Бар «Безнадега» (СИ) - Вольная Мира. Страница 102

- Ты тащишь меня в бар? В свой бар? – подскакивает она мячом с дивана, вмиг оказывается рядом, почти светится, подрагивает от нетерпения.

- Ага, - улыбаюсь. Не могу не улыбнуться. – Пойдем?

- А кот? - машет она рукой на диван.

- А он пока отдохнет от внимания, - усмехаюсь, прижимая мелкую к себе и снова мерцаю, гадая, как изменится «Безнадега» с появлением в ней Дашки.

Бар реагирует не так, как я того ожидаю: не смягчает углов, не прячет стыдливо трещины и скрипящие половицы, не кутается в тишину, он, наоборот, будто выставляет каждую свою часть напоказ. Это странно, но не настолько, чтобы я слишком долго концентрировался на происходящем.

Лебедеву немного качает в первые мгновения после перехода. Она несколько раз открывает и закрывает глаза, чуть встряхивает волосами и с любопытством оглядывается. Вертит головой по сторонам, скользит рукой по обивке кресла в моем кабинете, рассматривает хлам на полках, похожа на сыча.

Тишина затягивается, но я не тороплюсь ее нарушать, давая мелкой время, которое необходимо. Я уверен, что, даже несмотря на блоки, Лебедева чувствует «Безнадегу», в конце концов даже полностью нулевые люди чувствуют «Безнадегу», поэтому и не суются сюда.

Мелкая еще раз пробегает взглядом по полкам, на этот раз медленнее, задумчиво, а потом останавливается на мне:

- Так зачем ты меня сюда привел? – щурится с подозрением, оставляя в покое шар-оракул на столе, который поглаживала самыми кончиками тонких бледных пальцев. Дашка не красавица, но… магнитит. Надо будет как-нибудь поговорить с ней о пестиках и тычинках, ну и прочем…  

Я тяну губы в улыбке…

Дашка… такая Дашка.

…и вместо ответа снимаю трубку внутреннего телефона. Мы долго вчера говорили с Лебедевой на тему ее… знакомства с «сестрами», и сегодня с утра мне удалось сделать несколько звонков. Уверен, северная успела выпить все кофе в баре и протереть дыру тощей задницей в кресле.

- Босс?

- Скажи, чтобы поднималась, - бросаю, наблюдая, как разглаживаются морщины на высоком Дашкином лбу.

- Почему сегодня? – спрашивает мелкая.

- А почему нет? – пожимаю плечами. – Если не хочешь, я отошлю ведьму назад, - добавляю, роняя тело в кресло. «Безнадега» вздыхает сквозняком по ногам, чувствует еще не отпустившее меня напряжение. Отсутствие Лис не нравится не только мне.

- Не хочу, - осторожно качает Дашка головой, отходя к дивану. – Ты будешь тут?

- Да.

- Все время?

- Да.

- Не доверяешь ей? – вздергивает вверх тонкую бровь, скрещивает руки на груди.

- Не больше, чем всем остальным. Она – ведьма, Дашка, темная, и, поверь, в ней нет ни капли альтруизма, только здоровый расчет. Это не значит, что ты не сможешь на нее положиться в будущем, но это значит, что при любом раскладе ты должна быть сильнее и умнее. Заставишь ее себя уважать, и сможешь вертеть ей, как угодно.

- Как ты с этим живешь, Аарон? – качает Лебедева головой. – Со всем этим дерьмом, которое тебя окружает, со всеми этими иными, в этом месте? Я даже сейчас чувствую… - она не договаривает, просто взмахивает рукой. – Они ведь тянут из тебя силы, Аарон? Они запускают в тебя когти и клыки. Их боль, страхи, сумасшествие. Зачем…

А на лестнице я уже слышу шаги. Одни тяжелые и одни легкие: Вэл сам ведет ведьму.

- «Безнадегу» надо кормить, - чуть кривлю уголки губ, открывая ноут. Надеюсь, Гад успел скинуть мне материалы по делу Озеровой. Взгляд Дашки сверлит во мне дыру.

- Она будет жрать то, что ты ей дашь, Аарон, - говорит Лебедева отстраненно. – Это место будет защищать и прятать тех, на кого ты укажешь.

- Да, все так, - киваю рассеянно. Звук шагов на лестнице все четче, все ближе скрип ступенек.

- Знаешь… - Лебедева тянет это долбанное «знаешь» с такой интонацией, что я невольно поднимаю на нее взгляд, - мне казалось, что Ад… тот, в котором ты проторчал не одну сотню лет, создан, чтобы наказывать.

