Atem (СИ) - "Ankaris". Страница 56

Мы распрощались, только когда время перевалило за первый час после полуночи, и передо мной возник сонно-шатающийся Ксавьер, пришмыгавший за стаканом воды.

— Ну вы даёте, — пробормотал он и, прихватив графин, скрылся за дверью.

Да уж, лучше этой короткой фразы не подобрать других слов, дабы описать всё происходящее со мной последние дни.

Следующим утром мы всё-таки отправились на матч, но в качестве зрителей. Игры корпоративной лиги строились по принципу игр Кубка: сначала отборочные, затем одна шестнадцатая, одна восьмая, четвертьфинал, полуфинал, финал. Команда GUN одержала и сегодня честную победу, выйдя в одну восьмую.

После обеда, к моему большому удивлению, по просьбе Ксавьера приехал Том. Как правило, если мы занимались какой бы то ни было музыкальной деятельностью совместно с Майером, Том был единственным, кто с радостью поддерживал нашу инициативу. Он играл на клавишных, Ксавьер — на барабанах, мне же, закономерно, доставались гитара и вокал.

Репертуар нашего трио не менялся довольно давно, оттого я и был уверен, что нет надобности в репетициях: все знали свои партии на зубок. Но Том и Ксавьер надумали внести новшества, сообщив мне об этом только сейчас.

Мы закрылись в студии с инструментами, изобретая джазо-свинговые каверы на классические рок-баллады. «Как-никак, это — день рождения», — повторял Ксавьер, то соглашаясь с каким-нибудь нашим предложением, то категорично отвергая, в надежде подобрать что-то более «подходящее». Результатом многочасовой усердной работы стали два свежих кавера, и мы произвели значительный апгрэйд старого плей-листа: смахнув образовавшуюся на ранее заученных песнях затхлую пыль изрядно надоевшего звучания, дополнив его более интересными и оригинальными музыкальными приёмами. Наш окончательный выбор пал на Frank Sinatra, Ray Charles, Elvis, Queen, Kiss и ABBA — в общем-то, на мой взгляд, вполне достойное выходит выступление.

Мокрый снег обрушился на Бохум ещё вчера, сразу после матча, поэтому Ксавьер предусмотрительно поменял резину на зимнюю. Но даже несмотря на то что выехали мы рано утром, прибыли домой только к обеду — всё из-за длинных заторов на заснеженном автобане.

— Будь ровно в пять, — наверное, столько же раз подряд напомнил мне Майер о времени начала празднества, высадив перед истоптанной снежной лужайкой у распахнутой двери в студию. В десять должна была состояться запись каких-то детишек для их школьного спектакля, но её пришлось перенести на то же время воскресенья. А до пяти студия — свободна. Но, очевидно, Тони распоряжается «свободой» на своё усмотрение.

Спустился проверить. Всё оказалось в точности, как и предполагал — Тони занялся самоуправством, не поставив меня в известность. Из главной репетиционной комнаты доносился глухой звук гитар и барабанов. Заглянул туда — за инструментами знакомые лица: ребята из деревушки, что на сотню километров севернее. Они приезжают каждые выходные, всё благодаря моему «именитому» имени.

— Почему не предупредил, что в расписании изменения? — Подобное наплевательское отношение Тони уже порядком выбешивало. Кто бы когда бы ни находился в студии — я должен всегда быть в курсе происходящего, во избежание непредвиденных ситуаций. — Эй! — громче окликнул я его, вертящего кнопки на микшере. И уже через секунду я наблюдаю за тем, как судорожно обернувшись и задев локтем кружку с кофе, он опрокидывает её на пульт. Думаю, моё лицо стало одного цвета с багровой обивкой стен комнаты. Тони начал что-то там причитать, мол, он всё вытрет, высушит, а в моей голове уже мельтешили счета выставленные сознанием на покупку нового оборудования.

Если день не задался с самого начала — жди ещё напастей. Эта примета постоянно нагоняла на меня неосознанный суеверный страх. Поэтому, оставив Тони суетящегося с тряпками перед пультом, я направился наверх — позвонить Эли и удостовериться, что она не поменяла своего решения.

