Витязь (СИ) - "Amazerak". Страница 9

Заместитель тяжело вздохнул и покачал головой:

— Вы тут главный, Михаил, я подчинюсь, но поверьте: добром это не закончится. Когда рабочие почуют нашу слабость, они нас живьём сожрут. А кто опора рода? Правильно: дружина. А вы так поступаете: отрываете от себя и этим свиньям неблагодарным даёте.

Недовольство моего заместителя было объяснимо: так тут дела не делались. На первом месте всегда стояли члены семьи, потом шли служилые люди, давшие клятву (дружина и отроки) а интересы наёмных работников находились в самом конце очереди.

Да что там говорить, решение отдать жалование мне и самому далось с трудом. Я планировал в скором времени приобрести собственный паромобиль (пока что я катался на машинах семьи), а хорошая машина, которая соответствовала моему статусу, стоила, минимум, тысяч пять. Теперь же покупку придётся отложить. Конечно, я мог обойтись и без личного транспортного средства, но вот хотелось своё, и всё тут. А ещё неплохо было бы сшить несколько комплектов одежды для приёмов и балов, и оружие хорошо бы заиметь более качественное вместо простых армейских револьверов, коими я пользовался. В общем, чем больше появлялось возможностей, тем выше становились запросы, и тем сложнее было отказаться от них. Поживи я так с годик, так и вообще удавил бы, наверное, за эти две тысячи. А пока всё-таки нашёл в себе силы пожертвовать своими финансами, хоть и понимал, что этого мало. Но как ещё решать проблему, чтобы и волки сыты, и овцы целы, я не представлял.

Стоило мне отпустить заместителя, как секретарь сообщил, что прислали письмо. Принёс посыльный на проходную. Я взломал сургуч и достал лист бумаги. «Если нужна информация, приходите завтра в полдень к бывшему стекольному заводу», — значилось в письме. И печать: инициалы «В.С. Крылов» и герб с черепом и крестом.

Собственную печать с гербом могли иметь только дворянские и боярские семьи. Отличить их было легко: дворянские гербы снабжались лентой с подписью, гласящей, что данный человек состоит на службе его императорского величества. А вот у боярских подобный элемент отсутствовал. Так что я сразу понял, что данная печать принадлежит боярину.

Бывший стекольный завод — это было как раз то заброшенное предприятие, куда я раньше ходил тренировался, и где сражался с Аркадием. Странно, конечно, что неизвестный боярин назначил мне там встречу, но я уже столько странностей повидал в этом мире, что почти не удивился. Решил, что со мной снова хочет связаться тайное общество. Возможно даже, это был мой недавний попутчик. Инициалы другие, конечно, но кто знает? Может, он назвался вымышленными именем?

В общем, весть была радостная. Наконец-то, это случится! Наконец-то мне расскажут то, что я так долго пытался разузнать.

Вечером, оставив машину на заводской стоянке, я направился к харчевне, где работала Катрин. Заведение находилось в пятнадцати минутах ходьбы, оно приютилось в переулке, в одноэтажном каменном доме.

Сегодня потеплело, и снег растаял, оставив после себя грязь и лужи на неасфальтированной дороге. Весь день накрапывал дождик, но к вечеру распогодилось. Я нашёл позицию, с которой хорошо просматривался выход, и стал ждать, расхаживая взад-вперёд, и иногда меняя место дислокации.

В голове вертелись идеи, как проверить, правду ли говорит Катрин. Это следовало выяснить во что бы то ни стало. Это важно было и лично для меня, и для рода. Перво-наперво я решил понаблюдать несколько дней: куда она ходит, что делает после работы, с кем водит знакомства. А потом уже на основании полученных данных составлять дальнейшие планы.

Прошёл час, другой, я уже устал торчать на тёмной улице. Наконец, заведение закрылось, последний посетитель покинул харчевню, а дружинница всё не показывалась.

Я уже подумал, что её сегодня нет на работе, и собрался уходить, как вдруг дверь с грохотом распахнулась и вышла девушка, в которой я сразу узнал Катрин. За ней выскочил мужчина, догнал её, схватил за руку и что-то с жаром начал объяснять. Я насторожился, инстинктивно нащупал револьвер в кобуре под пальто. Стал наблюдать, что будет дальше.

