История очевидца иных миров (СИ) - "Bunny Munro". Страница 17

— А эти норы, они, как двери, все время остаются на своём месте, так?

— Не так. Они не открыты всегда, они закрываются. Не как обычные двери захлопываются — БАХ! И если не успеешь убрать ручку — прищемит пальцы. А норы закрываются не сразу, потихонечку. Похоже на то, как когда падаешь и разбиваешь коленку: сначала она ободрана, появляется кровь и видно мясо. А потом ранка затягивается, через месяц вообще ничего не заметно. Так и с норами…

— А норы открываются тоже сами?

— Нет, их делают сами чудивища, но про это мне ничего не снилось. Я просто знаю.

— Для чего же они их делают? Чтобы влазить в наш мир? Как Король и его гоблины?

— Да, но не только в наш мир, в другие места тоже. Я не знаю куда, точнее я знала тогда во сне, а сейчас забыла…

В комнате повисла тишина. Все погрузились в свои мысли. Ди рассказ напугал. Эйби была смущена внезапно нахлынувшей откровенностью и, заново пересмотрев свой сон, тоже притихла. Креван сравнивал только что полученную информацию с теорией параллельности миров, вращающихся вокруг Тёмной Башни. Свет не включали, и комната погрузилась в темноту. Несколько тягучих минут спустя, магическую тишину погружения в иное “где-то” нарушил звук ключа, проворачиваемого в замочной скважине. Первым с места сорвался Дейди, за ним следом, навстречу родителям выскочили Эйби и Креван. Как оказалось, они, родители, сбежали с половины фильма и, с заходом в магазин, вернулись домой. Вечер закончился чуть ли не праздничным ужином, с поглощением разных вкусностей и, главное, тортом на сладкое. За столом было шумно и весело, позже родители даже отметили между собою необычайную детскую многословность, но особого значения этому не придали. А той же ночью Креван проснулся в поту, с трудом подавив крик. Но попытки вспомнить, о чем был кошмар, результата не принесли — все подробности тонули в тумане, и через несколько дней Креван благополучно забыл о том, что плохой сон был на самом деле…

На подъезде к Балликастлу снова зарядил мелкий липкий дождь. Солнце, похоже, совсем распрощалось с сегодняшним днём и скрылось за плотными низкими тучами. Креван, осоловевший после сна, и ещё не до конца пришедший в себя, на автомате пошлёпал в сторону парковки туристических автобусов. Вернулись голоса, музыка зазвучала громче. Фланаган попытался припомнить, что ему снилось, но всплывали лишь тусклые обрывки (…ветер покачивает ветки ив… норы, они закрываются сами, но открывают их другие…) Наконец, он добрался до стоянки, автобусов не было. “Хорошо, если в такую погоду, хоть кто-то соберется поехать на экскурсию…” — мрачно подумал Креван. Чтобы не мокнуть под непрерывно моросящим дождем, Фланаган устроился под солнечным зонтом уличного кафе. Как ни странно, хотя теплый сезон уже давно закончился, столики и зонты не убрали, чему Креван был несказанно рад. Через полтора часа ожидания, раздвинув пелену дождя, на стоянку въехал экскурсионный автобус. Он был заполнен едва ли наполовину, часть туристов спала, некоторые даже не проснулись после остановки. Несколько человек вышли наружу и потрусили к минимаркету через дорогу, ещё несколько — в сторону заправки, к туалетам. Пассажиры кутались в куртки и плащи, некоторые раскрыли зонты, но почти все недовольно поглядывали на низкие серые тучи, нависавшие над головой. Креван подошёл к автобусу, и стал ждать, пока водитель вернется из того же минимаркета. Через несколько минут тот появился у выхода, закурил сигарету из только что купленной пачки, зябко поёжился, взглянул, как и другие, на небо, и, подняв воротник куртки, побежал к автобусу. Креван подождал ещё пару минут, давая водителю время уложить купленные бутерброды и газету в дорожный рюкзак, затем, без долгих предисловий, попросил подвезти его до Бушмилса. Водитель, невысокий крепыш с квадратной головой, без интереса оглядел Фланагана, так же равнодушно осмотрел окрестности: не маячит ли поблизости кто из транспортной инспекции или не в меру любопытный гарда? Потом негромко запросил цену. Креван не стал торговаться, хотя переплачивал раза в полтора больше, чем следовало бы, поднялся в салон и сел в одно из свободных кресел. И вот уже, подобрав последних задержавшихся пассажиров, автобус вырулил со стоянки, немного поплутал по улицам сонного Балликастла и выбрался на полупустую А-2.

