Трон Знания. Книга 5 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир". Страница 71

От разглядывания спутников Адэра отвлёк виконт Ланир, облачённый, как и положено ветону, в рубашку и штаны стального цвета, украшенные металлическими пуговицами. Такие же пуговицы были на голенищах сапог. Ланир объяснял, где собираются люди разных национальностей, указывая направления рукой. Отсюда из парка начнётся шествие народов.

Адэр надел шляпу с пером, протянутую охранителем. Окинул придирчивым взглядом убранство сестры: клетчатое платье и белый фартук с воланами. Поправил в её волосах букетик фиалок. Макидору надо поставить памятник. Перед окнами его мастерской. За одну ночь пошить два платья: Элайне и Эйре!

Согнув руку в локте, предложил сестре опереться и вместе с Орэсом Лаелом направился к огромной толпе тезов, собравшейся возле ажурной изгороди. Увидев его, люди замахали шляпами и клетчатыми флажками, зааплодировали.

— А мне начинает нравиться твоя затея, — проговорила Элайна, одаривая представителей своей национальности благосклонными кивками. — Если не смотреть им в глаза, непонятно, кто дворянин, а кто плебей.

Адэр локтём прижал её руку к себе:

— Прояви к моим подданным уважение.

Ожидание несколько затянулось. Стоя в тени дерева, Элайна обмахивалась фартуком. Адэр и Лаел, смеясь и подшучивая друг над другом, выбирали народные песни, с которыми тезы пройдутся по Кесадану. Лаел заметил, что на трезвую голову не поёт. Его тут же успокоили: вина будет предостаточно. И предупредили, что ветонское вино на вкус, как компот, но в голову бьёт похлеще хлебного вина или виноградной настойки.

Над городом зазвучали раскатистые переливы и перекаты колоколов. Колонна тезов во главе с Адэром, его сестрой и Лаелом направилась к выходу из парка. Через несколько минут втиснулась в улочку и двинулась мимо столов, заставленных деревенскими кружками с вином, вазами с фруктами и корзинками со сдобой.

Хозяюшки в светло-серых платьях с железными пуговицами и в белоснежных чепчиках кланялись:

— Откушайте моего пирога. Кусайте осторожно, пироги с монетами. Того, кому попадётся монетка, ожидают несметные богатства.

Хозяева обводили руками ряды кружек:

— Откушайте моего вина. Того, кто выпьет до рассвета двенадцать кружек, ждёт веселье круглый год.

Чопорная колонна превратилась в ликующую толпу. Проголодавшиеся за день тезы на ходу ели, пили. Кто-то крикнул: «Давайте петь!» Кто-то запел про охотника и уток, кто-то затянул застольную.

Оглядываясь, Элайна жалась к Адэру, а он, доедая пирог, выплюнул на ладонь монетку-леденец и рассмеялся:

— Слава Богу! Я стану богатым! Теперь хочу быть весёлым круглый год. — И взял со следующего стола кружку.

— Вдруг оно отравлено? — прокричала Элайна; её голос утонул в песнопениях и смехе.

Адэр пригубил вино:

— Точно. Компот. Попробуй.

Элайна сморщилась, но с очередного стола взяла булочку.

— Я тоже буду богатым, — проговорил Лаел, показывая монетку-леденец. — Это они хорошо придумали с леденцами. Я думал, там настоящие монеты.

— Лучше бы настоящие, — проговорил кто-то сзади. — Ночь походишь, вот тебе и несметные богатства.

— Мы будем ходить всю ночь? — спросила Элайна, и Адэр почувствовал, как задрожала её рука.

— До звёзд, — прозвучало сбоку.

Откусив кусок пирога, Элайна с надеждой посмотрела в предзакатное небо.

На перекрёстке улиц тезам встретилась распевающая на своём языке компания ориентов, облачённых в привычные холстяные рубахи и штаны. Среди них Адэр увидел Йола.

Ориенты умолкли и поклонились:

— Пусть сбудутся ваши желания.

Тезы ответили поклонами:

— Пусть сбудутся ваши желания.

Обе колонны вновь затянули песни и пошли — каждая своей дорогой.

Дойдя до щита, перегородившего улицу, тезы свернули вправо, повинуясь стрелке на доске, и двинулись по более широкой улице. Хозяйки нахваливали пироги… Хозяева наполняли кружки… Элайна попросила воды или сока, ей дали вина.

Адэр выпустил её руку и, обернувшись к толпе лицом, крикнул:

— Теперь «Сын пошёл в солдаты».

