Корона двух королей (СИ) - Соболевская Анастасия. Страница 92

Солдаты Ложного короля беспрепятственно шли по улицам города, оставляя после себя плевки и следы крови от сапог. Они прошли по площади Агерат, найдя там подходящее место, чтобы справить нужду, но поруганные человеческими нечистотами статуи великих богов были недвижимы. Таковыми они и остались, когда на защиту своих святынь кинулся безоружный архонт, а опьянённые кровью поверженных воинов солдаты мечами прервали его порыв спасти своих богов от унижения, а затем, переступив через его тело, обступили Полудниц. Пока часть солдат срывала с девушек одежды, остальные двинулись к Туренсворду. Ловчие отворили им ворота, и воины беспрепятственно зашли внутрь, разрушая всё, что видели на своём пути.

— А кантамбрийцы? — спросил Влахос, подведя Багряна к Тонгейру, когда израненных, но ещё живых легата, его сына, Марция и ещё с несколько десятков солдат провели через отворённые по его приказу ворота королевского замка.

— Я сказал их не преследовать, — ответил самрат, протирая ладонью испачканный кровью шлем. Он сидел верхом на сером скакуне с мощными ногами, совсем не под стать тонконогому Багряну. — Наверное, сейчас южный граф уже на полпути в Альгарду, к юбке своей жены. Думаю, после этой битвы мы не услышим о нём ближайшие лет пятьдесят.

— А Вечера?

— Скорее всего, уже мертва. Приказа оставлять Алмазный Эдельвейс в живых я не давал.

— Кронпринцесса в заложниках куда лучше, чем мёртвая.

— Твоими стараниями у нас в заложниках оказались король с королевой. Это куда лучше, чем одна взбалмошная девка. К тому же Осе станет куда сговорчивее, узнав о её смерти. Его, кстати, уже схватили, или он ещё в неведении, что находится в плену?

— Его покои охраняют мои люди.

— Как и люди Согейра, я полагаю.

— Моим людям они нипочём. А из покоев выхода нет. Я проверял замок на наличие тайных ходов несколько лет, пока отвечал за охрану. Спальня короля — тупик, и он добровольно загнал в него всю свою семью.

Суровое лицо Тонгейра оставалось недовольным.

— Я не успокоюсь, пока собственными глазами не увижу Осе на коленях.

— Ты не веришь моим людям?

— Верю, — отмахнулся самрат. — А вот кому я не верю, так это Согейру.

— Почему же?

— Потому что он касариец. А ты только что сам видел, чем оборачивается доверие тем, в ком течёт моя кровь.

— Тогда нам нужно поспешить, чтобы ты смог убедиться, что Осе схвачен.

Они проследовали в сторону покоев, расталкивая солдат и застигнутых врасплох придворных. Всюду царил хаос. Туренсворд грабили солдаты, а Ловчие мгновенно остужали их мародёрский пыл, напоминая о приказе истинного короля оставить замок нетронутым.

Никто из придворных и слуг не понимал, почему Влахос и Тонгейр с видом хозяев следуют в известном им одним направлении и почему враг их не трогает. Корвен это понял слишком поздно, но и его проклятья в сторону Ловчего утонули в оглушительном плаче каких-то женщин. Старого камергера схватили и проволокли мимо Влахоса в сторону темницы и бросили к остальным пленникам.

Когда от короля их отделяло всего две двери, в нос Влахоса и Тонгейра ударил резкий запах свежей крови. Ботинки прилипли к каменному полу. Предатели короны переглянулись и посмотрели под ноги — из-под двери, ведущей к анфиладе перед покоями, текли бурые струи, пробивавшие себе путь в стыках между камнями в полу.

— Видимо, твоим людям пришлось потрудиться, сдерживая порыв немощного короля к побегу, — заметил Тонгейр.

Влахос открыл двери и замер. Всё помещение было завалено телами кирасиров и Ловчих. Стены дышали свежей дракой. Двери в покои короля были выбиты. Комната была пуста.

Точно громом поражённый, Влахос кинулся к дверям и, снова убедившись, что ни короля, ни королевы, ни принцессы внутри нет, в сердцах перевернул тумбу с бумагами.

— Как?! — закричал он в гневе, пиная разбросанный пергамент. — Как?! Нет!

В стороне раздался слабый хрип. Это был один из Ловчих, что лежал у самой двери. Жизнь уже покидала его, но он всё ещё сжимал в руке Летучую мышь.

— Влахос, — кряхтел он, — Влахос…

Бродяга поднял умирающего.

— Как вы это допустили?! — Он попытался зажать рукой рану на его шее. — Где король? Вы что, не смогли справиться с парой солдат и служанкой?

— Парой? Когда ты ушёл, Согейр отправил к нам две дюжины кирасиров!

Влахос выругался.

— Что я тебе говорил, а? — нравоучительно прохрипел Тонгейр. — Не верь касарийцам, даже если они полукровки.

— Когда послышался горн, мы поняли, что это знак, — шептал умирающий. — Ангенорцы вошли — пришло время королю покинуть замок, но мы стояли… Ты приказал нам никого не выпускать!.. Кто-то увидел, как наши бьют лучников. Их было больше нас в несколько раз.

— Я вижу, — сказал Влахос, и его пальцы залило густыми потёками крови.

— Они вывели короля, а Сеар бросился… в погоню. Прости, что не сдержал слово…

С этими словами его зрачки расширились, и его голова упала на грудь. Влахос закрыл ему глаза и вскочил на ноги, заметавшись среди остывающих тел, как дикий зверь, загнанный в клетку. Его тонкие губы были обескровлены, а лицо приобрело землистый оттенок.

— Сколько Теабран обещал тебе за пленного короля? — ехидно поинтересовался Тонгейр. — А, Бродяга? Мешок золота? Два мешка?

— Ты ничего не понимаешь, проклятый берложник! — воскликнул Влахос и ступил за порог королевских покоев. Только розовые духи королевы Суаве служили доказательством, что здесь совсем недавно находились люди. — Дело не в деньгах, — глухо произнёс он. — Дело никогда не было в деньгах! — Его лицо исказила отчаянная злоба. — Я его верну, — прошипел он. — Верну его. Спущу с цепей всех ищеек Ангенора, натравлю на след головорезов Столпов, но верну его! Я всегда возвращаю беглецов!

И с этими словами, под смех самрата, Влахос побежал к лестнице в поисках Багряна, полный решимости пуститься по свежему следу, как вдруг в главном холле ему преградил дорогу Сеар. За поводья он вёл ангенорского коня, чей хозяин сложил голову от Летучей мыши.

— Это все, кого нам удалось поймать, — произнёс он, со стыдом глядя на своего предводителя. — Остальных угнали кирасиры.

На коне сидели две перепуганные пленницы. Это были Данка и Ясна.