А дальше случилось следующее. Катрин пару раз дёрнула рукой, пытаясь вырваться из цепкой хватки, а потом ловко вывернулась (я даже не разглядел, как) и заломала мужчине руку, да так, что тот был вынужден опуститься на колени, взвыв от боли. Катрин что-то сказала ему, отпустила и быстро зашагала прочь. Я последовал за ней.

Она часто оглядывалась по сторонам, поэтому я держался на большом расстоянии и обходил пятна света от редких фонарей. Я был уверен, что остался незамеченным.

А примерно через десять минут Катрин свернула в подворотню какого-то дома. Я посмотрел на адрес — он оказался не тем, какой она мне сказала. Оглядевшись, зашёл в подворотню. Я расстегнул пальто, сюртук и положил руку на рукоять револьвера.

Это был обычный, ничем не примечательный дворик, тонувший во мраке, еле освещённый светом из окон. Получается, Катрин либо скрывала от меня своё настоящее место жительства, либо у неё тут какие-то дела. Что ж, придётся выяснять.

Я покинул двор, перешёл улицу и остановился под сенью деревьев. Отсюда хорошо просматривалась подворотня, а вот меня фиг два бы кто заметил в таком густом мраке.

Мимо прошла подвыпившая компания из трёх человек, те недобро на меня покосились. Я был одет в новенькое дорогое пальто, поэтому выделялся из общей массы народа, проживавшего в этом районе. К счастью, троица не стала заострять на мне внимание.

Я приготовился провести тут минимум часа два, но не прошло и десяти минут, как меня окликнул женский голос. Это была Катрин. Она появилась с совершенно другой стороны, я даже не заметил, как она подошла.

— Следишь? — дружинница добродушно улыбнулась. — Давно уже тебя увидела. Ты от харчевни шёл. Только не узнала сразу: в темноте трудно было разглядеть.

— Но как ты заметила меня? — удивился я.

— У тебя плохо получается шпионить. Впрочем, не у тебя одного.

— Что это за дом?

— Ничего. Я так следы запутываю. Во дворе есть проход. Он узкий и не виден в темноте. Я через него вышла.

— Зачем тебе это? За тобой кто-то следит?

— Похоже, что да. Третий раз уже одного типа вижу. Он-то думает, что я не замечаю. Пошли, покажу, где живу.

Мы двинулись по тёмной улице.

— И кто это может быть?

— Скорее всего, из полиции. Если бы Птахины на меня вышли, мы бы с тобой уже не разговаривали.

Мимо прополз, дымя трубой, старый угольный паромобиль. На всей улице горел только один фонарь: впереди, на перекрёстке.

— А что за хрен тебя облапать пытался? — полюбопытничал я.

— Да так, — махнул рукой Катрин. — Хозяин харчевни. Он на меня с самого начала глаз положил, ещё неделю назад, когда я только устраиваться пришла. Вот, доигрался. Правда, теперь придётся менять работу. Но это не страшно. Скоро мне новое удостоверение сделают, тогда легче будет устроиться. Ну а ты по-прежнему думаешь, что я обманываю, и пытаешься проследить за мной?

— Угадала, именно этим я и занимался, — признался я.

Мы подходили к единственному фонарю, когда нам навстречу вышла компания. Это были те трое, которых я видел несколько минут назад.

— Что, молодые люди, не заблудились? — с наглой усмешкой поинтересовался, подходя к нам, длинный мужик с изрядно подгнившими зубами. — Не местные, небось? Одеты очень уж хорошо, — он достал из кармана нож.

Мы с Катрин переглянулись. Знали бы эти бедолаги, на кого полезли.

Но вдруг я заметил, как по улице к нам направляются ещё четверо. Одеты они были хорошо: все, как один, в коротких облегающих кителях и узких брюках. Я сразу узнал в этом облачении боевую одежду дружины.

Четверо незнакомцев шли на нас, тела их покрыла чёрная матовая броня. Вот только доспехи такие я прежде не видел: все они были с ног до головы испещрены светящимися символами, похожими на руны. Холодное бледное сияние расходилось от каждого.

Увидев такую картину, незадачливые гопники тут же бросились прочь. А нас окружили четверо воинов в светящихся доспехах. В руках бойцов появилось оружие: у одного глефа, у другого — два топора, у остальных — по бердышу.