Ночь Серебра (СИ) - Кононова Татьяна Андреевна. Страница 24

Здеслав прищурился, поскрёб в затылке.

— Не знаю, княже. Нам-то она не представилась, а сами и не догадались спросить.

Быть может, это и не она. Просто похожа. Самую малость. Да мало ли на свете девчонок с серыми глазами. Но откуда тогда клинок? Ольгерд выдохнул, медленно закрыл глаза, почувствовал, как по виску сбегает холодная, почти ледяная мокрая дорожка.

— Вон отсюда, — тихо приказал он. Здеслав, не задавая более никаких вопросов, поклонился и поспешил уйти.

Ольгерд вскочил, начал мерить шагами широкую, просторную горницу. Чудилось ему, что клинок, который он сжимал в руке, нестерпимо жжёт ладонь, и он только сильнее стискивал пальцы, и без того побелевшие от напряжения. Она? Или не она? Хоть бы прозванье спросил кто! Да теперь уж поздно…

Всё пронеслось у Ольгерда перед глазами: все шестнадцать минувших солнцеворотов. И то, как он, ещё совсем молодой парнишка, на чужую землю ездил с отцом да ратниками, отстал, заблудился, в лесу наткнулся на домик юной ведуньи, где она жила со стариком-отцом. Они дали ему приют на время… А ведунья была так хороша… Весною её звали, да и сама она была похожа на весну в обличье женском: юная, свежая, с двумя тяжёлыми косами, змеями вьющимися вдоль стройного её стана… И остался Ольгерд с нею, полюбил её всей душою, мечтал, что родится у них сын-наследник, будущий правитель Загорья… А только не вышло, не сбылась мечта его, и родилась у Весны девчонка. И позабыл обо всём Ольгерд, разочарованный в самой судьбе, бросил ладушку свою с ребёнком маленьким, воротился в своё Загорье. И даже не ведал, что растёт у него доченька.

Доченька… Славомира… Славка… Впрочем, это и не могла быть никто иная. Клинок… Глаза серые, строгие… И силу внутреннюю он в ней почувствовал, хоть ей и самой об этом неведомо, но другие-то чувствуют… Кто бы мог только подумать! Ольгерд метался по горнице, как загнанный зверь. Давно полетел на пол и кубок, полный до самого верху терпкого вина, и мелкие вещицы, и даже деревянные идолы. Только короткий стальной клинок он крепко сжимал в руке, боясь ослабить пальцы, и казалось ему, что в этом самом клинке, в этой руне Перуна, которую он собственноручно когда-то выжег, теплится последний жизненный огонёк маленькой сероглазой девчонки.

— Не жалей, княже, — вдруг раздался за спиною вкрадчивый, мелодичный и до боли знакомый голос. — Вот увидишь, не сегодня-завтра уйдёт мор, люди благодарны тебе будут.

Ольгерд обернулся. В полумраке горницы, при тусклом золотистом свече свечей он казался страшен. Холодные глаза цвета стали сверкнули в серебристом отблеске луны. Астра стояла прямо перед ним, скрестив руки на груди. Впервые он увидел её без длинного тёмного плаща: она была в платье, так подчёркивающем её стройную, ладно сложенную фигурку. Тонкие худые руки, не тронутые загаром, были обнажены по локоть — широкие рукава не доходили до запястий; длинная тёмная юбка, вся в тонких складочках, облегала узкие бёдра; широкий шёлковый пояс подчёркивал все изгибы стройного, по-женски красивого стана её. Ольгерд отвернулся и опустил взор.

— Что тебе нужно? — проговорил он раздельно, вложив всю свою суровость и холодность в эти три кратких слова.

— Только ты, — прошептала Астра, медленно подойдя ближе. Ольгерд снова почувствовал её тонкий, ни с чем не сравнимый запах. — Ради тебя я даже от мечты отказалась. Мне ведь тоже нужны руны, сам знаешь.

— Зачем? Тебе и без того всё доступно.

— Ты многого не знаешь о Звёздной Дороге, — усмехнулась рыжая ведьма, между делом подходя ещё ближе к князю. — Там, где она кончается, начинается другая жизнь. Те, кто об этом ведает, не боятся умирать. Старик-пророк, который предсказал тебе роковую Ночь Серебра, поведал о мальчишке, у которого огонь в руках, помнишь ли? — он сказывал тебе и о смерти.

— Я позабыл, — хрипло отмолвил Ольгерд. Голос его не слушался, казался чужим, не своим будто.

