Ночь Серебра (СИ) - Кононова Татьяна Андреевна. Страница 50

До города Йале пришлось добираться долго: он немного не рассчитал времени, и, когда тяжёлые железные ворота, украшенные львиными головами, открылись перед ним, было уже за полдень. Солнце взошло в зенит и палило нещадно, Йала чувствовал, как по спине одна за другой сбегают мокрые дорожки. Стащив одну кожаную полуперчатку, начал обмахиваться ею, хоть это и не особенно-то помогало. Узкие городские улочки сильно пылили, копыта лошади глухо и размеренно стучали по земле и поднимали вослед за собою серовато-бурые облачка, дома и невысокие частоколы перед глазами у всадника слегка покачивались и расплывались. У дома Отца Совета Йала спешился, бросил поводья юному слуге, мальчишке солнцеворотов одиннадцати от покрова, и без стука вошёл в дом.

В сенях было темно и даже весьма прохладно, пахло травами и сухой берёстой. Йала сбросил пыльные сапоги у порога и прошёл в саму избу босиком. Подошёл к лестнице: раз, два, три, четыре… Четвёртая ступенька скрипела. Чтобы не шуметь, Йала осторожно переступил через неё, поднялся, миновал галерею и очутился у самой двери горницы хозяев. Остановился, перевёл дух: из-за не слышались чьи-то голоса. Один, хрипловатый бас, принадлежал Киту, другой, резкий и отрывистый, — Райде. Третий казался смутно знакомым, и Йала, решив, что подслушивать — дело недоброе, громко постучался. В горнице резко замолчали, потом послышалось тихое шарканье, и вышел Кит. Оглядев нежданного гостя, чуть отодвинулся от дверного проёма. Суровая тень промелькнула по лицу его, он нахмурился.

— Ты на меня не серчай, — негромко промолвил Йала, тоже сдвинув брови и отведя взор. — Не подумал я. Сгоряча наговорил.

— Проходи, чего уж там старое поминать, — Кит по-доброму усмехнулся, и Йала, поняв, что давно прощён, вошёл.

Небольшой деревянный стол был выдвинут на середину горницы, и во главе его сидела Райда с вязанием. В длинных, крепких, немного узловатых пальцах спицы бегали шустрее, нежели за ними успевали следить глаза. Женщина выглядела суровой, напряжённой. У окна стояла высокая узкоплечая фигура, закутанная в длинный сероватый плащ с заплатами, и ежели бы Йала не видал этого плаща ранее, он не узнал бы гостя супругов.

— Ты что здесь забыл? — строго спросил он, делая шаг к Иттрику. Юноша вышел из тени угла, коротко кивнул своему наставнику.

— Совета просить пришёл, — негромко отмолвил он, ни на кого не глядя. Райда на мгновение взглянула на него, потом на пришедшего Йалу, и снова погрузилась в свою работу. — Тот сон… помнишь ли?

Йала вздохнул, сел на лавку, придвинутую к столу, и только развёл руками. Кит с грохотом запер дверь, прошёл к своему месту и тоже сел: долго стоять ему было несподручно, левая нога начинала ныть, словно перед грозой. Иттрик остался стоять, потупившись, только разве что капюшон скинул: в горнице, как-никак, было тепло.

— Ну так что? — нетерпеливо спросил Кит. Юноша неопределённо повёл плечом и снова опустил голову. Видно, приход Йалы перебил их разговор, уже затянувшийся, и теперь они оба не могли вспомнить, о чём продолжить говорить.

— Я не прошу отпустить меня в Явь, — твёрдо и спокойно повторил Иттрик, собравшись с мыслями и с духом. Йала знал: чтобы сказать что-то существенное и завершённое, ему требовалось время. — Только одного прошу: помогите предупредить её… их, — быстро поправился он, почувствовав на себе косой взгляд Райды. — Помогите. Это важно не только мне и им, это важно нам. Только она может Врата закрыть…

Иттрик вздохнул, закусил губу и замолчал, затравленным зверьком глядя то на Райду, то на Йалу, и не смея поднять глаза на посуровевшего Отца Совета. Кит тем временем задумчиво хмурился, смотрел куда-то сквозь своего собеседника и угрюмо молчал.

