Паучий случай (СИ) - Юраш Кристина. Страница 15

— Ложись в кроватку, — улыбнулась я, проверяя пеленки. Странно, но пеленки — чистые. Если пеленки чистые, горшка нет, значит, где-то есть какашечная Нарния. И ее нужно срочно разыскать.

— Ты уже взрослый. Видишь, какие у тебя волосатые ноги, — утешала я, пытаясь сгрузить паукана в колыбель.

Он сопротивлялся, поэтому я вздохнула. Ладно, будем спать вместе.

— Сейчас мы сделаем ловушку для чудовища, — прошептала я. — Мы сделаем вид, что ты лежишь в колыбельке. А сами затаимся под одеялом и проверим!

Я часто так делала. Ребенок должен убедиться, что он в безопасности. Когда малыш поймет, что никто к колыбельке не подходил, страхи пропадут.

Я взбила подушечку, обернула ее одеяльцем, отнесла паукана на свою кровать. Мы немного поворочались и улеглись.

— Видишь, там нет никакого чудовища, — сонно ободрила я трусишку. — Но ты следи! Внимательно! Главное, не усни!

Волшебные слова «главное, не усни!», действуют на ребенка, как снотворное. Через десять минут «партизан» храпел без задних лап. Я улыбнулась и обняла его.

Проснулась я от того, что паукан сидит у меня на лице. На меня смотрят перепуганные глаза. Я хотела что-то сказать, но услышала шорох.

Слегка повернувшись, я увидела полупрозрачный силуэт над колыбелью. Второй полупрозрачный силуэт появился рядом из какого-то магического облака. Я натянула одеяло на нос, пряча моего малыша.

В руках силуэта над колыбелью сверкнул нож.

— Давай, — послышался шепот. — Пока эта дура спит. Не бывать такому, чтобы нами правил арахнид! Давай, пока он еще мелкий!

Боясь пошевелиться, я прижала к себе малыша. Нож вошел в подушку, подняв облачко пуха.

— Где этот урод? — прошипели силуэты. И повернулись лицом к моей кровати. Моя рука гладила малыша: «Все хорошо. Няня у нас супермен. Няня сделает все, чтобы защитить тебя!».

Силуэт моментально бросился ко мне. Я успела вскочить, прижимая паучонка к себе. В меня попал какой-то светящийся шарик. По телу пробежала волна, похожая на озноб.

— Отдай этого урода! — послышался шепот. Я не могла видеть нападающего. Мало того, что он был одет во все черное. Так это черное странным образом просвечивало предметы в комнате.

Только вот рука с изогнутым, хищным лезвием не просвечивала.

Я попыталась крикнуть, а голоса не было! Рот открывался, а голос куда-то исчез!

Прижав к себе малыша, я пятилась к двери. Я прикоснутлась к ручке, Справа и слева ударил яркий ослепительный свет. А меня отмело метра на четыре.

Загнанная в угол, лишенная права голоса, я заслоняла руками дрожащего паучонка.

Глава девятая. Няня для няни

«Пошли вон, моральные импотенты!», «Не трогайте нас, призраки Еперы!». Это и многое другое я хотела сказать. Но, видимо, у убийц была низкая самооценка. И сами они были очень ранимые. Поэтому вместо слов у меня вырывалось шипение.

Прямо представляю, как плачут наемные убийцы после заданий. Она меня тварью обозвала! Да как она посмела? Ты же ее просто убить пришел!

Даже схватить было нечего. Уроки женской самообороны «Сложи мужиков штабелями сама» прошли мимо меня. Поэтому я просто заслоняла ребенка, яростно шипя перепуганной кошкой.

Нож сверкнул в лунном луче. Я прикрыла паучонка собой. И приготовилась отчитываться за грехи, как вдруг нож остановился. Я сначала не поняла, что произошло. Убийцы почему-то обернулись.

Этого было достаточно, чтобы я озверела. Женщины без любви звереют со скоростью одно разочарование в секунду. Яростно вцепившись зубами в руку одного из убийц, я услышала крик боли. Нож звякнул об пол. Я цеплялась зубами за руку, пытаясь ногой подгрести под себя нож. Но на него тут же наступил черный сапог.

— Беги, малыш, — прошептала я. Малыш юркнул под кровать.

Искать огромного черного паука в черной комнате может только человек с крепкими нервами!