Повернувшись к толпе спиной, снял шляпу и начал над собой размахивать, чтобы тезы попадали в такт. Бесполезно. Хвост колонны заголосил застольную, середина затянула какую-то молитву, и только Лаел, дирижируя сам себе, запел про сына-бойца.

На город опустились сумерки. Зажглись фонари.

Кто-то проорал:

— Слышите? Это поют ракшады. Это точно ракшады! Давайте их перепоём.

На перекрёстке тезам действительно встретилась небольшая компания ракшадов в неизменных костюмах: конские хвосты, выбритые виски, голые торсы, на руках татуировки. Среди них Адэр разглядел посла, но не успел обменяться с ним приветствием — вперёд выступила Эйра в кроваво-красном платье. Поклонившись, от лица ракшадов пожелала тезам исполнения желаний. Пока тезы отвечали, приблизилась к Адэру и показала несколько леденцов:

— Я буду богатой.

Адэр разжал кулак. На ладони лежала горстка сладких монет.

— Я всё равно богаче. Почему ты с ними?

— Здесь нет моих сестёр, — проговорила Эйра на тезе.

— Ты не ракшадка, — сказал Адэр, всматриваясь ей в лицо.

— Я шабира, — заметила она и вернулась к темнокожим спутникам.

Адэр двинулся дальше уже без былого веселья.

— Я начинаю любить ветонскую кухню, — произнесла Элайна с набитым ртом. Проглотив пирог, допила вино. — Ты устал?

Адэр оглянулся на развесёлую компанию:

— Отнюдь.

— Ты бледный.

— Это из-за света фонарей, — улыбнулся Адэр. Выбросил леденцы, помыл руки в фонтанчике.

Тезы продолжали кружить по городу, повинуясь стрелкам на заградительных щитах. Пели, пили, кланялись, желали. Адэр поражался. Это же надо было так проложить путь, чтобы все народы встретились и чтобы никто не увидел столов, опустошённых другой оравой.

Наконец тезы дошли до щита со стрелкой и надписью: «Центр». Свернув, двинулись по широкой улице, с обеих сторон которой стояли ряды с сувенирами. Адэр хмыкнул. Умно. Люди сытые, подвыпившие, весёлые. Самое время раскошелиться на подарки родным.

На улице царило сущее столпотворение, со всех переулков сюда стекались все участники шествия. Зазывалы перекрикивали друг друга, нахваливая свой товар. Одни торговались, другие хохотали, третьи пели. Адэра и Элайну тот час окружили защитники. Среди гомона он услышал: «Работы мастера Ахе». Взял сестру под руку и пошёл на голос.

В застеклённом длинном ящике лежали украшения. Каждое изделие отделено непрозрачной перегородкой, чтобы не смешивался блеск и сияние знаменитых камней Ахе. Цены отрезвляли зевак лучше, чем ледяная прорубь: такую покупку мог себе позволить человек, не думающий о хлебе насущном. Люди шептались, указывая то на подвеску, то на колечко.

Под немигающими взглядами ротозеев Адэр купил венок из красных лилий, осторожно продел в него руку. Казалось, что при малейшем касании капельки росы упадут с лепестков.

— Кому подарок? — спросила Элайна, примеряя самоцветный перстень.

— Сама знаешь, — ответил Адэр, оплатил перстень и посмотрел в конец улицы. Оттуда доносился многоголосый гул. Там пройдёт завершающий этап празднества.

Защитники быстро довели его и Элайну до площадки, окружённой факелами-брёвнами. Ветер безмолвствовал, потоки воздуха, создаваемые перемещением людей, не дотягивались до огня: он горел ровно и спокойно, дым лениво струился в небо, усеянное мириадами звёзд.

Запрокинув голову, Адэр наблюдал, как с небосвода скатилась одна звезда, другая. Когда занемела шея, посмотрел по сторонам в поисках той, чью руку он хотел бы стискивать вместо руки Элайны, чей аромат хотел бы вдыхать вместо аромата сестры.

— Ваше Величество, — проговорил Крикс, появившись из-за плеча. — Вы можете пройти в ратушу и посмотреть представление с балкона.

— Отсюда хорошо видно, — проговорил Адэр и, придвинувшись к стражу, произнёс так, чтобы не услышала Элайна. — Найди её и приведи.

Кивнув, Крикс смешался с толпой.

— Пусть сбудутся ваши желания, — прозвучал за спиной голос Кангушара.