Хозяйка судьбы (СИ) - Никода Анна. Страница 30

И, видя, что лорд-директор не собирается отвечать, с любезной улыбкой обернулся к Инире: — Драгоценная, да на вас же был стандартный охранный контур. Наш любезный ловец перестраховывался…

Она, в который раз уже за эту ночь, обратилась взглядом к Приашу, но по-прежнему — безрезультатно. По его лицу ничего нельзя было понять — только то, что ситуация в целом и Ле-Вант конкретно его ужасно раздражают.

— Но, думаю, мы еще обсудим незаконное применение чар к королевской крови, а пока продолжайте, драгоценная, — насладившись ее удивлением, дьер вновь вернулся к теме разговора. Казалось, ему нравилось сбивать ее с толку, наблюдать за реакцией, а от показной любезности Иниру уже тошнило — и особенно от «драгоценной». Словно издеваясь над ее неприкосновенностью, это прозвище насмешливо показывало, насколько легко можно лишить ее всего.

Она сцепила зубы, опасаясь, что до конца беседы сотрет их до основания. Рассказ о втором покушении дался с трудом — когда все происходило, она была не в том состоянии, чтобы рационально мыслить, а после воспоминания настолько перепутались, что сложно было выстроить их по порядку. Впрочем, одно заинтересовало дьера несомненно.

— Я уже второй раз слышу упоминание об этом вашем даре… — протянул он, когда Инира выдохлась и замолчала, судорожно вспоминая, не сказала ли чего лишнего и молясь, чтобы он не нашел несоответствий в ее рассказе. Мысли в тяжелой, больной голове ворочались неохотно и вяло, а слова доходили с трудом, словно через толщу воды.

— Он не стоит того, чтобы обращать на него внимание, — чувствуя подступающую к горлу дурноту, услышала она словно со стороны. Мир перед глазами внезапно покачнулся и ушел из-под ног. Последнее, что видела Инира — это склонившегося над ней Приаша в черных перчатках для верховой езды.

К ее глубочайшему сожалению, даже болезнь не стала основанием для прекращения допроса. Инира открыла глаза в том самом кресле у камина — напротив, на кушетке, расположился бледностью похожий на вурдалака Приаш. Отблески ревущего в камине пламени дьявольскими языками играли на лице лорда-директора. На столике перед ним стояла чашка с чем-то, обильно исходившим паром, которую ей тут же придвинули ближе.

Чувствуя сухость во рту, она потянулась к ней и обхватила пальцами, радуясь теплу и избавлению от дознавателя.

— Вам следовало сказать, что вы нездоровы, — попенял ей ловец. Впрочем, в голосе его не было обычного раздражения — скорее, облегчение от того, что бастард, наконец, очнулась. Приаш выглядел измотанным и больным, даже больше, чем она сама и Инира невольно прониклась к нему сочувствием, виновато пожав плечами. Травяной настой в кружке делал свое дело — ей стало лучше, жар спадал. Возможно, не обошлось и без заклинаний — кто знает?

— Вы напугали нас, драгоценная, — голос, раздавшийся за спиной, заставил девушку подскочить. Остатки выплеснулись из чашки прямо на плащ, но она этого даже не заметила, бросив отчаянный взгляд на Приаша. Как долго еще придется терпеть Ле-Ванта?

— Может, продолжим нашу беседу утром? — правильно угадав ее мольбу, предложил он. — Когда леди будет в состоянии мыслить здраво?

— Боюсь, я не располагаю таким количеством времени, — равнодушно отозвался дознаватель.

Не желая терпеть его за спиной, Инира встала. Дьер расположился как раз в том месте, где была она до того, как рухнуть в обморок и это почему-то показалось ей угрожающим.

— Боюсь, я не могу поручиться, что вспомню все, — не сдержалась Инира, перебираясь на кушетку. Пусть это было глупостью, приближаться к Приашу, пусть могло вызвать ненужные подозрения Ле-Ванта, но ей требовалось хоть немного поддержки — даже молчаливой.

Ле-Вант не ответил, задумчиво вертя в руках красивую деревянную трость с серебряным набалдашником — ранее она висела у него на поясе и Инира еще успела удивиться, зачем здоровому с виду мужчине трость, как серебряная львиная голова внезапно подалась под его руками, открывая острую, полыхающую белым сталь. Бастард заворожено смотрела на нее, чувствуя, как изнутри поднимается волна благоговейного ужаса. Смерть души. Оружие для знати — или короля. Если однажды Альберт решит окончательно уничтожить бастардов, поправ традиции — ей проткнут сердце именно им. Только он заберет ее душу быстро, безболезненно… Мгновенно.

