История очевидца иных миров (СИ) - "Bunny Munro". Страница 50

— "… Есть там и предметы многообразные по форме и размерам. Покоятся они в пустоте подобно кусочкам фруктов в желе или же насекомым, увязшим в древесной смоле миллионы лет назад…"

— А состоят предметы эти из того же праха. Чо-то полн'стью, а чо-то лишь немного, не потеряв ещё своих изначальных струк-тры и формы: обломка статуи, загадочного механизма, чого-то живого — раньше живого…

Пришла пора удивляться Эфраиму. Внезапно севшим голосом он спросил:

— Что?! Ты ведь это сам сейчас придумал, так?

— Это сон. Моя младшая сестрёнка р'ссказала его мне целую тысячу лет назад — в нашем детстве. Очч'нь прав-до-по-доб-ный и пугающий сон. Странно, что я его совершенно забыл… А там ведь были ещё какие-то существа, "чудивища", как их называла Эйби. А попала она в это место как раз через "кроличью нору"…

Из взгляда Заховича ушло изумление, остались только торжественность и что-то похожее на смесь подобострастия и испуга:

— Ну что, до сих пор думаешь, что я не в себе и несу ахинею? Тогда тебе придётся признать, что твоей сестре во сне явилось видение безумного хасида Заховича, а?

Кревану нечего было ответить, он лишь беспомощно развел руками. Смятение боролось в его душе со скепсисом. Он не верил во все эти россказни и в то же время… всё равно не верил. Сумасшествие, похоже, и впрямь заразительно — он едва не поддался магии странного совпадения двух рассказов, но мало ли что случается на свете, и какие сходные видения могут прийти в разные головы в разное время. Фланаган с воинственным видом схватился за стакан и одним глотком осушил его.

— Твоя сестра, Эйби, встречалась с обитателями "простенка"?

Креван едва заметно качнул головой. Эфраим выдохнул и пробормотал что-то вроде "ну, её счастье…"

Кревану происходящее нравилось всё меньше и меньше. Какой-то угрозы, исходящей от псевдохасида он не чувствовал, но тема разговора почему-то действовала гнетуще, ему стало не по себе в этом пабе, в почти полном безлюдии, под мертвенным светом люминесцентных ламп, хотелось выйти на свежий воздух, хотелось домой, в Белфаст, в старую съемную квартиру…

— Слушь, Эф, — в голосе Фланагана явственно поступала мольба, — Мне правда нужно д'мой. Мне вставать рано…

— Не вопрос. — голос Эфраима звучал отстранено, мыслями он был где-то в совсем другом месте. Он почесал переносицу и, не пойми к чему, добавил. — Значит, про входы-выходы ты знаешь, а сущности… Надеюсь, тебя ведёт Творец. — пауза. — Хорошо, поехали.

Он встал и, не дожидаясь Кревана, двинулся к выходу. Будь Фланаган хоть вполовину менее пьяным, от его внимания не ускользнуло бы то, что ни веселушка Салли, ни бармен Бобби так и не появились, а счёта им с Эфраимом никто не выставил. Но Креван изо всех сил старался не отстать от быстро шагающего впереди нового знакомого и над всякими странностями не задумывался. К ещё одной относилось и то, что хотя пили Креван и Эфраим на равных, ноги первого существовали как бы независимо от головы, и чтобы направлять их в нужную сторону требовались нечеловеческие усилия. Второй же будто и не пил вовсе: деловой походкой он проследовал к припаркованному метрах в десяти от "Черного клёна" светлому седану, на ходу выудил из кармана пиджака ключи, распахнул дверцу с пассажирской стороны и, почти что оббежав машину, нырнул на водительское место. Креван кое-как попал в дверной проём и неловко, наискось, завалился на сидение. Захович отъехал, даже не дождавшись, пока пассажир устроится поудобнее, он был сосредоточен на пустынной дороге и всматривался в свет фар так, словно видел в нём что-то помимо чёрного влажного асфальта и мелькающих кирпичных стен. Будь Фланаган хоть вполовину менее пьяным, он бы отметил, насколько нынешний Эфраим отличался от того, изначального. Не осталось ничего от его кривляний, нарочито шутливого тона и весёлости. Задумчивый и встревоженный взгляд, тонкие брови сошлись на переносице, нижняя губа слегка прикушена. Креван же, напротив, расслабился и лениво глядел в чёрное окно, его дыхание становилось всё тише. Он уже практически задремал, когда Эфраим повернулся к нему. Хотя, как показалось Фланагану, в глазах его застыла грусть, лицо вновь озаряла прежняя улыбка:

— Сегодня выдался отличный вечер, а?

