Я не ваша, мой лорд (СИ) - Островская Ольга. Страница 64

Тьен подхватывает мои колени, разводя ноги шире, раскрывая для себя ещё больше, вколачиваясь в моё тело с рычащими стонами, заставляя скулить, хватать ртом воздух, и принимать, принимать, принимать его в себе, ощущая каждой клеточкой остро-жгучее наслаждение, разливающееся по венам, искрами разбегающееся под кожей. Из глубин моего существа поднимается волна сводящего с ума напряжения, отчего я мечусь и изгибаюсь, мотая головой по кровати, беспомощно хватаясь за мужские плечи, умоляя и вскрикивая. И каждый новый толчок мужской плоти внутри, толкает меня всё дальше к грани, пока ослепительное и выбивающее дух наслаждение не затапливает меня, выгибая тело в болезненно-сладких судорогах. Движения Севастьена становятся ещё быстрее, его пальцы впиваются в мои бедра до синяков, удерживая на месте, заставляя содрогаться от новых волн оргазма, чувствуя каждой частичкой своего тела последние глубокие точки пульсирующего члена и разлившееся жаром во мне его освобождение. И снова жадный поцелуй, снова растворение друг в друге… В обоюдном удовольствии…

— Скар, моя малышка, моя девочка, любимая…

Тихий рык и укус на изогнутой шее, россыпь нежных поцелуев на чувствительной влажной коже и навалившаяся тяжесть большого тела, по-прежнему соединённого с моим. Мысли вялые и ленивые, утомлённое тело, переполненное сытостью и удовлетворением, по которому всё ещё пробегает чувственная дрожь. Прикрытые глаза и прикосновение его губ на моих веках. И объятия. Бесконечно собственнические. Крепче любых пут, потому что желанные. Разве могу я сопротивляться этой безумной потребности опять вверить ему своё сердце? Разве могу отказаться от него? И нужно ли? Он мой. Он любит. Я давно уже этому верю. Пора идти дальше.

— Люблю тебя, — шепчу едва слышно то, что когда-то уже произносила. Слова, которых так долго боялась.

Его тело замирает на мне. Он, кажется, даже дышать перестаёт. Буквально кожей чувствую пристальный взгляд и открываю глаза, снова теряясь в нём.

— Повтори, — просит хрипло, нависая надо мной.

— Люблю, — в третий раз говорить это уже гораздо легче, хоть и спирает немного в груди.

— Ска-а-ар, — выдыхает, впиваясь в мои губы, целуя исступлённо и жадно, словно не брал мое тело только что, сжигая в своей неистовой жажде. И тело, помнящее подаренное им удовольствие, снова отзывается голодным томлением и сокращением внутренних мышц. — Как же я люблю тебя, моя девочка.

Его руки находят мои, поднимая над головой. Пальцы переплетаются, ладонь к ладони. Вытянутая в струнку, вся для него, я могу лишь целовать в ответ, постанывая, чувствуя, как снова наливается твёрдостью его плоть во мне, как снова толкаются мужские бёдра, и движения внутри задевают новые струны моего желания. Тело к телу, душа к душе. Как правильно. Как должно между нами быть.

— Люблю тебя. Знай это, моя Скар! — произносит мой лорд мне в губы, срывая с них гортанный стон. — Веришь?

— Да-а-а, — выдыхаю в ответ, отдавая ему себя снова.

Севастьен

Она спит на моей груди, мило сопя, закинув точёную ножку на мои бедра, делая воспоминания о прошедшей ночи особенно живыми. Сейчас бы сдвинуться немного, толкнуться членом между влажных складочек и потеряться снова в её нежной сладости, взять это восхитительное тело, и брать снова и снова, так часто, как мне хочется, насыщая внутреннего похотливого зверя, которого Скар во мне дразнила всю прошедшую неделю. Бессовестная девчонка. Бесконечно любимая. Наконец-то моя. Невольно поглаживаю пальцами чёткий узор брачной вязи на тонком запястье, любуясь тем, как красиво это смотрится. Словно изысканное кружево на её светлой и нежной коже. Жена. Теперь уже насовсем и навсегда. Разозлится ведь.

