Генерал — адмирал Небогатов (СИ) - Осадчий Алексей. Страница 20

На каком из черноморских броненосцев думаете поднять флаг, поинтересовался Чухнин.

На Первой Черноморской, безусловно на «Потёмкине». Сильнейший корабль, для Чёрного моря идеальный. А по флагману Второй Черноморской эскадры пока не определился. Да и сама эскадра ещё только на бумаге представляет грозную силу. Часть кораблей в ремонте, часть спешит с Тихого океана.

Оттаявший Чухнин дал развёрнутые характеристики по офицерам Черноморского флота, преимущественно капитанам первого и второго ранга, упомянул Григорий Павлович и нескольких толковых лейтенантов, которых не мешало бы взять на заметку новому командующему и продвигать перспективных офицеров. Чухнин считал, что Черноморский флот, находясь в замкнутом пространстве «подкис». Не хватает морякам участия в больших международных смотрах и манёврах, а мотаться по изученной акватории из года в год, многим просто скучно. Но Григорий Павлович выразил надежду, что Небогатову с его «Босфорскими перспективами» удастся встряхнуть личный состав флота. Расстались адмиралы вполне дружелюбно ни словом, ни намёком не коснувшись той истории, когда раздражённый флотскими неурядицами Чухнин прилюдно назвал Небогатова выскочкой.

Проводив прежнего командующего, Николай Иванович засел изучать отчёты разведки и МИД по положению дел в Османской империи. Ситуация у турок была близка к критической, султан Абдул Хамид Второй, цепляющийся за титул лидера мусульманского мира, скатился в средневековье. Такое впечатление сложилось у адмирала после прочтения совершенно секретных донесений разведчиков с армянских территорий Османской империи. Царь, наставляя Небогатова, намекал, что в случае свержения Абдул Хамида Россия получит отменный шанс вмешаться во внутренние дела «соседей» и для защиты судоходства, а также христианского населения оккупировать Стамбул и зону Проливов. В случае сильного сопротивления в дело вступит Кавказская армия. Но первое слово остаётся за флотом. Наиболее важным делом Николай Второй полагал захват и удержание морской пехотой Черноморского флота Собора Святой Софии. И непременно чтобы флотские священники службы там служили, пока снаружи идёт бой. Ну, а коль обойдётся без столкновений, коль сдадутся турки тем лучше.

Однако комфлота не обольщался. Младотурки, эти наиболее серьёзные противники султана, ребята боевые и драться с захватчиками они будут непременно. Ещё и народ призовут, чтоб трупами завалить дивизию Васильчикова. Тут не малолюдный Хоккайдо, тут Царьград. Сам генерал — майор считал задачу по захвату и удержанию Константинополя невероятно трудной, но выполнимой при крайнем напряжении всех сил и активной поддержке морской пехоты артиллерией броненосцев Черноморского флота. Без прохождения броненосной эскадры в Мраморное море Васильчиков не брался вести морпехов за захват Собора Святой Софии.

Иначе людей положим, Николай Иванович. Положим, без какой либо пользы. Сотни тысяч фанатиков набегут, никакими пулемётами их не остановить. Значит нужно сразу ошеломить турок, запугать. Сломить волю к сопротивлению, выдавить из города. Для чего необходимы наши броненосцы в Золотом Роге, не жалеющие снарядов и бьющие по квадратам, которые укажут наши офицеры.

Это понятно. Скажите, Сергей Николаевич. Вы же на год раньше в Севастополе появились. В Петербурге государь вас принимал, беседовал о делах геройских на Хоккайдо. Расскажите старику, как по вашему государь видит овладение Константинополем и Проливами.

Его величество считает, очевидно получая донесения от дипломатов и разведчиков, что турецкая армия побежит, не выдержав молодецкого натиска русских чудо богатырей.

Мда, дипломатично ответили, господин генерал — майор. Дипломатично. И ведь никак не раскритикуешь, не подвергнешь сомнению веру верховного вождя в своих солдат.

Я сделал всё что мог, ваше высокопревосходительство, поверьте. Государь живо интересовался, как нам удалось два месяца продержаться на враждебной японской территории с такими мизерными потерями. Я спел оду пулемётам «максима», так что теперь на складах и во взводах дивизии двести пулемётов с пятью боекомплектами каждый.

