Всё, что любовью названо людьми - Фальк Макс. Страница 12

Кроули пока не решил, что ему делать с этим знанием. Люди одновременно изумляли его и приводили в ужас. Иногда он завидовал Азирафелю, который не испытывал подобных сомнений: он твёрдо считал людей замечательными созданиями, которые иногда просто немного сбиваются с пути (под влиянием демонических сил, разумеется).

— И долго тебе здесь сидеть? — спросил Кроули.

— До рассвета, — Азирафель вздохнул и укоризненно посмотрел на облачко белого пара, вылетевшее изо рта.

— И никакого чудесного избавления в последний момент? — уточнил Кроули.

Азирафель неопределенно повёл головой, что означало «хотел бы, да не могу».

— А, ну как всегда, — ухмыльнулся Кроули. — Награда за добрые деяния — мучительная смерть.

— Мне это нравится не больше, чем тебе! — резко отозвался Азирафель.

— Да ты что, я обожаю мучительные смерти! — с издёвкой сказал Кроули. — Смотрел бы и смотрел, как с людей заживо…

— Давай без подробностей, — перебил Азирафель. — Я должен укреплять его дух, а ты портишь мне весь настрой.

— Я же демон — не могу пройти мимо, ничего не испортив.

— Изыди, сатана, — буркнул Азирафель.

Кроули качнулся назад, будто на него налетел внезапный порыв шквального ветра, и едва успел схватиться рукой за решётку, чтобы не упасть.

— Эй!.. Я ещё даже зайти не успел!

Азирафель ответил мрачным взглядом и виновато сказал:

— Прости.

— Так что — всё его преступление в том, что он соединял любящие сердца? — поинтересовался Кроули, на всякий случай обвивая рукой решётку.

— Не только, — признался Азирафель. — Он попытался обратить в христианство императора Клавдия. Тот пришёл в ярость, сам понимаешь.

— Тебе не кажется, что умерщвлять такое количество праведников — не самый эффективный способ борьбы со злом? — вкрадчиво спросил Кроули, щуря глаза. — Кто вообще захочет становиться праведным, если тебя гарантированно повесят, четвертуют, а потом бросят львам?

— Стратегические решения лежат вне моей компетенции.

— Ой, я уже слышал эту отговорку! — скривился Кроули.

— Я не могу проявлять неповиновение! — с ноткой отчаяния воскликнул Азирафель. — У меня есть инструкции, я должен им следовать!

Кроули поднял брови, смерил ангела взглядом. Азирафель выглядел всерьёз расстроенным. А ещё Азирафель выглядел довольно замёрзшим. Вряд ли ангел мог подхватить насморк, проведя ночь в темнице — но совершенно точно мог подцепить уныние.

— А что если — теоретически — некое зло вмешается и расстроит ваши планы? — небрежно спросил Кроули.

— Какое зло? — настороженно и внимательно спросил Азирафель.

— Гнусное, — уточнил Кроули. — Что, если оно злодейски избавит вашего праведника от мучительной казни? Тогда он успеет переженить ещё десяток-другой идиотов, погрязших в прелюбодеянии…

Азирафель торопливо потряс головой.

-…тогда он успеет ещё много раз злостно нарушить императорский закон, — тут же поправился Кроули, — соединяя браком влюблённых и тем самым снижая боеспособность императорской армии?..

— Это было бы ужасное злодеяние, — согласился Азирафель, кинув на него благодарный взгляд.

— Но ты ведь охраняешь этого будущего мученика день и ночь, не спуская с него глаз?

Ангел кивнул.

— Иволга! — вдруг оживился Кроули. — Смотри — за окном!

— Где? — Азирафель развернулся.

Камера была пуста. Узник исчез, словно его никогда здесь и не было.

Азирафель повернулся к Кроули и посмотрел на него с осуждением.

— Ты обманул меня, хитрый змий.

— Это было легко. Как два пальца об Аппиеву дорогу.

— Что, прости?..

— Я ещё работаю над формулировкой, — Кроули сморщил нос.

Азирафель недовольно вздохнул и толкнул дверь камеры, распахивая решётку.

— Боже, какой же здесь холод! — пожаловался он и растёр себе плечи. — Мне определённо нужен кувшин горячего вина.

— Отличная идея, — согласился Кроули.

— Куда ты его отправил? — спросил Азирафель, когда они оказались на улице. — Я надеюсь, в какое-нибудь безопасное место?