Решение надеть ей брачные браслеты перед тем, как отправиться в Босварию, далось мне нелегко. Представляю, как это может для неё выглядеть. Но и отказаться от возможности защитить её, помимо собственного присутствия, ещё и родовой магией, оградить от любых посягательств своим именем, я никак не мог. Как и сказать ей правду. На тот момент. Когда Скар только-только согласилась дать мне шанс, когда я обещал на неё не давить. А настоящий брак, хоть и с возможностью его расторгнуть, моя любимая упёртая и вспыльчивая девочка точно бы посчитала давлением и точно бы отказалась. И снова бы закрылась от меня. Этим я тогда оправдывал свой поступок, давая себе клятвенные обещания, что сниму их по первому требованию, отпущу, если у нас так ничего и не сложится. Я даже в это верил, не позволяя себе думать, что такое на самом деле случится. Может и смог бы. Да только этого уже не узнать, поскольку брак наш после консумации самым настоящим образом нерасторжимый. Гиерно, хоть и побочная ветвь, но всё же кровь Сэйнаров в нас сильна.

С припухших губ, которые я всегда хочу целовать, срывается тихий вздох. Скар потирается щекой об мою кожу, будто ласковая кошечка, и сжимает вокруг меня свои руки, словно боясь потерять. Так хочется в это верить. Так хочется снова услышать её признание, снова срывать с этих губ стоны. Наконец-то я в полном праве. Моя. И пошли все эти Босвари к бесам на изнанку. Раскатали губу на уникальную девочку, ушлые умники. Зубы обломают. А Кориму и выбить не мешало бы, чтобы ручки меньше целовал. Цветочки он прислал, грабли распустил. Повыдёргиваю!

Сцепив зубы, гашу волну ревности, удушливой волной поднявшуюся внутри. Нет причин. Она — моя. Она — любит. Она сказала своё «Да». Мне сказала. Теперь у меня вся жизнь впереди, чтобы показать Скар, что её выбор единственно правильный.

— М-м-м, мне приснилось, или я выиграла, — слышу её хриплый голос, от которого член и так стоящий колом с самого моего пробуждения, дёргается в мучительной агонии. Хочу Скар до безумия, но нельзя, наверное. Ей же больно будет. От одной мысли, что я стал у неё первым, что никому до меня она не позволяла себя трогать, любить, брать, сердце начинает сбоить. Безумное чудовище внутри воет, ликуя. Моя Скар даже представить себе не может, какого одержимого собственника полюбила.

— Не хочу тебя расстраивать, любовь моя, но выиграл я, — улыбаясь, запускаю пальцы в шёлк её растрёпанных волос.

— У-у-у, ты невыносим, — ворчит моя радость, утыкаясь лицом куда-то мне в подмышку. Может и невыносим, но выносить меня ей теперь придётся. Никогда ещё не чувствовал такого внутреннего удовлетворения и довольства жизнью. Никуда больше от меня не денется. Сама согласилась.

— Как ты себя чувствуешь? — провожу другой рукой по её предплечью, поглаживая нежную бархатистую кожу.

Не могу не касаться, не трогать, не ласкать её. Сутками бы не выпускал из кровати, любил бы до беспамятства. Эх. Мечты. Вернёмся в Сэйнар, сам возьму отпуск по семейным обстоятельствам, её туда же отправлю, и буду воплощать. И заодно учиться романтичным жестам.

— Хорошо, — поднимает она голову и её взгляд внезапно останавливается на моём запястье, заставив меня внутренне напрячься, готовясь к буре. Тонкие брови удивлённо хмурятся, пока Скар рассматривает более лаконичный мужской вариант брачных узоров. Миниатюрное тело в моих объятиях напрягается, она резко поднимает свою руку и смотрит уже на неё, ошарашенно открывая рот. — Это что? Это как? Это…

Миг и Скар молнией слетает с кровати, едва не отдавив коленом моего слегка приунывшего дружка. Шокировано вертит перед собой обе руки, отчего я уже начинаю ощутимо нервничать.

— Скар, позволь объяснить… — сажусь и протягиваю к ней руку.

— Ты… — на меня тут же обращается полный негодования взгляд лазурных глаз.

— Я, — киваю согласно. — Послушай, любимая…

— Так вот зачем всё это было! Вот зачем тебе моё «да»! Ты меня обманул! Обвёл вокруг пальца! — шипя, тычет в меня этим самым пальцем. Потом с досадой хватается за волосы и натурально так рычит, начиная яростно метаться по комнате. Соблазнительная до дрожи.

Стараясь не делать резких движений, опускаю ноги с кровати, пытаясь решить, как бы мне её поаккуратней изловить и успокоить. Но тут Скарлетт останавливается у одной из напольных ваз, смотрит на неё пару мгновений, примеряясь. Заподозрив неладное, поднимаюсь и иду к ней. И тут же пригибаюсь, уворачиваясь от этой самой вазы. Едва успев.