Проданная боссу (СИ) - Невеличка Ася. Страница 50

— Наверняка, — не стал я разубеждать Ташу.

— Скажу, что все хорошо. Покажу нашего Димку. Ребятишек навещу, я соскучилась. И…

Тут она замолчала.

— И? — подтолкнул ее договорить.

— И просто хочу вернуться в город без страха, что за каждым углом меня поджидает Витя.

Это я понимал. Сам любил сжигать призраков, чтобы они не приходили ко мне даже во снах.

— Давай тогда поедем к двадцатому.

— Почему?

— Во-первых, судебное заседание, и ты должна присутствовать. Во-вторых, сюрприз!

Двадцатого ей не придется жить в отеле, она уже войдет в бывшую квартиру, как хозяйка! Тогда и решим, что с ней делать: продавать или сдавать внаём.

Вот только я не учел двух вещей. Что до приема у врача сексом заниматься с Ташей нежелательно и может быть опасно. И что, если она не договорила, значит, что-то замышляет. Но тогда мне и в голову не могло прийти, что именно!

К двадцатому я весь извелся. По телефону успел решить множество вопросов, касаемых фонда и инкубаторов для роддома. Не смог определить довольствие на интернат, там оказывается завели уголовное дело за растрату на заведующую. Как это получилось, я не знал, а по телефону выяснить не мог. Еще и Таша… Она же попрётся туда, узнает, расстроится.

Начал несколько дел по собственному расследованию в областной администрации, но результатов тоже пока не было.

Таша основательно подошла к сборам, упаковав почти все вещи сына и свои.

— Зачем ты так много берешь? Мы там пробудем максимум неделю!

Она виновато посмотрела на меня, подошла, встала на цыпочки и поцеловала, чем опять чуть не спровоцировала так долго сдерживаемую близость.

— Вдруг пригодиться? Я же не знаю, что там случится?

— Странно, что кроватку не разбираешь и не берешь с собой…

— А можно?

— Ты с ума сошла? Куда? Мы не переезжаем, Таша, а просто едем в командировку. У меня на вас большие планы! В конце месяца распишемся и сразу свалим в Австрию, успеем застать сезон горных лыж.

Я еще расписывал ей планы на ближайшее будущее, когда увидел, как она виновато закусывает нижнюю губу, но у меня даже мысли не возникло спросить, согласна ли она с моими планами!

— Не делай так. Ты знаешь, что я держусь из последних сил. Не провоцируй!

В дороге она жалась ко мне, будто обнимает в последний раз. Ну да, одетой точно в последний раз обнимает. Я позаботился, чтобы врач принял ее сразу же после заседания, а все свои встречи назначил на следующий день, чтобы ночь была только наша… Ну и Димкина немного.

Судья скептически принял нашу договоренность с Виталием, но поняла, что нет смысла откладывать развод, когда я показал ей официальное заключение по отцовству и свидетельство, где Димка гордо носил отчество Маркович и фамилию Безруков.

Виталий был на удивление тих и спокоен. Когда мы вышли из здания суда, он протянул Таше документы на квартиру и ключи.

— Что это? — спросила нахмурившаяся Таша, машинально принимая файл и ключи из его рук.

— Квартира. Теперь она твоя.

— Мне ничего от тебя не нужно! — резко вскинулась Таша. — Забери!

— Тссс! — остановил я ее. — Виталий понял, как был неправ, чуть не угробив тебя и ребенка. Осознал, покаялся и отдает свою крышу над головой тебе, Таша. Теперь в замену на свою свободу. Я правильно говорю, Виталий?

— Да, — буркнул он, недобро поедая меня глазами.

Не так давно у нас состоялся презанимательный разговор, где Виталий еще говнил и отказывался от компенсации, апеллируя тем, что я не смогу навязать ему в содержание своего ребенка. Вот тут и пришлось вспомнить соседа, зафиксированное состояние Таши при поступлении в роддом и заявление, которое она может написать на бывшего мужа.

Виталий сдался. Он готов был выкупить свою свободу не только квартирой, но снимать его с крючка для Сергея в мои планы не входило.

Я вообще в последнее время становился меценатом, его же мать!

