На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре (СИ) - Самойлова Инга Михайловна. Страница 46

Лиза отвернулась. Шмит молчал, затем вошел в ее комнату.

— Это не допустимо, — воспротивилась она.

— Недопустимо то, что вы плачете.

— Вы подаете плохой пример своим младшим сестрам и брату.

Шмит не ответил, сел на подоконник и задумчиво уставился на нее. Лиз вздохнула, поправила помявшееся платье и опустилась в кресло.

— Лиза, выходите за меня замуж.

Лиза вздрогнула и обернулась.

— Зачем вы так, опять?

— Я хочу сделать вас счастливой. Вы созданы, чтобы вас любили, носили на руках, боготворили.

Лиза невольно рассмеялась:

— Вы так влюблены, что заговорили стихами?

— Вы достойны того, чтобы о вас говорили стихами, — упрямо ответил он.

Лиза горько вздохнула, но на душе от его слов полегчало.

— Спасибо вам.

— За что?

Лиза не ответила. Шмит повернулся к окну. Помолчал.

— В фабричной амбулатории сегодня были первые пациенты, — сказал он.

Лиза оценила то, что он сменил тему разговора.

— Да? И как? — Ей действительно было интересно.

— Доктор сказал, что без помощницы будет очень туговато. Он спрашивал о вас в надежде, что вы не оставите его в столь трудные минуты, а может месяцы.

Лиза улыбнулась:

— Конечно же, нет, как вы могли только подумать!

Они проговорили до утра. Когда за окном стал оживать город, Шмит отправился к себе. Открывая ему дверь, Лиза улыбнулась. Он повернулся к ней:

— Желаю вам спокойной ночи.

Лиза хотела ему ответить, но вдруг побледнела: сердце в ее груди замерло, скакнуло, ударилось о ребра так, что отдалось по всему телу болью. В глазах потемнело, и она стала падать.

Шмит подхватил ее.

— Жив! — воскликнул тот. Затем окинув взглядом с ног до головы, подхватил под локоть. — Пошли.

Малышев провел его через толпу, усадил в свой экипаж и сел рядом. Алексей молчал. Экипаж тронулся с места.

— Куда ты меня везешь? — спустя некоторое время спросил Глебов.

— Ну, наконец-то! Заговорил.

Алексей недоуменно посмотрел на него.

— Неужели я так плохо выгляжу? — уныло усмехнулся он. Или ему показалось, что усмехнулся? Тело не желало больше слушаться.

— Да, вид у тебя еще тот.

— Так куда ты меня везешь?

— В клинику…

— Мне не нужен доктор.

— Нужен, уж мне поверь. Клиника хорошая, частная, уединенная. Побудешь там несколько деньков, пока все не уладится. Выспишься, подлечишься.

Глебов хотел возразить, но Малышев настоял:

— Так нужно.

Спорить больше не хотелось. Точнее сил не было. Алексей закрыл глаза.

Алексей две недели провалялся на больничной койке. Обслуживание было на высшем уровне: в палате он находился один, за ним ухаживали симпатичные сестрички, доктор был терпелив, но настойчив. Глебов же оказался несносным, раздражительным пациентом и требовал скорейшей выписки. Думается, все вздохнули с облегчением, когда доктор выписал его.

Алексей вышел на улицу и втянул ноздрями холодный весенний воздух. Прищурился с непривычки от солнца, бьющего в глаза.

В этот момент к крыльцу подкатил открытый экипаж и из него выскочил Малышев.

— Пройдемся?

Глебов кивнул.

Они свернули в сквер. Малышев протянул ему небольшой сверток.

— Что это?

— Держи. На память.

Алексей взял подарок. Распаковал. Внутри оказалась серебряная инкрустированная коробочка с гравировкой.

— «Memento mori», — прочитал он вслух. Усмехнулся. — Помни о смерти?

Глебов открыл коробку. В ней на бархатной основе лежал его медальон, пробитый пулей. Оказывается, Малышев сохранил его.

— В тебе просыпается чувство юмора? — Алексей закрыл коробочку.

— Нет. Это напоминание, предупреждение. — Малышев был серьезен.

— А я-то думал. Что ж, премного благодарен. — Глебов убрал подарок в карман. — Но я бы предпочел что-то вроде «Veni, vidi, vici» [86] или «Meliora spero» [87].