— Плохо, — прищурилась Астра. Её ледяные руки мягко опустились на плечи Ольгерда, и он, оцепенев, отчего-то не посмел, не смог оттолкнуть её, как в тот раз. — Там, за Звёздной Дорогою, начинается другой мир, где жизнь такая же, как здесь. Только она меняет тебя полностью. Имя твоё… силы твои… быть может, и тебя самого… Я пришла оттуда. Как и моя мать, и моя бабка. Весь наш род начинается там. И я хочу домой.

— Так ступай, — нахмурился князь.

— Не могу! — воскликнула Астра. — Мы с тобою клятвою твоей связаны. Я обязалась пред богами помогать тебе. Мне уж путь домой заказан, — она невесело усмехнулась, и нескрываемая горечь послышалась Ольгерду в этой её усмешке. — Но ежели ты справишься со своими соперниками, мы сможем закончить начатое и получить каждый своё. Suum cuique [1], как говорится. Ad vitam aeternam [2]. Тебе — власть твоя, а мне — дорога домой. Мне была обещана Корона Смерти ещё задолго до того, как я пришла сюда.

— И ты жалеешь?

— Нет, — тень улыбки мелькнула по её бледному, заострённому лицу. Она приблизилась к Ольгерду, поднявшись на носочки, потянулась к нему. И вдруг он неожиданно для себя самого понял, что их уста слились в обжигающе холодном поцелуе, что его руки лежат на хрупкой талии у рыжей ведьмы, что он задыхается в тонком, едва уловимом аромате её бледной кожи. Собравшись с силами, он оттолкнул Астру так, что она едва устояла на ногах. Серые глаза князя метали молнии.

— Оставь же меня, — выдохнул он. На губах до сих пор чувствовался лёд её поцелуя. — Не до того…

— Славку свою жалеешь?

Ольгерд мрачно кивнул. Вот и подтверждение… Даже сама Астра откуда-то проведала прозванье девушки и ненароком, быть может, и сама того не желая, сказала ему. Это всё-таки была Славка…

— Ну же, забудь, — прошептала Астра, снова подходя. Ольгерд скрестил руки на груди, чтобы она снова не оказалась в непосредственной близости от него, но она с лёгкостью разомкнула их. — Обо всём забудь. Не главное это. Руны испытывают нас… всех нас. Каждый раз, когда мы пытаемся их заполучить, мы сталкиваемся с выбором.

— Каким выбором? — простонал князь. Ему уже до безумия надоели эти вечные недоговорки рыжей ведьмы. Она постоянно говорила с ним загадками, и он не мог более ломать голову над сказанным ею.

— Пока ты тут ходил вокруг да около, кузнец и сестра твоего оружейника уже одну достали, — нахмурилась Астра, однако не отстранилась от Ольгерда. — Гончие Смерти, что сторожили руну Велеса, предоставили кузнецу выбор: либо он возьмёт руну, либо девчонка, что была с ним, останется жива. Не имею понятия, как, но они и руной завладели, и живыми оттуда ушли оба. Вот тебе и выбор был…

— Проклятье, — прошептал Ольгерд, прикрыв глаза. О таком ведьма не рассказывала ранее. Что же теперь, жертвовать всем ради рун этих, будь они трижды прокляты?

— Не тревожься, милый, — снова послышался мягкий голос Астры, и её прохладное дыхание коснулось шеи Ольгерда. — Проснёшься и позабудешь обо всём. Утро вечера мудренее.

Она снова поцеловала его, но на этот раз её прохладные губы коснулись его лба. А наутро Ольгерд ничего, кроме её рассказа о Звёздной Дороге и ином мире, не помнил.

________

[1] Каждому своё (лат.)

[2] Во веки веков (лат.)

Примечание автора: латынь — "мёртвый" язык, поэтому Астра, как претендентка на титул Королевы Смерти, вполне может на нём разговаривать.

15. Встреча

— Славка! Ярико! Вы живы! Хвала богам!

Позади раздался треск ломающихся веток, и Велена с радостным визгом бросилась к брату и Славке. Ярико не спал почти всю минувшую ночь, только на часок-другой сомкнул глаза, и сестрица его уж разбудила. Сразу вослед за нею на полянку вышел Всемир в разорванной и перепачканной рубахе. Юноша поднялся ему навстречу, они обменялись крепкими рукопожатиями. Девушки обнялись; Велена расцеловала Славку, едва не плача, погладила её по голове, осмотрела мельком, заметила тёмный след от ожога, а также то, что материнского оберега на ней не было.