Закинув Ташу в клинику, я распорядился наемной бригаде снять в квартире решетку, поменять дверь в комнату и замки на входную дверь. Вынести мебель из спальни и зала и собрать до вечера новую, привезенную из магазина. Расточительство. Не думаю, что Таша захочет оставить себе эту квартиру, раз она даже документы на нее держала двумя пальчиками, словно боясь испачкаться, но мне не хотелось, чтобы она всю неделю жила с яркими напоминаниями своего заточения. Будь моя воля, мы сегодня же вернулись в Москву. Но оставался еще вопрос с интернатом и губернатором.

— Ну что?

Таша молча кинулась мне на шею и присосалась к губам.

Ладно, других намеков и не надо, и этот довольно толстый получился.

— Хочу тебя, — хрипло шептал я между жадными поцелуями. — Сейчас хочу.

— И я, — тихо стонала она мне в рот. — Очень хочу.

— Главное не теряй настроя.

Я посадил ее в машину, аккуратно закрепил переноску с сыном, и мы поехали в квартиру. Меня раздирало желание отложить встречу с прошлыми страхами и снять номер в отеле на ночь, или на две, или как получится. Но, черт побери, я хотел взять свободную женщину не только юридически, с расторгнутым браком, но и душевно, отпустившую все старые обиды. А это возможно только через боль. Пройти, понять и отпустить…

А секс… У нас будет еще много-много ночей и дней, наполненных любовью и трахом. Горячим, жарким сексом, который возможен только с ней, с моей женщиной.

Поэтому мы ехали в квартиру, на последнее свидание с ее прошлым.

— Здесь? Мы будем неделю жить здесь?

В ее голосе испуг, отвращение, обреченность, всё то, что я хочу изгнать из нее. Пусть наглая и распутная, чем запуганная и смирившаяся!

— Да. Я же говорил сюрприз. Теперь это твой дом. Ты можешь избавится о него, как и от своего прошлого.

— Или наполнить другими чувствами, а не страхом и болью, — прошептала она, отпуская мою руку и поднимаясь впереди меня по лестнице.

У двери я передал ей другой ключ от новых замков, не сводя с Таши взгляда, переживая, сможет ли она переступить через прошлое, чтобы жить дальше, со мной.

Она открыла дверь, вошла и остановилась на пороге. Я не торопил, зная, что каждый шаг для нее важен. Мой риэлтор уже подыскал клиентов как на долгосрочную аренду, так и на покупку квартиры. Но это все подождет. Неделю мы вполне можем оставить в этих стенах совсем другие воспоминания.

— Ой, он сменил мебель?

— Нет, это я сменил.

— А…

Она медленно прошла мимо нового дивана по новому ковру и толкнула новую дверь в свою клетку.

— И постель сменил?

— Да.

— Марк… Спасибо.

— Не за что…

— За окно спасибо… Я боялась увидеть решетку.

И тут она зарыдала.

Я поставил переноску на стол, притянул и прижал к себе Ташу, целуя в висок, в макушку, гладя по плечам, спине. Но не мешал ей плакать… Я вообще был удивлен, как моя хрупкая маленькая девочка перенесла этот стресс и сохранила нашего ребенка и любовь к этому миру. Ведь ее никто никогда не жалел, всегда заставляя приспосабливаться. Она маленьким ёжиком ворвалась в мою жизнь, четко разделив ее на до и после. Так вот после нее жить как прежде не хотелось. Не хотелось жить без нее! И я не устану благодарить Бога, что она вернул мне мою Ташу, еще и наградив сыном.

Это лучший подарок, который я себе когда-либо «покупал».

Неделя завертела так, что с Ташей мы встречались уже в спальне перед самым сном. Она валилась с ног от усталости, а я забирал сына и проваливался в забытье на диване, беспокоя Ташку только на время кормления.

Чем она занималась?

Вроде должна была наведаться в интернат. И я предупредил её о проблемах у Екатерины Валерьевны. Разговор о том, что ее начальница ни в чем не виновата, я пресек в первый же вечер, требуя, чтобы она не лезла в чужие проблемы, и лично видя, как та выносила сумками что-то из интерната.

— Это не наши проблемы, так? Ты к этому не причастна и не лезь. Мне некогда разбираться с воровством в интернате. Раз дело ведут, значит, разберутся сами.