- К чему ты клонишь? – хмурюсь.

- Но ты выбрался, - чуть улыбается мелкая. – Тебе позволили его покинуть.

- Я не спрашивал, - огрызаюсь, сжимая руки в кулаки.

Но Дашка как будто не слышит моего рыка, улыбка на ее губах становится мягкой и понимающей, так медсестры улыбаются детишкам прежде, чем всадить в задницу иглу.

- Как считаешь, для чего ты вообще пал? Думаешь, что Ему просто было по кайфу тебя мучить?

- Дашка… - тяну предупреждающе, мне не нравятся ее слова. Они причиняют… боль, боль тащит за собой на привязи злость. Собака, которую пинают, рычит и кусается.

Лебедева снова меня игнорирует. 

- Полагаешь, если бы Он был против, у тебя бы получилось подняться?

- Полагаю, что Ему насрать, я – непослушный ребенок, плохой мальчик, который получает угли вместо подарков на Рождество. Разочарование, настолько сильное, что…

- За непослушных, плохих детей всегда тревожатся больше всего, Аарон, - еще шире улыбается мелкая, - даже я это знаю. Им уделяют внимания больше, чем остальным.

- Ты принимаешь…

- Я просто к тому, - пожимает она плечами, закидывая ногу на ногу, - что, возможно, тебе пора выбросить розги, Аарон.

От продолжения, от необходимости давать ответ, которого я не знаю, меня спасает короткий стук в дверь. Вэл не ждет разрешения войти. Пропускает вперед ведьму, застывает на пороге с немым вопросом в глазах.

- Ты ела, Даш?

- Я не голодна, - бросает она рассеянно, так же рассеянно кивает бармену, рассматривает его с любопытством, потом переводит такой же изучающий взляд на свою наставницу. – Привет.

- Привет, - немного сухо здоровается Тира, косясь на меня.

- Ничего не надо пока, - отпускаю я бармена, а когда дверь за ним закрывается, обращаю внимание на северную. От ведьмы веет напряжением. – Дашка знает, зачем ты здесь, можешь считать, что меня здесь нет.

- Как же, - бормочет северная, но тут же встряхивается и улыбается Лебедевой, садясь напротив нее. – Я - Тира, рада с тобой познакомиться.

Ведьма говорит что-то еще, но я уже не концентрируюсь на ее словах, пропускаю их сквозь себя, сосредотачиваясь на экране ноута.

Гад все-таки прислал материалы, и их много. Не просто несколько папок, не просто несколько сухих отчетов. Волков вытащил все, что смог, даже записи допросов в отдельном файле. За что всегда уважал главу Контроля – за дотошность и аккуратность. Жаль, что дело Озеровой все-таки попало не к нему. И я щелкаю по первой папке.

А через два часа я понимаю, что, чем больше читаю и просматриваю, тем больше вопросов у меня возникает. Не только по делу, но и к Ковалевскому. Даже если делать скидку на его неопытность. Везде косяки: свидетели, допросы которых ограничивались пятью минутами, записи с камер, которые толком и не просматривались, полностью просранные первые часы после исчезновения Алины, вишенка на торте – заваленная экспертиза. Ковалевский и команда мечты, прикатившая с ним в парк, занимались чем угодно, только не тем, чем надо. Судя по документам, охрана парка и та сработала оперативнее.  

Улики, собранные возле долбанной палатки с хот-догами, почти все оказались запоротыми, к делу не смогли приобщить ни бычки, ни банки из-под газировки, ни чеки. Следы, которые мог оставить придурок, укравший дочь Игоря, были затоптаны идиотами-силовиками и служащими парка. Тетку из палатки толком вообще не допрашивали, впрочем, как и ее напарницу, а ведь последняя курила с завидной регулярностью: ее окурки валялись на земле, ее окурки изгваздали и заляпали на следующий день криворукие сержанты. Она могла что-то видеть, слышать, пусть не в момент похищения Алины, но до этого, могла что-то заметить.

Дальше больше, проверка остаточного фона, любого фона проводилась по непонятным причинам тоже только на следующий день, в воскресенье, когда народу в парке было в два раза больше. Конечно, она ничего не выявила. Ничего не дали и обыск в квартире Игоря, и слежка за самим Игорем; разговор с психологом, работавшим с Алиной, уместился на одной странице, примерно такими же длинными были и расшифровки разговоров с друзьями Алины.