Семь миров: Импульс (СИ) - Пикулина Тамара Сергеевна. Страница 37

Поплакав, она собралась с духом, отряхнулась, встала и направилась к штурвалу. Пилотированию девочка была обучена, и это хитрые оилы моментально определили. Видимо, то, что Атла была не из простых смертных крамов, было написано у неё на лице. Раньше эта мысль заставила бы ее самодовольно улыбнуться, но сейчас она не испытывала ничего. Странно, но именно потерю гордости она ощутила сильнее, чем утрату остальных компонентов. Во многом все ее прежние чувства были завязаны на ней. С детства Атла была самой великой, самой одаренной, самой могущественной и избранной небесами, и эта мысль подогревала её всю жизнь, как бы сильно она ни пыталась бороться с участью особенной. Атла гордилась собой каждую минуту, а теперь этого не было. Душеобразующее чувство исчезло. Девочка стремительно упала с небес в реальный мир и посмотрела на него уже совсем другими, печальными глазами.

Например, чтобы выжить на Сириусе, прокормить себя и набрать недостающих денег для закупок, Атла много работала, и работа эта была далека от определений «престижная», «элитная», «благородная». Атла убирала за самым грязным и самым жалким отребьем Семи миров. Страха не было ни перед чем, гордости тоже, и ничье из обществ не могло её испугать.

Первое время девочка убиралась и мыла в местах общественных нужд, собирая крохи в мешок, успевая купить одну из вещей по списку. После чего раздавала деньги беднякам, которые, заметив за девочкой отсутствие жадности, спешили её обобрать. Жадности Атле не хватало как воздуха, омерзительное на первый взгляд чувство оказалось жизненно необходимым. Она могла голодать сама, раздав при этом припасы незнакомцам.

Атле приходилось много переезжать, а точнее, сбегать. Инопланетные существа быстро разоблачали ее неполноценность и пользовались этим. Сильнее всего Атла страдала от отсутствия гнева, она позволяла себя бить и была равнодушна к этому, а скорее, просто не могла возразить и уходила. Отсутствие страха мешало ей правильно оценить сложившуюся вокруг обстановку, и часто она страдала из-за неоправданного риска, попадала в драки, вставала посреди ссор, равнодушно и с презрением смотрела на пожар, разбушевавшийся в отсеке. Многие обманывали ее, использовали труд, не доплачивали и выгоняли. Но больше всего Атла тосковала по любви. Она не любила никого и ничто, ни свое прошлое, ни свое будущее, ни себя.

Странно, но никто из крамов не искал её. Ни единой весточки ни от отца, ни от Татиды.

Тоска и уныние поразили её сердце. Атла была беззащитна и не способна за себя постоять, много плакала, но все же не сдавалась. Сильная властная кровь древнего жреческого рода не позволяла ей опускать рук. Атла вытирала слезы с лица, поднималась и шла.

Сотню раз ошпарившись об алчность и корыстолюбие людей, она все-таки нашла маленький светлый и спокойный уголок в Семи мирах. Этим волшебным местом стал морг межпланетной станции Сто. Холод и тишина, спокойствие и равнодушие окружили ее. Там, как и на всяких других станциях, много умирали, и работы у неё было с избытком. Трупы не способны были причинить боль, ранить или унизить, они молчали и порой даже выслушивали ее тихие жалобы и всхлипы. Живые сторонились этого места, Атле же было безразлично, немой пристав морга — робот — исправно ей платил, но и теперь проблема бескорыстия продолжала её одолевать, стоило только появиться в мире живых.

«К счастью, они не забрали у меня мой мозг», — как-то сказала себе Атла, стоя над умирающим зверем. Она выходила и выкормила себе помощника. Им стал небольшой хромой пес с планеты Мури, умирающий от обезвоживания. Пес принадлежал породе химер и был наделен интеллектом. С ним Атла заключила договор. Химере на шею она повесила мешок, куда складывала все заработанные деньги. От зверя требовалось кусать её каждый раз, когда она захочет зря вытащить оттуда деньги, взамен она обещала его кормить и беречь, дав ему имя Зверь. Первое время руки её были искусаны, но только так она могла накопить запас на недостающие детали из списка. Зверь был всецело предан ей, ел с руки, охранял и бросался с клыками на тех, кто пытался обидеть хозяйку. С новым другом Атла обрела защиту, ей стало спокойней, и постепенно природные способности читать мысли и проникать в души стали к ней возвращаться, но без полного спектра чувств все её попытки вернуться к прежнему могуществу были обречены.