Сколько?

Двести, Николай Иванович. Половина в заводской смазке, все приготовлены для решающего часа.

Однако умеете вы с царём батюшкой разговаривать. Умеете.

Далее, Николай Иванович, тридцать два трёхдюймовых орудия, приданных дивизии, сведены в восемь батарей. По две батареи уйдёт в Одесскую и Средиземноморскую. Четыре останется в Севастополе. Таким образом, 24 орудия мы сможем применить при штурме Босфора и Константинополя.

Как сами считаете, Сергей Николаевич, когда? Вы же генштабист, умеете с информацией работать.

Хотелось бы не в следующем, не в 1908 году, очень уж много работы по созданию бригад. И, ваше превосходительство, прошу правильно понять.

Слушаю вас.

Средиземноморская бригада, по диспозиции пойдёт на Константинополь через Дарданеллы. Там фактор внезапности может и не сработать, турки заминируют пролив, выставят миноносцы, батареи. Поэтому, основную тяжесть первого штурма примут на себя Севастопольская и Одесская бригады. Прошу лучший командный состав оставить здесь, а на корабли Второй Черноморской эскадры отправим новобранцев.

Хм, неожиданно.

Николай Иванович. Мои унтера могут запросто взводом командовать. Если придёт час, то добавим к двум бригадам столько же обычной пехтуры, и те как миленькие пойдут вперёд. И в воду первоначально, а затем и в огонь. Не засбоят, не подведут. За своих я ручаюсь.

А скажите, сколько в чинах офицерских обретается народу, побывавшего на земле японской.

В дивизии? Двадцать восемь.

Немало.

Я себя тоже считаю, ваше высокопревосходительство. Я и десять человек были на Хоккайдо уже в чинах офицерских, а семнадцать наиболее отличившихся унтеров и солдат сдали экзамены и теперь прапорщики.

Кадровые нос не воротят от выскочек?

Знаете, сам вначале опасался. Но нет удивительным образом всё прекрасно. Вероятно, здесь сильны были революционные настроения, и нет такого снобизма и пренебрежения к выходцам из народа, подвигом и кровью заслужившим погоны.

Что ж, Сергей Николаевич. За работу. Год грядущий, одна тысяча девятьсот восьмой от Рождества Христова високосный год. Следовательно нелёгкий.

Так когда нам легко было, Николай Иванович.

Тоже верно. Ступайте к солдатам, господин генерал — майор, а в понедельник жду вас с докладом по укомплектованию бригады, которой надлежит отбыть на корабли Второй Черноморской эскадры.

Глава 8

Первые распоряжения, отданные новым командующим Черноморским флотом, касались демонтажа на крейсерах и особенно на броненосцах «мелочёвки» калибром от 75—мм и менее. Черноморцы с ленцой восприняли «уроки войны» и несмотря на настоятельные рекомендации из — под шпица, даже 47—миллиметровые «пукалки» оставили на закованных в броню исполинах, что выводило из себя обычно уравновешенного Небогатова.

После общения с Чухниным новоиспечённый комфлота задумал хитрую комбинацию по очищению флота от безынициативных офицеров, цель жизни у которых дотянуть до пенсиона в прекрасном климате. А тут замаячила перспектива перебраться из Крыма на стационар на Адриатику или в Греческий архипелаг. В Севастополе шушукались, якобы Небогатов подумывал о закупке пары — тройки комфортабельных пароходов, исключительно для размещения офицерских семей, что выходило заметно дешевле расквартирования по домам и гостиницам горячо любящих Россию и особенно русское золото черногорцев и греков. Неудивительно, что заявления о переводе на Средиземноморскую эскадру посыпались десятками. Семёнов, исполняющий должность начальника штаба Черноморского флота матом крыл желающих «послужить Отечеству» на тёплых морях.

Экий вы, Владимир Иванович, неистовый, зашедший к Семёнову Небогатов с усмешкой пронаблюдал, как испуганный гневом высокого начальства писарь из новобранцев собирает разбросанные по кабинету рапорта, идёмте ко мне в кабинет, тут, я вижу, приборка нужна…