— Я бы пустил, Дана будет против, — наконец промолвил он, приподняв одну бровь. — Она ведь с меня за каждого уходящего да за каждого пришедшего спрашивает. Ежели кто без нашего ведома уйдёт или придёт, это ведь будет очень трудно, как ей, так и нам… Тот, кто по своей воле вступает на Звёздный Путь, лишается памяти. Я не боюсь, что ты натворишь дел, — Кит всё так же сурово и угрюмо взглянул на встревоженного Иттрика, — нет, ты парень умный, тебе так переходить не впервой… А вот ежели что не так пойдёт, и ты самого себя забудешь…

— Я буду осторожен, — заверил его юноша, однако тут же стушевался под тяжёлым взором наставника. — Простите…

— Пускай Йала тебя научит, как к ней в сон войти, — наконец произнесла Райда, доселе молчавшая. Перестук спиц на какое-то мгновение смолк, женщина оглядела всех присутствующих и снова опустила взор к своей работе. — Только ненадолго, а не то — гляди, она связь со своим миром потеряет, тогда уже ничего не воротишь. И… не говори ей ничего прямо. Нельзя.

— Отчего?

— Нельзя выносить из этого мира ничего, что бы то ни было, — пояснила свою мысль Райда. — Ни вещи, ни обереги, ни оружие, ни даже слова. Она не должна пострадать из-за твоей ошибки.

Иттрик резко побледнел, даже в мягком полумраке горницы это было заметно. Райда, увидев, какой эффект произвели её суровые, но тем не менее совершенно правдивые слова, слегка улыбнулась краем губ.

— Ты не тревожься, — промолвила она. — Ничего такого трудного для тебя здесь нет. Только прошу тебя, будь осторожен.

— Предельно осторожен, — повторил Кит и кивнул, прикрыв глаза, давая понять, что разговор окончен. Иттрик поклонился Отцу Совета в пояс, и Йала поднялся с места, так и не проронив ни слова за всё это время. Когда юноша направился к двери, Райда ненадолго зажала спицы между пальцами, протянув вперёд свободную руку, задержала брата и взглянула ему в глаза снизу вверх. Строгие светлые глаза на сей раз смотрели непривычно мягко, даже будто бы просительно.

— Аккуратнее с девочкой, прошу, — промолвила она совсем тихо и убрала руку. Йала медленно кивнул и вышел, бесшумно притворив дверь. Иттрика он догнал уже у выхода со двора.

* * *

Ещё за обедом Ярико заметил, что творится что-то неладное, а к вечеру понял, что его опасения были не напрасны. Весь день Славку мучил кашель, а когда они все вместе с дедушкой собирались ужинать, девушка накрывала на стол так, будто видела все эти горшки, плошки и кувшины в первый раз. Рушники и ложки вываливались из рук её. После же, когда она отнесла Айдару ужин наверх, спустилась с лестницы и возвратилась в горницу, то сама едва держалась на ногах и без сил упала на деревянный стул. К еде она почти не притронулась, хотя Ярико знал, что она умаялась и проголодалась не меньше, чем он. Когда он, отставив кринку с молоком, обернулся в сторону Славки, та сидела всё так же, не шелохнувшись, и даже глаза её были закрыты. Она была бледна, но на щеках горел нездоровый румянец, и Ярико протянул к ней руку. Она открыла глаза, вздрогнула, отодвинулась.

— Чего ты? — голос её показался хриплым, словно незнакомым.

— Ничего, — юноша коснулся её лба и убедился в правоте своих мыслей: она вся горела, и кожа её была слегка влажной от выступившей испарины. — Есть-то будешь?

Славка молча покачала головой, даже не поглядев в сторону стола.

— Не хочется, — прошептала она и вдруг закашлялась, согнувшись пополам и прикрыв рот ладонью. — Горло болит…

— Пойдём-ка, — Ярико решительно отодвинул стул и взял её за плечи. — Дедушка, сейчас вернусь.

Старик только покивал согласно и более в их сторону не смотрел. Славку слегка пошатывало. Ярико крепко сжал её руку, проводил до горницы, зажёг свечу. Сразу золотистый круг выхватил из темноты стол, приоткрытое окно, постель.

— Ступай, ложись, — Ярико подтолкнул Славку вперёд. — Ступай, не отпирайся, жар у тебя.

— Выйди, — прошептала Славка, пытаясь отдышаться между приступами кашля. Он вздохнул и отворотился. Судя по шороху за его спиною, Славка сбросила платье и, оставшись в одной исподней рубахе, поспешно юркнула в постель, натянула лоскутное покрывало до подбородка. В полумраке светлые глаза её, казалось, светились. Ярико подошёл, наклонился к ней.

— Сейчас от жара поищу что-нибудь, — тихо промолвил он, ласково проведя ладонью по Славкиной пылающей щеке и убрав ей за ухо выпавшую прядь волос.