«Человеку необходимы все его чувства, только так он может жить», — раз и навсегда заключила Атла, мечтая, чтобы внутри неё вновь установился баланс. Глядя на своего хромого, полудохлого пса, Атла видела себя: инвалид, а не человек, странное существо с искалеченной душой.

Обрести утраченный инстинкт самосохранения Атле помогал её несчастный друг. Пес обладал достаточным количеством гнева, гордости и жадности, чтобы восполнить пустоты в сердце своей любимой спасительницы. Он утаскивал горемычную хозяйку за подол из всех передряг. Зверь помог ей скопить достаточно денег и закупить полностью все товары по списку. С воодушевлением и предвкушением своего исцеления она возвращалась к оилам спустя ровно год, как и было оговорено.

Рыжеволосые встретили ее радушно, с благодарной улыбкой приняли товар, переглянулись и без зазрения совести отправили с новым списком в новое странствие.

— На грани исчезновения забываешь о благородстве. Ты нужна нам, Атла, выполни это задание, и мы отдадим тебе твои чувства все сполна! — сквозь лукавую улыбку и холодный прищур говорила рыжая бестия.

Проглотив разочарование и не оправдавшуюся надежду на освобождение, Атла отправлялась снова в путь.

Не один раз она возвращалась к оилам, чтобы отдать собранное, надеясь, что именно этот раз станет последним, после чего сразу отправлялась на следующий виток своего рабства. Постепенно внутри стала разрастаться злоба. Время шло, а до полного освобождения было еще очень далеко. Зарабатывать честно было нестерпимо долго, а жажда вернуть себе свои чувства нестерпимо росла. Тогда Атла решилась воровать. Тихая лютая злоба и холодный цинизм заменили ей гнев, гордость, страх, жадность и любовь. Атла нашла свой новый источник силы. Именно злоба давала ей энергию, чтобы жить дальше. Сильное чувство вытесняло из груди отчаяние, разочарование, обиду и жалость к себе. Казалось, что она вновь обрела лицо.

Атла кардинально изменилась, стала сильней и уверенней, но, как и раньше, оставалась лишь рабыней. Она привыкла видеть мир серым и уже стала забывать, каким он был на самом деле. Поначалу воровство было мелким и безобидным. Атла была карманником, обирая на межпланетных станциях своих же зажиточных крамов, арцев, ионцев, мурийцев, гинейцев и весь белый свет. В искусстве воровства ей не было равных, она чувствовала людей, улавливала их мысли, а ее главным козырем было отсутствие страха. Пес только и успевал забирать у неё наворованные деньги и направлять в отсек с межпланетной техникой.

Списки стали пополняться в десятки раз быстрее. Атла стала даже получать удовольствие от своих афер, входила в азарт и играла. Многие из деталей было невообразимо трудно найти, а большинство и того хуже — могло быть выполнено только под заказ. Это требовало от неё еще большей изобретательности. Так Атла попала в черный, скользкий мир мошенников, потому как только там могла найти желаемое.

Поначалу вместе с ними, а затем уже одна она стала промышлять космическим пиратством и контрабандой. Про эту девочку говорили: «У нее нет головы, она исчадье черной дыры!»

Её бесстрашие пугало, она шла напролом, не видя никаких преград. В то же время она готова была выложить последнее, раздать всю себя и остаться ни с чем. Только пес мог вовремя остановить ее. У Атлы появилось собственное лицо, выразительный подчерк и несравнимое ни с кем амплуа. Где бы ни появлялась, она оставляла за собой яркий след. Обрела свой стиль: шляпа с широкими полями, выбивающиеся из-под нее длинные черные косы, открытая улыбка, броский макияж, брюки из грубой жесткой материи и вечный компаньон — тощий хромой пес с большим мешком на шее. Ее стали узнавать даже те, кто видел ее впервые.