Наваждение, или Мой чужой мужчина (СИ) - Черно Адалин. Страница 32

Я думаю, что он уйдет, скажет, что ему срочно нужно отлучиться, но он лишь ложиться рядом и приникает ко мне обнаженным телом. Он обхыватывает мой живот большой ладонью, гладит его, проводит по нему пальцами, а вслед за этим говорит:

— Я хочу семью, Женя. Настоящую. Хочу тебя, сына и дочь. Я скучал, Женя. Я пиздец как скучал по тебе.                                                        

— Тогда почему? — глотая ком обиды, интересуюсь я. — Почему ты ушел?

Я чувствую, как к глазам подступают слезы. Понимаю, что хочу это знать, хочу услышать и сделать для себя выводы. Пусть это будет больно и неприятно, но зато я буду знать, почему Вадим так поступил. Больше не будет никаких догадок. Ничего. Он откроется передо мной.

Я жду, кажется, целую вечность. Он не собирается ничего мне говорить, молчит, но все так же проводит ладонью по животу.                            

— Я ушел, потому что у меня не было выбора, Женя, — едва слышно говорит Вадим. — Я знаю, это не оправдание, но другого объяснения у меня нет. И да… я бы не искал тебя, если бы не встретил тут. Не искал бы, потому что ты имеешь право на свою, спокойную жизнь, а я ее тебе предоставить не могу.                                                                                   

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент слышу оглушающий звонкий звук, а через секунду мы с Вадимом оказываемся на полу.                           

— Что это? — едва слышно говорю я.                           

— То, чего я боялся, — отвечает Вадим.         

Глава 38

Женя

Я не понимаю, что происходит. Все будто в страшном сне. Звук стрельбы, маты Вадима и мой панический страх. Я не соображаю, что нужно делать и выполняю приказы мужчины только тогда, когда он повышает на меня голос. Я не знаю, что со мной происходит и почему вдруг единственное, о чем я могу думать — мы умрем. Наверное, это паническая атака, потому что ни нормально вдохнуть, ни соображать я не могу.

Мы с трудом выбираемся из спальни в коридор. Здесь, как не странно, все в порядке. Едва слышны звуки стрельбы, но в моем состоянии я не способна понять и этого. Наконец, минуты через две все стихает.                           

— Они ушли? — цокая зуками от дрожи, спрашиваю у Вадима.

— Нет, давай быстро, — мы быстро спускаемся на первый этаж, Вадим заводит меня куда-то за лестницу, нажимает какую-то кнопку, и я вижу, как идеально ровный пол превращается в лестницу вниз.                           

Я открываю рот от удивления, но прежде чем понимаю, что случилось, Вадим буквально заталкивает меня внутрь.                           

— Послушай меня, — говорит он. — Что бы не случилось, сиди здесь. Это место трудно найти, у тебя есть еда и вода на несколько недель. Если со мной что-нибудь случится и ты поймешь, что я не прихожу за тобой — найди там телефон. Он где-то должен быть.

— А ты? — в растерянности спрашиваю я.

— Мне нельзя с тобой. Это место сложно найти, но реально, если искать. Так что сиди тихо и ничего не бойся. Вот пульт, — Вадим бросает мне пульт от устройства и прощается.

Я же не успеваю ничего понять, как лестница выравнивается и остается идеально ровный пол. Далеко не сразу я понимаю, что сюда не долетают звуки, потому что ни автоматных выстрелов, ни разговоров, ни драк, я не слышу. Я не знаю, как я пойму, что с Вадимом все в порядке, как пойму, что мне можно выходить, но стараюсь крепиться. Со мной и малышом все будет в порядке. Я убеждаю себя в этом и осматриваюсь по сторонам.

Здесь самая, что ни на есть, оборудованная комната. Кровать с постельным бельем, стеллажи с едой, холодильник, печь для приготовления еды, какие-то банки, видимо, с заготовками. Еще я замечаю здесь ноутбук, но не знаю, можно ли его сейчас включать и работает ли здесь интернет. Я не понимаю, что это за комната. Подвал? Настолько оборудованный? Но для чего? Для кого? Вадим знал, что случиться что-то подобное?