Через полчаса, в быстро сгущающихся осенних сумерках, вдыхая полной грудью свежий воздух с запахом водорослей и мокрого камня, Креван стоял на улице деревни, где прошло его детство. Он приехал в Бушмилс, что в графстве Антрим, всего-то для того, чтобы навсегда уйти из этого мира…

Глава 5

Бойсе — название городка, чуть побольше какой-нибудь крупной деревни, которых много на северо-востоке Эйеринна — благословенного острова, лучшего из всех частей бескрайнего простора Дораса. С Бойсе была связана вся жизнь Крейвана Фланахэна, от первых младенческих воспоминаний, до момента ухода через прореху в неизведанный и непознанный даже ходоками мир Простенка. В Бойсе он провел большую и точно лучшую часть из своих тридцати пяти лет жизни. Из Бойсе он не раз уезжал в неизвестность, в Бойсе же неизменно возвращался, не прельстившись благами и красотами иных земель. Спроси о том, почему он так тяготеет к этому ничем не примечательному городку, что не лучше и не хуже десятков столь же непримечательных городков, разбросанных по всему Эйеринну, — Крейван вряд ли назвал какую-нибудь вескую причину.

Маловероятно, что якорем этим были светлые детские воспоминания, ведь были и тёмные: о тщательно скрываемой ненависти простолюдинов, о безволии и продажности градоначальника и присных, о беспредельно грязных делах гильдий, и, главное, о Большом Пожаре, забравшем отца и разрушившем семью.

Может быть, виною был зов предков, поколений живших в Бойсе до рождения Крейвана и покоящихся ныне на тайном кладбище за пределами городской черты? Или говорило в нём желание быть ближе к своим, знакомым с детства людям, таким похожим на него и не похожим на прочих?

Да, здесь всё так же проживала крупная клановая община безликих, но она явно приходила в упадок, о чём свидетельствовала разрастающаяся колония оседлых безликих, что отстояла от города на десять миль к северу. Всего несколько лет назад она насчитывала едва ли пару десятков человек. Зато сейчас в ней постоянно проживают три полновесные сотни. И это не изгои, не разочаровавшиеся в жизни неудачники и не спятившие “просветлённые”. Ещё вчера большая часть обитателей общины оседлых проживала здесь же, в Бойсе, в квартале Безликих. Мужчины работали, кто зарабатывал Ремеслом, кто мирной простолюдинской профессией. Женщины вели хозяйство и растили детей. Все как обычно, как заведено природой. Что за сила заставляла людей из клана отрекаться от своей природы и посвящать себя тусклой жизни на земле, становиться похожими на грязных крестьян-простолюдинов из близлежащей деревушки? Ответа на этот вопрос Крейван тоже не дал бы…

Так или иначе, Фланахэн всегда возвращался домой. Впрочем, в своем старом доме, где он с семьёй прожил много лет, Крейван засиживаться не любил. Не то, чтобы его беспокоила память об ушедшем прошлом, тень которого якобы застыла в старых вещах — о чём так много любят пустословить философы. Нет, особых чувств он не испытывал, разве что лёгкая, мимолётная грусть задевала мягким крылом. Главная причина, по которой Крейван не жаловал дом своим частым присутствием — он не мог в нём полноценно отдохнуть… А расслабиться после выполнения очередного заказа любому безликому было просто необходимо. Не потому, что задание требовало нечеловеческих усилий; оно их, конечно, требовало и немалых. Но было ещё кое-что особенное, свойственное только безликим и требующее особенного подхода к восстановлению сил. Вернувшись из очередного “делового” путешествия, Крейван чувствовал себя кувшином, валяющимся под столом у пропойцы, прокутившего последний медяк, — сухим и не имеющим надежды быть наполненным вновь. Свежие чистые эмоции — вот что служило таким наполнением. За этим Крейван шёл (не брал повозку, не садился в седло, а именно шёл, пешком) к скалам, прозванным Серыми Камнями. Дорога была неблизкой: скалы, окаймлявшие северный берег Эйеринна невысоким, но мощным, точно крепостная стена гребнем, отстояли от Бойсе на добрых пятнадцать миль. Путь занимал практически весь световой день, но Крейван никуда не спешил — важен был процесс, а не цель…