной затеи.

От службы в армии после всего Фауст был, конечно же, освобожден, ему даже был дарован низший дворянский титул, так что от исполнения своих целей его ничто не отвлекало. Так что, закрывшись в своем небольшом имении, что молодой человек купил на деньги от выигрышей, он с головой погрузился в тренировки.

Не давая себе и дня отдыха, он стремился к по определению невозможному: к победе живого тела над магией. Не трудно догадаться, что даже через десяток лет его труды ни к чему не привели. Фауст по прежнему был лучшим мечником, он стал даже сильнее, чем был на пике своей славы, но это все еще было бесполезно против фаэрболов или ветряных лезвий. Вот только, было ли это помешательство или сумасбродство, верить в провал он отказывался.

Прошло еще двадцать лет. Отец Фауста, как и его мать, умерли, а он даже не заметил и не пришел на похороны. Время от времени он еще соглашался участвовать в турнирах, чтобы хватало денег на жизнь, все еще неизменно выигрывая, но его слава давно прошла и иначе как безумцем его уже не называли. Фаусту было уже за шестьдесят, казалось бы, сила уже давно начала покидать его тело, пытаться достичь чего-то, даже сам не понимая, чего именно, уже не просто глупо, а саморазрушительно, но ему было все равно.

Но потом на престол взошел новый король и жизнь Фауста перестала быть такой спокойной. Новый правитель не был законным наследником, он захватил власть силой и ему нужно было укрепить свои позиции. А потому все решения предшественника были подвергнуты тщательному разбору. Ничего удивительного, что одинокий и почти что забытый шестидесятилетний мастер меча, почему-то все еще пользующийся старыми привилегиями, попал под прицел. У Фауста отобрали титул и земли, даже имение, купленное им на собственные деньги, было отнято якобы за долги.

Ему, впрочем, было плевать. Покрошив в капусту пришедших по его душу королевских стражей, он сбежал из страны и спрятался в горах. Прошло еще сорок лет. Про сейчас уже столетнего мечника никто даже не вспоминал, а он, как заведенный, продолжал практиковать свое мастерство где-то вдалеке от цивилизации, уже даже не совсем понимая и помня, что он делает и зачем, все-таки сотня лет для не обладающего магией человека — огромный срок.

Однако именно в то время, будучи стариком на самом излете своей жизни, Фауст впервые попал в серый мир. Это было именно так, как помнил сам Лаз. Серая пустошь, серое небо, серый свет серого солнца и неспособность сойти с места, даже капельку пошевелиться и хоть что-то сделать с окружающей пепельной действительностью. Но, как и Лаз, Фауст, очутившись там, все-таки смог перебороть наложенные на себя ограничения. Последним, что он запомнил, перед тем как покинуть серый мир, были взвившиеся в небо столбы пыли, поглощающие все вокруг, и столь знакомое ощущение рукояти меча в своей руке.

Вернувшись в реальность, столетний Фауст не обнаружил никаких перемен и решил, что это просто галлюцинации приближающегося к смерти мозга. Вот только прошло еще пятьдесят лет, а он не только не умер и не постарел, но и наоборот, начал молодеть. Время постепенно возвращало Фаусту почти все, что у него забрало: силу мышц, прямую спину, четкость органов чувств. И даже больше, в своем теле мужчина начал ощущать мощь, никогда ранее невиданную. Лишь его волосы, в юности черные, как у Айны, вернули свой цвет не полностью, а какими-то кусками и обрывками, став больше похожими на мозаику.

В возрасте ста пятидесяти лет, после почти века в отрыве от цивилизации, Фауст решил вернуться на родину, ему очень хотелось испытать свое вновь полное жизни тело в бою против других мастеров. Возвращался он совершенно без опаски, все равно преследовавший король уже давным-давно умер, как и вообще все, кто еще мог бы узнать его лицо. Двигаясь по лесу в сторону когда-то покинутых земель, Фауст неожиданно услышал далекие отзвуки боя и решил посмотреть, что происходит. Подобравшись чуть поближе и выглянув из леса на равнину, он понял, что попал в самый разгар крупного сражения. Кто с кем сражался, понятное дело, Фауст не знал, ни один из флагов не был ему знаком, но сам факт близости людей, с которыми лицом к лицу он не встречался девяносто лет, привел мужчину в восторг. И, позабыв об осторожности, он выскочил из-под прикрытия деревьев, тут же схлопотав прямо в лицо хорошую такую огненную стрелу. В общем-то сам виноват, нечего просто так выпрыгивать посередине напряженной битвы, и вроде как поделом, покойся с миром, дурак.

Вот только Фауст не умер. Заклинание, которое должно было превратить его голову в пустое, исходящее паром место, лишь ослепило его на один глаз и оставило болезненный, но вполне терпимый ожог. Непонятно, чего испугавшись больше, атаки мага или того факта, что он выжил, Фауст припустил обратно в лес и в следующий раз вышел к людям уже в другом, спокойном месте и с куда меньшим энтузиазмом. Глаз, к сожалению, так и остался незрячим, однако в чем-то мужчина был даже рад, что это произошло. Слепота была прямым доказательством того, что произошедшее не было сном или видением. Он и правда пережил прямое попадание боевого заклинания. Если бы оно пришлось куда-нибудь в грудь или руку, вообще никаких долгосрочных последствий не было бы, ожог вокруг глаза прошел за пару дней.

Фауст получил то, чего хотел и чего добивался полтора столетия. Не только силу, невозможную для обычного человека, но и устойчивость к магии, позволяющую ему сражаться против чародеев на равных. Связать произошедшее с тем видением серого мира было довольно просто. Однако, как бы он не пытался, вернуться туда у него не получилось ни разу за все следующие четыре сотни лет.

— Если бы я не знал собственную историю, твоя точно показалась бы мне выдумкой, — усмехнулся Лаз, когда Фауст, наконец, замолчал.

— Понимаю, я бы тоже не поверил. Но все сказанное — чистая правда.

— А что насчет других магов, от которых ты слышал о сером мире?

— Это было всего дважды. — Кивнул Фауст, понимая, что в процессе рассказа забыл об этом. — Их обоих уже давным-давно нет в живых. Первым был очень старый маг, не знаю, сколько ему было, когда я его встретил, но, думаю, лет семьсот, — Лаз удивленно поднял брови. — Да-да, я пока что не самый долгоживущий. Тем не менее, не я нашел его, а он нашел меня. И нашел он именно потому, что как-то понял, что я тоже видел серый мир. Когда мы виделись, первый и последний раз, он уже умирал. Я за четыреста лет физически не постарел, кажется, ни на день, но, как ты, должно быть, уже понял, серый мир влияет на всех по-разному.

— И что он тебе сказал?

— Ничего такого, чего я не знал. Он был магом, высшим, и попал туда лет в двести, после чего его сила его магии воздуха выросла в несколько раз. Правда случилось это лет за триста до моего рождения, и, так как мастерство магов было еще меньше и даже на своем пике он был в лучшем случае немного сильнее современных древних типа убитого тобой Чибака.

— А ты его знал?

— Когда-то очень давно встречались, он все-таки был номером два, за сотни лет мы обязаны были хоть раз пересечься. — Фауст пожал плечами. — Но тогда он был вполне нормальным, никогда бы не подумал, что он начнет ставить эксперименты на людях.