Отвечать было лень, поэтому Креван только попытался улыбнуться в ответ и прикрыл глаза в знак согласия.

— Ты отличный парень! А я вообще-то представлял тебя другим. Неважно. Слушай, если встретишь где-нибудь человека, которого зовут Кайл Макгоэн, передавай ему привет от его старого приятеля — Заха Эфры. И да, Кайл о тебе позаботится, будь спокоен…

Захович говорил что-то ещё, но Фланаган уже спал. Ему снились яркий, залитый весенним солнцем луг и ивы, медленно покачивающие ветвями…

Двадцатью минутами позже Эфраим остановил свой "рено", выключил фары и вышел из машины. Креван нипочём не узнал бы в окружающей обстановке его родную Буш Гарденс с аккуратными, похожими друг на друга домиками. Здесь-то вообще не было домов — вокруг царила темнота. Если луна и взошла сегодня на небо, то скрывалась за плотным покровом облаков. Только впереди, в сотнях и сотнях ярдов, различалась ещё более темная, безбрежная громада — океан, глухо и басовито рокочущий в своей темноте.

Постояв несколько минут закрыв глаза и жадно втягивая холодный влажный воздух, доносимый с морских просторов, Эфраим снова залез в машину, завёл мотор, включил печку и подышал на закоченевшие пальцы. Осторожно, боясь потревожить спящего попутчика, открыл бардачок, наугад нащупал там маленький, но довольно яркий светодиодный фонарь. Ещё чуть посидел, одновременно согреваясь и готовясь к выходу в ноябрьскую ночь. "Перестань, дождя нет — и это уже хорошо…" — пробормотал он себе под нос. Наконец, собравшись с духом, вышел из машины. Подсвечивая себе фонариком, он вытащил из багажника спальный мешок, аккуратно уложенный в чехол. Взяв мешок подмышку, Захович сошел с дороги и начал светить по сторонам. Буквально тут же он обнаружил то, что искал. Ярдах в семидесяти на юго-запад, посреди обширной пустоши раскинулись заросли не то каких-то густых кустов, не то низкорослых деревьев. Ивы. Конечно, не те, с которыми повстречался маленький Креван во время семейного пикника, но, несомненно, близкие родственники. Подойдя к зарослям, Эфраим обнаружил, что под ногами хлюпает вода, буквально сразу же вода захлюпала и в туфлях. Хасид вполголоса выругался: очевидно, что его неброские, нодорогие "ланкастеры" от "Church's" по возвращении домой отправятся на помойку. Углубившись в заросли и найдя место посуше, он убедился, что место это не просматривается с дороги. Аккуратно расстелил спальник и вернулся к "рено". Предстояла самая сложная часть операции. Стараясь действовать предельно тихо, Захович исследовал содержимое карманов плаща Фланагана, не обделив вниманием и внутренние. Захович не боялся, что Креван проснётся — для этого имелись некоторые основания, но осторожность никогда не вредила. Найденные кредитные карты, документы и бумажник Эфраим уложил в заранее подготовленный пакет, пакет же бросил на заднее сидение.

— Ну, Креван Фланаган, прогуляемся напоследок? — тон Заховича не нёс никакого оскорбительного акцента, скорее уже сожаление и тревогу. Эфраим снова вышел из машины.

Когда он в следующий раз взглянул на часы на приборной доске, стрелки показывали час сорок. "Рено" катил назад, по направлению к деревне. Эфраиму страшно хотелось спать и не меньше хотелось забыть последние часы, начиная с неслучайной встречи с Креваном Фланаганом, обычным клерком из Белфаста и очень необычным человеком, который понятия об этом не имел. Захович оставил его спать в спальном мешке, совсем рядом с местом перехода, но без особой надежды на удачу. Теперь Креван стоит на Пути и хочется верить, что поведёт его Творец, а не Тёмный…

— Удачи тебе! Знал бы ты, сколько людей вложили в тебя свою надежду — нипочем бы не высунул бы носа из своей квартиры. А знал бы, что тебе предстоит — так и вовсе удрал на другой конец света. Хотя, судьба и там бы догнала. Судьба — это вообще странная и вредная тётка, знаешь ли…