Ныряльщица - Эльденберт Марина. Страница 43

— Видела Д’ерри? — донесся из-за моей спины голос.

В очереди было достаточно много народу, поэтому и двигалась она медленно, несмотря на то, что обслуживали студентов целых семь человек.

— Да, она такая классная! Хотела бы я с ней дружить…

— В окружение к Д’ерри так просто не попасть. Для этого нужно быть бедной-несчастной калей… в общем, девицей, которая пострадала от серьезной жизненной несправедливости.

— Ты слышала о том, что она сказала вчера?

— Что?

— Что раньше не задумывалась, как тяжело бывает людям из неблагополучных районов, и что история с этой, забыла, как ее… заставила ее серьезно пересмотреть свои взгляды на жизнь. Она считает, что людям и въерхам надо становиться ближе друг к другу, и что она хотела бы показать всем пример.

— Ого!

— Стой, а эта разве не с голубыми волосами?

— Э-э-э…

Я все-таки обернулась. Девушки-въерхи уставились на меня, я — на них.

— Эта, — сказала я, — с голубыми волосами.

Я могла бы еще многое добавить по поводу Ромины, но свои ошибки и уроки по этому поводу усвоила прочно.

— Малышка, давно ты тут стоишь? — поинтересовался подошедший въерх, легонько поцеловав девушку в губы.

Высоченный, валла полтора ростом, от него веяло серьезной силой.

— Уже минут пятнадцать, — пожаловалась она, прижимаясь к нему. А потом добавила, ткнув в меня пальцем: — Эта мне нахамила.

Что?!

— Серьезно? — Парень лениво на меня посмотрел. — Эта мелкая?

— Чар! Это же… — Ее лоб прочертили глубокие морщины, но поскольку мое имя она так и не вспомнила, ограничилась тем, что едва заметно кивнула на К’ярда.

Что?!

— А, подстилка К’ярда. — Его голос прозвучал достаточно громко, чтобы услышали все.

И повернулись к нам. То есть сначала к нам, потом — к Лайтнеру, который медленно обернулся и так же медленно поднялся. По столовой пронесся шепот-волнение, из очереди выпало несколько студентов, чтобы на меня посмотреть. Что касается К’ярда, он медленно приблизился к нам: руки в карманах, на лице — улыбка, ничего хорошего не предвещающая. Сама не представляю, когда я научилась их различать, но как только об этом подумала, услышала:

— Что, прости, ты сказал, Чарнс?

— Ты далеко сидел, Лайт, — усмехнулся тот. — Поэтому для тебя повторю. Я сказал то, о чем уже давно говорит весь Кэйпдор: что эта калейдоскопница — твоя подстилка.

Лайтнер перестал улыбаться, и это было гораздо хуже, чем та улыбка, которую я только что видела.

— Во-первых, — сказал он, — я тебе не Лайт. Во-вторых, повторять за теми, у кого нет мозгов — не лучший вариант. И в-третьих, я предупреждал, что тот, кто еще раз произнесет слово «калейдоскопник» или «калейдоскопница», будет иметь дело со мной.

Парень хмыкнул.

— Да ты крутой, К’ярд. Что ж ты такой крутой последние несколько занятий по силовым тренировкам отсиживаешься в раздевалке?

Зал ахнул.

Я замерла. Только сейчас поняла, что кажется, не дышала вовсе: с той самой минуты, как Лайтнер к нам подошел. Он даже на меня не взглянул, но сейчас мне хотелось схватить его за руку и утащить как можно дальше от этого идиота. Очевидно, что он его провоцировал, очевидно, что если Лайтнер пропускает силовые тренировки, значит, что-то не в порядке. Учитывая, в какой он ситуации оказался из-за меня.

— Отсиживаюсь, потому что надоело валять придурков вроде тебя по траве, — небрежно произнес К’ярд. — Скучно.

Лицо парня пошло красными пятнами.

— Проверим?! — процедил он, сжимая кулаки.

— Чар… — пискнула его девица, но под его взглядом сжалась и отступила.

— Проверим, — хмыкнул Лайтнер и кивнул на двери, — только после тебя.

Они вышли так быстро, что я не успела даже ничего сказать, не то что сделать. На меня К’ярд так и не посмотрел, а в следующий миг скрежет стульев, возбужденные голоса и шаги слились в единый нарастающий гул. Толпа хлынула к дверям вслед за вышедшими парнями.