— Рад, что к тебе вернулось прежнее расположение духа.

Они некоторое время молча шли по скверу.

— С твоей жены сняли слежку, — сообщил Малышев. Глебов промолчал, и он продолжил:

— И еще. Хочу тебя поблагодарить.

— С чего бы?

— Покушение, намеченное на 1 марта, не состоялось: смерть Швейцера внесла расстройство в работу отряда Боевой организации. Нам удалось выйти на след террористов. Было обнаружено место хранения взрывчатых веществ и бомб [88]. Сейчас проводятся аресты.

— Можно поздравить тебя с повышением?

Малышев не ответил.

— Савинкова арестовали?

— Нет. Ему удалось скрыться. Скорее всего, он уже покинул Россию. — Затем сообщил, — Лопухин снят императором с должности.

— Как же мое дело? — Они остановились напротив друг друга. Малышев некоторое время молчал.

— О тебе знает ограниченный круг людей. В большей степени я и Лопухин. Ты работал лично на него. Он опасался, что кто-то может узнать об этом. Предполагаю, твое дело по-прежнему хранится на конспиративной квартире, где ты с ним встречался.

— На Фонтанке?

Малышев невольно удивился.

— Как ты узнал?

— Просчитал, когда вы меня туда возили. Малышев кивнул. Вздохнул:

— Извини. Больше ничем не могу тебе помочь. Алексей усмехнулся и протянул ему руку:

— Что ж, прощай.

Малышев ответил крепким рукопожатием.

— Прощай. — Помедлил. — Жаль, что так получилось. То, что мы не можем быть в одной команде.

Затем зашагал прочь.

Глебов не терял время зря и ночью того же дня пробрался в конспиративную квартиру на Фонтанке. Вскрыть замок квартиры было не столь сложно, зато пришлось помаяться с несгораемым сейфом. Однако Алексея ожидало разочарование: сейф оказался пуст. Глебов мысленно чертыхнулся. Дело принимало скверный оборот. Лопухин мог, да как угодно он мог поступить!

— А, господин Глебов. — Неожиданно услышал Алексей за своей спиной. Внутри все похолодело. Он медленно обернулся.

Перед ним стоял довольно высокий крупный мужчина лет пятидесятишестидесяти, с седеющей бородкой и гладко зачесанными назад волосами. В глаза бросались его слегка заостренные вверх уши.

— Господин Витте [89], если не ошибаюсь? — произнес Глебов.

— Да. Вы не против, если я присяду? — спросил Витте, проходя к дивану и садясь. — Позвольте узнать, не это ли вы ищете? — Он похлопал ладонью по папке.

Алексей замер. Да, это была та самая папка с компроматом на него и на его жену!

Между тем Витте продолжил:

— Я знал ваших опекунов, господин Глебов. Славные были люди — всегда по-доброму ко мне относились. — Он положил папку на стол. — Знаете, моя супруга очень хорошая радушная хозяйка. Я приглашаю вас к нам завтра на обед. Обязательно приходите. — Он поднялся с места. — Имею честь.

Витте вышел из кабинета.

Алексей медленно подошел к столу, открыл папку и пролистал. Дело было на месте. Все, что было собрано Лопухиным на него и на Лизу. Взяв документы, он поспешно вышел из квартиры.

Щербатый нервно покуривал папироску, сжимая ее по тюремному — тремя пальцами. Неделю назад ему дали указание снять наблюдение с объекта. Как же! Так он это и сделал! Да кто такой этот Малышев, чтобы давать ему указание! Щербатый сплюнул. Завидев Лизу Глебову, вышедшую из дома в сопровождении Ан-дриканиса и Кати Шмит, он сделал последнюю затяжку. Затем отщелкнул пальцами папироску, она, кувыркаясь, полетела в сторону, и он неторопливо двинулся следом за Глебовой и ее друзьями. Наверняка идут в контору поверенного, которого посоветовал Глебовой Андриканис. Дамочка собралась разводиться. Аппетитная дамочка! Такие формы: грудь, бедра, осиная талия… Щербатый ощутил, как возбуждается. Представил, как долбит эту девицу — грубо, сильно, быстро. Он стиснул зубы, чтобы не застонать. Остановился. Затем свернул в проулок. Нет, так не должно больше продолжаться. Он получит то, что хочет…