Эйнит (СИ) - Горышина Ольга. Страница 47

— Там живут львы или тигры... Кажется, — не оборачиваясь, ответила Эна.

— Вот именно, — Голос Эйдана был ледяным. — Не следует ходить в лес одной. А если бы ты не говорила по телефону...

— Я даже не могу себе представить, что бы было, — ответила за нее мать, и Эне захотелось выкрикнуть: «Да! Ты такого и вообразить не можешь!» Только она сдержалась и шла вперед, не в силах повести плечами — Эйдан будто склеил их своим взглядом.

— Вы бы парню написали, что все в порядке, — сказал он неожиданно.

— Спасибо, что напомнил, — нервно усмехнулась мать. — Конечно, конечно...

Эйдан протянул Эне телефон. Интересно, он успел просмотреть всю ее переписку с сыном и не только с ним? Заметив, что мать уже набирает Сабашу сообщение, она сунула телефон в задний карман джинсов. Если бы Сабаш на самом деле оказался рядом, он бы сумел защитить ее от Эйдана. Все ее собственные навыки каратэ оказываются в его присутствии бесполезными...

— А дома тебя ждет сюрприз.

Мать улыбалась привычной вымученно-нервной улыбкой, и Эна заставила себя улыбнуться в ответ — ей на сегодняшнее утро достаточно сюрпризов.

— Эйдан встретил почтальона и принес нашу почту. Отец прислал тебе что-то. И мне. Только открыть не успела, Сабаш позвонил.

Эйдан никак не среагировал на озвученное алиби, и они молча дошли до дома. Два белых бумажных свертка лежали на кухонном столе подле недопитых чашек. Как у него чай в то горло пошел, когда он знал, что она без чувств валяется в лесу? Зверь!

Собака радостно прыгала вокруг Эны, требуя ласки, а она мысленно плакала: «Папочка, почему ты не рядом?», водя рукой по проштампованной марке с фотографиями каких-то женщин, по ирландскому триколору и названию страны, написанном на гаэлике. Внутри прощупывалось что-то небольшое.

— У меня серьги.

Мать держала на ладони маленькую зеленую коробочку, и в этот раз улыбка выглядела настоящей.

— Чего тянешь? Открывай! — подбадривала мать, крутя в руках золотые серьги в виде кельтского узла с зеленым камешком.

Эна надорвала конверт и вытащила прозрачный тканевый пакетик, в котором оказался браслет, набранный из таких же, как у матери, маленьких круглых камешков, переплетенных двумя тонкими кожаными ремешками. Она перекинула его через запястье и чуть не вскрикнула, когда поверх браслета легли пальцы Эйдана.

— Это настоящий ирландский подарок. Каннемарского мрамора нигде, кроме Ирландии, нет, — Он ловко завязал браслет, как раньше шнурки. — Считается, что этот камень дарит спокойствие.

Эна отдернула руку и сухо поблагодарила за помощь, которую не просила. Эйдан выглядел расстроенным, и даже в голосе звучала горечь, не соответствовавшая произносимым словам:

— Отличные подарки.

— Мой муж скуп на слова, но умеет сделать сюрприз.

Лора захлопнула коробочку с серьгами и опустила на стол.

— Рад, что хоть в роли почтальона поучаствовал в сюрпризе и увидел ваши улыбки.

Ваши... Эна не улыбалась, и этим комментарием Эйдан явно давал ей понять, что радуется ее состоянию.

— Всегда удивлялась, как можно находить адресата без индекса, — улыбнулась Лора.

— В Ирландии только в Дублине можно заблудиться, — улыбнулся Эйдан. — Остальных почтальоны знают по именам.

— Особенно с такими замечательными соседями, — улыбнулась в ответ мать.

Да, да, — вторил внутренний голос материнской улыбке. Знала бы ты, мамочка, какой у тебя сосед. Но Эна молчала, не уверенная, что откроется матери даже после ухода этого чудовища.

— Не забудьте про ужин, — замечательный сосед наконец-то сделал шаг к двери.

— Кэтлин очень расстроится, если вы не придете. А Дилан еще больше, — добавил Эйдан, выдержав театральную паузу. — Ия тоже. Я заготовил для вас сюрприз, который, надеюсь, обрадует вас не меньше каннемарских шариков.