Сухой щелчок вставшего на место набалдашника застал ее врасплох — Инира неосознанным жестом прижала ладонь к сердцу и натолкнулась на насмешливый взгляд голубых глаз. Он прекрасно знал, какую реакцию хотел вызвать — и добился этого.

— Успокойтесь, драгоценная, это не по вашу душу. Я боюсь, что у нас есть еще один претендент на высшую меру.

— Ей незачем… — начал было Приаш, привставая с кушетки, но Ле-Вант оборвал его, резко обернувшись к ним. Голос его утратил всякое подобие на любезность — в нем звучал металл:

— Как раз наоборот, лорд-директор! У нас нет времени терпеливо ждать, пока мозги льера встанут на место — этого и вовсе может не случиться, по вашим же словам! Мне нужны ответы и нужны срочно, так почему бы не попробовать выбить клин клином? Может, очередное потрясение приведет его в чувство хоть ненадолго?

— Это не гарантирует ответов, зато очень походит на садизм, — едко ответил Приаш, вставая и неуловимым движением загораживая Иниру. Она осталась сидеть, не понимая, что происходит.

— Напишите на меня донос, — небрежно бросил Ле-Вант, обходя его. — Рассказывайте, драгоценная, и, может быть, я передумаю?

— Но я все рассказала вам! — воскликнула вымотанная Инире. Даже страх отступил на второе место перед усталостью и глухим раздражением от бесполезности их разговора. — Лорд Приаш успел вовремя, спас меня, прервал ритуал…

— А я располагаю другой информацией, драгоценная, — тут же перебили ее. Ле-Вант в один шаг приблизился к ней, наклонившись к самому лицу. Ледяные глаза впились в нее, словно клещами, причиняя почти физическую боль. Теплое дыхание коснулось ее лица. Инира застыла, царапая пальцами обивку кушетки, стараясь не отшатнуться: — Мне известно, что вы перетянули на себя связку и вместо вас, заклинание сработало на этом идиоте…

Молчаливое противостояние взглядов длилось недолго — Инира, не выдержав, опустила глаза, ее трясло и причиной тому был вовсе не жар, окончательно оставивший ее.

— Не лгите мне, бастард, — удовлетворенно выпрямившись, отчеканил дьер. — Королевская кровь не является основанием для утаивания информации от дознавателя. Уверяю вас, вы вовсе не хотите узнать, насколько далеко простираются мои полномочия.

— Мне кажется, или вы говорили, что это не допрос? — вмешался Виктор, наблюдая за окончательно сникшей Инире. Внутри у него клокотали гнев и беспомощное понимание, что он ничего не может противопоставить королевскому дознавателю — слишком гремучий коктейль, чтобы вообще открывать рот.

— Уж вы должны бы видеть разницу, ловец? — иронично отозвался Ле-Вант, но от Иниры все же отступил, обосновавшись в кресле, где прежде сидела она. Приаш вернулся на кушетку, молчаливо поддерживая девушку. — Почему слабый дар вызвал такую реакцию?

Инира расстроено покачала головой, не поднимая глаз.

— Не знаю.

— Бастарды с дарами — редкость, — словно не замечая ее, продолжил рассуждение Ле-Вант. Трость снова оказалась у него в руках, словно игрушечная мелькая между пальцев. Пламя отражалось от набалдашника, пуская яркие блики по тонущей в тенях комнате. — Бастард с сильным даром — сказка. Вся магическая сила достается законному наследнику, на твою долю перепали крохи, но льер Оноре лишился души, как это объяснить?

— Ни один бастард не учился в академии Одаренных, — неожиданно для всех ответил Виктор, завладев пристальным вниманием дознавателя. Тот задумчиво кивнул, позволяя продолжать. — Вы не знаете, насколько могли бы развиться дары бастардов, если их правильно обучить…

«А возможно, как раз знают, — подумала Инира, задержав дыхание от этой догадки. Сотни лет бастардов оберегают, трясутся над ними, выпивая магические силы до капли, они — сырая сила, доступная и безотказная, воспитанная в неприкосновенности и слепоте. Но что, если все не так? Если они могут больше, чем им говорят? Если… Они могут то же, что и король?»…