— Мы же вчера днём всё обговорили, — заверила она. — Я заканчиваю в пять.

— Обговорили… в это время уже нужно быть на месте, как ты могла забыть?

— В половину?

— Хорошо.

Наспех переодевшись, я отправился выпускать пар на спортплощадке парка. Пару часов у меня ещё было в запасе.

Если подгонять женщину со сборами — они только затянутся. В этом я убедился на личном опыте неоднократно, но желание держать ситуацию под инертным контролем всё же взяло верх. Я подъехал к библиотеке аж в четыре. Отправил Эли сообщение, что жду её внизу. Просидел в машине точно до оговорённого часа. Её всё нет. Впрочем, меня это нисколько не удивило. Поборов инстинктивные порывы подняться, пристегнул ремень и завёл мотор. Без двадцати — терпение начинает трещать по швам. И я уже было потянулся за телефоном, но мелькнувшая за стеклянными дверями библиотеки малиновая шинель остановила меня.

— Прости, — произнесла Эли и, не убедительно виновато, но обольстительно улыбнувшись, резво захлопнула дверь, потянувшись за ремнём безопасности. — Едем? — спросила она, но мои глаза и мысли застыли на её обтянутых тонким капроном ногах, отчего кожа мерцала в лёгком загаре. Первый раз вижу их столь обнажёнными и вызывающе притягательными. Хоть на безоблачном тускнеющем небе и светило кланяющееся к горизонту оранжевое солнце, оно абсолютно не грело, предзнаменуя неумолимый приход скорых морозов. Да и улицы уже были повсюду заштопаны белыми заплатками снега. Но это бешеное тепло, исходящее от её утончённого французского образа, обернуло осеннюю прохладу в опаляющий летний жар.

— Давай не поедем.

— Что? — Проигнорировав мои слова, достала она из сумочки изящную серебряную заколку и, откинув козырёк с зеркальцем перед собой, ловко подколола волосы слева, тем самым соблазнительно открыв тонкую шею.

— Я передумал, — повторил я, накручивая прядку её волос себе на палец. — Ты ведь часто так делаешь.

— Не говори мне, что я вчера зря слонялась по магазинам в поисках подходящих туфель. Поедем. — Откровенно дразня, как-то по-братски поцеловала она меня в щёку. — Шофёр, трогай!

Это свойство присуще только женщинам: они сами совершенно не прочь зайти дальше банального флирта, но всякий раз возлагают это на мужские плечи. Словно где-то там наверху им засчитываются очки за благочестивое коварство.

— Тогда давай опоздаем. — Нахально скользнула моя ладонь вверх по её ноге, скрывшись под подолом шинели, где пальцы зацепились за какие-то подвязки. — Это на тебе чулки?

— Поедем, — лукаво улыбнувшись, на сей раз поцеловала она меня в губы и переложила мою ладонь на колесо руля.

========== Глава 3-V. Иллюзорное ==========

Опаздывали мы катастрофически. Так ещё нужно было раздобыть букеты сёстрам и, пока я пытался найти приличные розы, вдруг осознал, как давно не покупал цветов в их романтическом назначении. Наверное, это произошло после того, как слово «отношения» обесценилось для меня, и я растерял последние крупицы желания следовать вековым правилами этикета. Но её бархатный голос, магнетические глаза, поцелуи, ноги, эти ноги, о которых теперь я и мог только думать, — всё это пробуждало во мне неимоверно давно атрофированные чувства. Поэтому назад я вернулся с тремя букетами — одним для Эли, смутившейся, но обрадовавшейся, точно ребёнок, получивший подарок не в свой день рождения, лишь бы он не чувствовал себя обделённым вниманием.

— Когда твой день рождения? — поинтересовался я, так искренне поразившись тому, что не спрашивал её раньше.

— В октябре. Седьмого. А твой? — мельком взглянула она и опять уткнулась носом в пахучие розы.

— В апреле, — отмахнулся я. — Как же это вышло… седьмого? Где я был седьмого?

— В Берлине, — уверенно заявила она.