Эна продолжала стоять к соседу спиной, но чувствовала каждое движение его затянутого в дурацкий джемпер тела. Мать вежливо проводила Эйдана до порога и решила заняться головой Эны.

— Я сама, — остановила ее дочь. — Я просто вымою голову.

— Только после завтрака.

Перечить было бесполезно, да и живот мечтал принять завидное приглашение, хотя тело жаждало душа. Допив кофе, Эна запихнула в бак всю одежду и принялась скрупулезно изучать тело. Не обнаружив ничего подозрительного, она присела на бак и взялась за телефон. Два сообщения от Малакая остались непрочитанными. Первое пришло чуть позже восьми. В нем он писал, что собаку зовут Джинджер. Она очень добрая, но чуткая, как все терьеры, и не подпустит никого к дому незамеченным. Эна усмехнулась, но улыбка сошла с ее лица, как только она прочитала следующее сообщение, которое пришло часом позже:

— Говорил с Диланом. Его родители вчера разругались, и Эйдан явился домой лишь под утро. Будь осторожна. Держи при себе Джинджер. Звони. Мал.

Дрожащими пальцами Эна сумела отправить лишь короткое «спасибо». Даже обжигающе-горячий душ показался ей сейчас ледяным.

Глава 21

— Я не умею играть на вистле.

Эна в упор смотрела на Эйдана и не брала протянутой коробочки, которая явно служила приглашением к новой игре. Хватит! С нее довольно. Она больше ни в жизни не подойдет к окну, сколько бы он ни играл на своей несчастной волынке!

— Ты играешь на флейте. Для тебя вистл будет что игрушка, — намерение Эйдана всучить гостье подарок было твердым. — Ирландские мелодии намного лучше звучат на традиционных инструментах.

Мать с Кэтлин оставались в кухне, но в музыкальной гостиной, к счастью, их было трое. Дилан восседал на стуле, подобно изваянию, и продолжал молчать. Эна не была уверена, что он вообще после тихого приветствия произнес за целый вечер хоть одно слово. За столом, накрытым по-домашнему в кухне, говорил только Эйдан. Остальные молча ели ароматное баранье рагу. Все, кроме Эны. У нее застревал в горле каждый кусок. Эйдан не спускал с гостьи глаз, ставших на удивление прозрачными. Казалось, что он рассказывает обещанную историю Мэги лично для нее, и в каждом новом слове Эна искала скрытый смысл.

Эйдан рассказал, что Мэги с Декланом никто не венчал. Они сами связали себе руки веревкой и не распустили через год, хотя тот и не принес им ребенка. В деревне к тому времени почти не осталось людей — кого не скосил голод, те перебрались в английские рабочие дома, а счастливчиков вывезли американские корабли. Священник умер от старости, и в их край не прислали нового. Скромных сбережений хватило лишь на кольцо, которое сейчас украшало палец Эны. Родители не одобряли брак, хотя и понимали безвыходность положения. Соседи объединились, чтобы купить лошадь и вернуться к земледелию. У одних были дочери, у других сыновья в равном количестве. Все могли бы быть счастливы, если бы Мэги не была удивительно хороша собой в то время, как остальных сестер можно было назвать лишь миловидными.

— В таких случаях говорят, что без вмешательства народа холмов не обошлось. Либо ее подкинули в люльку, либо один из родителей не был смертным. Красавиц всегда обходили стороной, потому что считали, что такие дети живут с людьми совсем недолго и уходят в свой мир.

Эна взглянула на мать. Лицо Лоры осталось непроницаемым. Она спокойно продолжала есть. Эйдан перехватил обеспокоенный взгляд Эны, но не замолчал.

— А вот Декпан считался гордостью округи. После тяжелого рабочего дня и глотка виски брал он в руки волынку и играл, пока в руках хватало сил тянуть ремни. Без него не обходилось ни одной свадьбы, но на его собственной звучали лишь фидлы проезжих музыкантов. Тем временем стадо овец росло, картофель родился, будто колдовал над ним лепрекон, и все бы в молодой семье было хорошо, если бы Господь дал им ребенка. Свекровь недолюбливала невестку и собственная мать стала сторониться Мэги, будто чумной. Тогда Деклан решил построить собственный дом. Тот, в котором вы сейчас живете.

— И потревожил фей? — вставила мать в слишком долгую паузу, откладывая в сторону вилку с ножом.