— Безопаснее не бывает. Он сейчас в доме одного из тех полоумных, которому подарил радость брака, — с сарказмом отозвался Кроули. — Надеюсь, твоему праведнику хватит ума хотя бы недолго сидеть тихо и не приставать к императорам с христианством.

Они шли по улице сквозь толпу. Люди расступались, не замечая их и даже не задумываясь о том, что за сила заставляла их сворачивать с дороги. Кроули на ходу стащил горсть орехов у уличной торговки и начал щёлкать их пальцами, бросая скорлупу себе под ноги. Азирафель взял один у него из ладони, разгрыз.

— Смотри, — Кроули толкнул Азирафеля локтем и кивнул в переулок.

Спасённый праведник, возле которого уже собралась кучка людей, громко благодарил Бога за своё избавление. По его словам выходило, что в ответ на его молитву невидимый вихрь перенёс его за стены тюрьмы и невредимым поставил на улице перед домом его друзей. Азирафель притормозил и прислушался. Молодая пара — видимо, хозяева дома — уговаривала его зайти внутрь, но тот будто не слышал, перемежая восхваления Всевышнего с клятвами, что будет выполнять своё призвание ещё усерднее.

— Если он не бросит своё занятие, долго он так не прогуляет, — вздохнул Кроули.

— Но это так самоотверженно, — умилённо вздохнул Азирафель. — Он знает, что ему грозит смерть, но не может оставить без защиты влюблённых. Разве это не прекрасно? — он обернулся к Кроули.

— Это глупо, — убеждённо сказал тот.

— Это воодушевляет!..

Кроули издал нетерпеливое восклицание. Ему было холодно, ветер пробирался сквозь слои одежды и заставлял ноги покрываться мурашками.

— Горячее вино, ангел, — напомнил он.

— Посмотри на них. Люди так прекрасны, когда влюблены, — сказал Азирафель, не отрывая глаз от молодой пары. — Я хочу выпить за эту любовь — чтобы она никогда не покидала их сердца.

— Так, ты только что всё испортил, — раздражённо заявил Кроули. — Знаешь что — мы не пойдём в твой очередной кабак, я не пойду. За то, что ты такой зануда.

— А куда ты пойдёшь? — искренне удивился Азирафель, огорчаясь на глазах.

— Покажу тебе другое место. Теперь моя очередь выбирать, где мы пьём.

— Это никогда не была твоя очередь! — возмутился Азирафель.

— А сегодня стала моя, — отрезал Кроули. — Идём, ангел.

Он двинулся дальше, Азирафель поспешил за ним.

— Куда ты хочешь? — покладисто спросил он. — Что это за место?

— Увидишь, — сказал Кроули. — Я там часто бываю, когда устаю от людей, — добавил он. — Рим стал слишком шумным.

Они поднялись на один из холмов, к ряду великолепных вилл патрициев, выстроенных так тесно, что на склонах уже не оставалось места для того, чтобы втиснуть сюда ещё хотя бы курятник. Один из домов пустовал. Кроули привычным жестом толкнул дверь и впустил ангела внутрь. Пройдя через вестибулу и атриум, они оказались во внутреннем дворике с молчащим фонтаном, по лестнице поднялись на плоскую крышу.

— Почему здесь никто не живёт? — спросил Азирафель.

— Судебная тяжба, — ответил Кроули. — За это место наследники и кредиторы прошлого хозяина судятся уже несколько лет. Никого сюда не пускают, потому что не могут договориться. И поэтому здесь так тихо.

Над плоской крышей возвышалась стена второго дома. Она была тёплой — по ней поднимался горячий воздух из гипокауста. Кроули достал припрятанную под каменной скамьёй бутыль с вином и стаканы, пригласил Азирафеля сесть. Тот со вздохом удовольствия прижался к теплу всей спиной.

— Ты часто здесь бываешь? — с любопытством спросил он, раскладывая по ногам складки тоги.

— Когда меня утомляет людская глупость, — отозвался Кроули, сотворив на ладони пламя и обводя им дно бутыли. В воздухе тут же запахло пряностями.

Солнце склонялось к холмам, небо темнело. Рыжая полоса заката протянулась через весь горизонт. Они сидели, пили вино и смотрели на город.

— Читал что-нибудь интересное в последнее время? — спросил Кроули.