Эта же толпа оттеснила меня в сторону, когда я попыталась прорваться вперед остальных за ними. Не считая нескольких весьма неучтивых тычков под ребра, меня награждали убийственными взглядами, на которые, в общем-то, мне по большому счету было плевать. Когда я вырвалась из столовой, Лайтнера и второго въерха уже не было видно.

— Давай сюда! Так быстрее будет! — возбужденно взвизгнула одна девчонка, увлекая за собой подружку в ответвление основного коридора.

Недолго думая, бросилась за ними: толпа шумела, как идущая на берег волна, вскинувшая свой смертоносный гребень. Впрочем, до нее мне не было никакого дела, единственный, кто меня вообще волновал — Лайтнер. Я бежала за девчонками, зацепившись взглядом за яркую сумку, пятном полыхавшую на фоне обычной кэйпдорской формы.

Переход уводил вниз, под землю, на нас оглядывались.

— Эй! Вы куда так торопитесь?

— К’ярд будет драться с Х’имом! — запыхавшись, выдохнула одна.

— Что?! Где?!

— На полигоне, где ж еще, — не оборачиваясь, выдохнула вторая.

Выражения лиц парней надо было видеть, и когда я с ними поравнялась, бегущих стало больше. Очень скоро они меня обогнали, а потом девчонки резко свернули направо. Взлетели по лестнице, я — следом за ними, за нами уже тянулся приличный хвост, и все-таки к полигону мы вылетели одними из первых. Судя по возбужденным голосам, доносящимся отовсюду, сейчас здесь будет весь Кэйпдор.

Знакомые окна, возле которых мы однажды сцепились с Роминой.

Полигон, пока еще пустой.

Я едва успела вцепиться в подоконник, когда меня в него вдавило с немыслимой силой. Обернулась: со всех сторон напирала толпа, и в эту минуту я поняла, что если бы не девчонки, меня бы сюда просто не подпустили.

— Что?! Что там?! Уже дерутся? — доносились голоса отовсюду.

Толпа продолжала напирать, кто-то завизжал.

— Не дурите! — рявкнул какой-то парень. — Сейчас припрется охрана — и всех разгонят.

После этого в коридоре воцарилась тишина, глухая, давящая заставшими чужими эмоциями. В ней, как мне казалось, слышно было даже мое сердце, по крайней мере я чувствовала, как удары отдаются в сжавшиеся на подоконнике ладони. Чье-то прерывистое, сбивающееся дыхание справа (кто-то пробился сквозь толпу поближе), недовольное: «Эй!» — и все это тоже упало в беззвучие, когда на полигон шагнули Лайтнер и оскорбивший меня въерх. Переодеваться они не стали, просто скинули пиджаки, и я видела, как между ними протянулись канаты напряженных взглядов, натянутые до звона.

Лайтнер что-то сказал, но, разумеется, сюда не донеслось ни звука: помимо плотных стен Кэйпдора на время тренировок полигон запечатывали под силовым щитом. Оно и неудивительно, иначе здесь бы уже пролегала глубокая трещина, подобная тем, что расчертили землю на полигоне глубокими бороздами.

Тишина зашипела: по крайней мере, мне так показалось, когда между раскрытыми ладонями Лайтнера и его противника вспыхнула огненно-яростная сила. Пока что удерживаемая, но готовая сорваться с ладоней и нанести удар. Сгустки энергии полыхали все ярче и ярче, искры вспыхивали и отражались в глазах стоявших на расстоянии нескольких валлов парней.

Чтобы спустя миг сорваться с ладоней Чара, врезаться в землю, раздробив ее и отразившись рябью на силовом щите. Волна была такой мощной, что Лайтнера швырнуло назад, разошедшиеся края земли, как рана, просели вниз, и он едва удержался на ногах. За моей спиной взвыли, и этот вой прокатился по коже дикой, ни на что не похожей дрожью.

— Так нечестно! — крикнул кто-то. — Они должны бить одновременно.

— А вот не надо тормозить!

— Совсем идиот?!

— Он его сделает!

— Кто кого?!

Глаза Лайтнера сверкнули, он повернулся ко мне спиной. Теперь я не могла видеть его глаза и не представляла, как чувствует себя его сила. Судя по напряженной спине и перекатывающимся под рубашкой мышцам, чувствовала она себя не очень.

Дыхание сбилось, когда очередная атака с силой вспорола землю, комья грязи взмыли ввысь и на миг застыли, запечатанные под энергией, а потом волна ударила в разные стороны, швырнула назад и Чара, и Лайтнера, я видела, как из-под подошвы ботинок въерхов полетели искры.