А вот теперь мне уже ничего не страшно. Меня оттолкнул второй. Я налетела на тумбочку. И показала акробатику с элементами стриптиза. Ударившись об пол, я тут решила закончить карьеру. И вышла на пенсию, тихо посапывая от боли.

По двери ползла белая паутина. Издали она напоминала трещины. Паутина проникала в комнату, как вдруг дверь вылетела из петель.

В этот момент на полу должно было остаться три кучки. Две от убийц. Одна моя.

Огромное нечто вползло в комнатку и заполнило ее собой. Горящие в темноте глаза намекали на то, что нам с убийцами пора скидываться на кирпичи. Я оказалась добросовестным поставщиком, поэтому отложила кирпичи сразу!

Лунный свет осветил черную паутину взъерошенных волос. Луч света скользнул по бледному лицу с равнодушным взглядом хищника. Из темноты появилась одна огромная паучья лапа. Следом вторая. Тело человека плавно переходило в огромного паука. Я переходила из вертикального состояния в горизонтальное.

Кирпичный завод имени меня решил работать без перерывов и выходных. Он твердо решил выполнить план по кирпичам на ближайшую пятилетку. И выполнял его исправно. Со знаком качества.

Я увидела то, от чего теперь в темноте буду просится паукану в колыбельку. В замке и правда водится чудовище. И это чудовище — папа.

На этом моменте я еще могла аккомпанировать стучащими зубами любому ансамблю народной песни и встряски. Но то, что случилось после, заставило меня вспомнить всех невинно убиенных паучков за бачком унитаза.

Лапа каким-то чудом пробила одного убийцу насквозь. Я видела, как тело убийцы поднимают и вверх, как котлету на вилке. Арханид поднес его к лицу. Голова двигалась плавно. Он, словно принюхивался.

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Оно как было непроницаемой красивой маской, так ею же и осталось. Ни тени эмоций, ни намека на движение бровей. Лишь темные волосы струились по бледным обнаженным плечам.

И тут маска уставилась на меня. Молниеносное движение. Огромная лапа устремилась в мою сторону. Она впечаталась в стену рядом.

Голос так и не прорезался. Но я продолжала беззвучно орать ради приличия. Меня схватили за горло сзади.

Я понимала, что убийца струсил. И решил спрятаться за меня. Но убийца в первую очередь мужик. Поэтому решил оправдать дрожащие коленки хоть чем-нибудь.

— Я прирежу ее, — послышался незнакомый мужской голос за спиной. Возле моего горла сверкнул нож.

Мне почему-то хотелось обернуться и сказать: «Не бойся. Я сама в шоке!». И тут же поменяться с ним местами. Но я не успела. Липкая паутина окутывала руку с ножом.

В этот момент я решила немного отдохнуть. Поэтому рухнула вниз. Последнее, что я слышала — грохот собственного тела.

Очнулась я в той же кромешной темноте. На полу лежали два белых свертка. Стоило мне вяло повернуться на полу, как я уставилась прямиком в черные глаза.

Бледное лицо вглядывалось в меня. Рука с длинными когтями потянулась к моему лицу. Я онемела от ужаса, чувствуя прикосновение к своей щеке.

— Не прикасайся ко мне, — шепотом крикнула я. И тут же замерла, чувствуя, как пальцы прикасаются к моим губам. Я не шевелилась. Зато прекрасно шевелились волосы на моей голове.

Палец вел по моей нижней губе странную черту. Словно что-то стирал. Мой пульс участился. Я попыталась отползти. А потом увидела кровь на бледной руке.

Облизав лихорадочно губы, я почувствовала языком солоноватый привкус.

— Вставай, — едва слышно прошелестел чужой голос. Протянутая ко мне рука вызывала у меня куда больше ужаса, чем занесенный нож.

«Не смотри ему в глаза!», — напомнила я себе. Черный паук прятался в темноте. Красавец — принц, словно оживший из сказки, протягивал мне руку. И это был одно существо.

— Вставай, — снова послышался шелест. Я смотрела на протянутую ладонь. Что будет, если я к ней прикоснусь? Не очнусь ли я утром, стыдливо прикрывая одеялом прелести?

Я отвернулась. Это была моя последняя здравая мысль. Потом я помню только то, как протягиваю дрожащую руку и вкладываю ее в чужую. Мне казалось, что я вижу себя со стороны в пьяном бреду.