Я не знаю и не хочу думать об этом. Стараюсь взять себя в руки, сажусь на кровать и обнимаю себя за плечи. Это страшно: не знать, что происходит наверху. А что если прямо сейчас Вадима там убивают? Или же его уже нет в живых? Не думать. Нет, только не думать.

Я делаю глубокий вдох и встаю, чтобы осмотреться в комнате. Здесь есть все, что нужно для проживания на несколько недель не одному, а двум, а то и трем людям. Здесь есть вся бытовая техника, есть свет, в холодильнике стоят продукты, в морозилке есть мясо. Еще я замечаю тут свежие фрукты и зелень. Последняя, правда, уже не первой свежести и я делаю вывод, что пополняли холодильник пару-тройку дней назад.

Я не знаю, сколько просто хожу по комнате взад-вперед. Я просто это делаю. Бесцельно лавирую между расставленной мебелью и даже открываю найденную на верхней полке тумбочки шоколадку. Я хочу успокоиться, но никак не могу это сделать. Наконец, меня морит сон. Я думала, что не смогу уснуть, но засыпаю я довольно быстро, а просыпаюсь, наверное, утром.

Я не сразу нахожу часы, а когда мне таки удается это сделать, я понимаю, что уже обед. Меня начинает тошнить, и я запоздало понимаю, что не видела здесь туалета. К счастью, он есть, просто вчера, на нервах, я не сразу заметила крохотную ручку прямо в стене. Я дергаю ее и попадаю в ванную. Здесь тоже есть все, что нужно. Ощущение, что Вадим собирался спрятать меня здесь давно. Или же это было устроено Сергеем именно для Вадима.

Время здесь тянется медленно. Развлечений нет. От скуки я даже начинаю готовить несколько блюд и все складываю в холодильник. Так проходит несколько дней. Несколько мучительно долгих дней, но потом я решительно встаю и решаю разобраться с пультом и выйти. В конце концов, не будут же они здесь все время? С пультом я разбираюсь, но выйти не решаюсь из-за страха. Что если они знали, что нас в доме двое и сейчас ищут меня?

Я забываюсь беспокойным сном, а на утро меня будят крепкие мужские руки, обнимающие меня за талию. Вначале я вырываюсь и дрожу, как осиновый лист, а потом в нос ударяет знакомый запах, и я с облегчением выдыхаю. Боже, все в порядке. Вадим здесь, со мной. Единственное, что выдает случившееся — синяк на половину его лица. В остальном же он полностью целый.

— Прекрати так меня осматривать, — смеется он. — Никаких ран нет.

— Но как? — я недоумевающе интересуюсь у него.

— Вот так, — он пожимает плечами. — Сергей с подмогой подоспел вовремя. Я смог скрыться. И только сейчас появилась возможность вернуться. Ты как? Не сошла с ума от скуки?

— Почти, — издав нервный смешок, отвечаю я. — Я больше боялась, что ты не вернешься.

— Я здесь, — он обнимает меня за талию и целует в висок. — Все в порядке.

Мы выходим отсюда через полчаса и мне кажется, что я попадаю в другой мир, настолько я отвыкла от реальности. Это давит на меня, но я креплюсь.

— Я хочу, чтобы ты поехала на прием. Ты переволновалась, испугалась, вдруг с малышом что-то не так.                  

Я киваю, потому что и сама об этом думала.

— Вадим… — начинаю я.                           

— Не нужно, Женя, поговорим о дальнейшем потом, ладно?

Глава 39

Женя

Я приезжаю к маме через неделю после всего, что случилось. Говорю Вадиму, что мама переживает и нам необходимо встретиться. Началу он отказывается, говорит, что сейчас встречи не совсем безопасны, но вскоре соглашается. С одним единственным условием: я должна находиться на связи. Я соглашаюсь и вот сейчас стою под дверью мамы и пытаюсь собраться с чувствами.

Срок моей беременности едва перевалил два месяца. Естественно, никакого животика еще не видно, но я почему-то волнуюсь, потому что сообщала маме о том, что у нее будет внук по телефону. Кто знает, что она там успела надумать. Подождав несколько минут, я таки жму на звонок. По ту сторону двери слышаться торопливые шаги и звонкий родной голос мамы.