Миттельшпиль (СИ) - Логинов Анатолий Анатольевич. Страница 13

— И спорить не буду, — усмехнулся в ответ Джон. — Поверю.

Чай и действительно оказался совсем неплох, намного лучше того, что довелось пить Джону Джозефу в Ижевске. Хотя там он, пользуясь привилегиями гостя, предпочитал угощаться кофе. А вот закуски оказались действительно выше всяких похвал.

После чая Сергей, извинившись, разделся и быстро устроился на застеленной проводником полке. И мгновенно заснул, не обращая внимания на освещение. Джон только вздохнул, глядя на него. Ему лично не спалось.

«Молодость, — мысль мелькнула и растворилась в ночи, сменившись воспоминаниями о прошлом. — Может быть, стоило остаться в Льеже? Один из лучших оружейных заводов мира, европейская цивилизация… Но столько, сколько предложили мне русские, бельгийцы платить не могут и не смогут никогда. Да и свой завод, который будет выпускать только мою продукцию, они не построят. Свой… ну пусть не совсем свой. Казенный, но с предоставлением мне полной свободы в управлении им и таких перспектив в бизнесе, что дух захватывает. Перевооружение миллионной армии мирного времени, с созданием запасов на случай войны для армии в пять-шесть миллионов… ни одна страна мира себе такого позволить не может, даже Британия. Америка… о, в «Винчестер» еще пожалеют, что отказались от моих предложений, — посмотрев на безмятежно спящего Сергея, Джон неожиданно вспомнил разговор с военным министром и его просьбу-приказ — заняться пулеметом. — Пулеметы, пулеметы… два образца, один из которых станковый и один — ружье-пулемет для кавалерии. Очень интересная задача, с учетом русского патрона… Для ружья-пулемета простой магазин, по типу «Мадсена»? Но по отзывам участников войны, патроны подаются не слишком надежно. Значит необходимо искать иное решение. «Жесткая лента», как у Гочкиса? Надо посмотреть, можно ли сделать ее больше, чем на две дюжины патронов, — словно сам собой на столике материализовался блокнот и карандаш. Приноравливаясь к раскачиванию вагона, Джон сделал несколько набросков, — Если сделать на три десятка? Пожалуй, получится слишком длинная полоса металла. Придется ее утолщать… Станет тяжелее. Надо считать, но идея не из лучших. Чтобы такое придумать? Так… на «Мадсене» подача патрона сверху позволяет упростить механизм. А что, если…, — в блокноте появился новый набросок, — по кругу, по кругу, как на карусели, и… поворотный механизм. Сложнее… но зато сорок-пятьдесят патронов можно разместить. И цеплять друг друга закраинами не будут. И подача сверху… и торчать по сторонам нечему, что кавалеристов будет лучше. Так… вот именно этот вариант надо обдумать и обсчитать сразу по прибытию. Пожалуй, в этой идее что-то есть. По крайней мере, должно работать не хуже мадсеновского магазина. Эх, если бы вместо русского использовать наш американский патрон, насколько проще было. Но русские не хотят менять все свое патронное производство… И я их понимаю. Дорого, да и тогда все оружейное под него перестраивать придется. А потому будем работать с тем, что есть. Значит для ружья-пулемета в первом приближении идея есть. Причем делаем только с отводом газов. Никаких коротких ходов ствола или надульников. Просто и элегантно. Надо только привод сделать, чтобы одновременно с перезаряжанием вращал дисковый магазин… Для станкового пулемета, кажется, можно будет модель девяносто пятого года слегка модернизировать и улучшить. Хотя она здешним военным не слишком понравилась. Или что-то иное попробовать, по типу Максима? Думай, Джонни, думай…, — спать по-прежнему не хотелось, поэтому в блокноте один за другим появлялись новые наброски, слегка косые и неуклюжие. Рисовать во время движения поезда не очень удобно, но Джона выручали наработанные за время путешествия навыки. Наброски, конечно, получались весьма кривыми, но для Джона главное было — сохранить пришедшие в голову мысли на бумаге. Дольше всего он обдумывал конструкцию станкового пулемета. С отводом газов из ствола и… водяным охлаждением, по требованию военных, для поддержания высокого темпа стрельбы длительное время. Рисовал и перечеркивал наброски. В итоге пришел к выводу. — Ничего не получится. Эти два принципа совместить в одной конструкции очень сложно, почти невозможно. Поэтому, пожалуй, вернемся к задумке девятьсот первого года. Тем более, что с моделью Максима, известной здешним военным есть общие моменты. Итак … короткий отход ствола, запирание вертикально перемещающимся клином и водяное охлаждение. Интересно, а стоило столько мучиться, сидя в ночи и придумывая монстров? Нет, пожалуй, пора ложиться пора, иначе голова вообще перестанет работать».

И бывший американский, а ныне российский оружейник с простой российской фамилией Браунинг лег и уснул, чтобы утром проснуться уже в Коврове. Где по воле императора Николая Второго строился новый завод, который должен был выделывать только пулеметы, одни пулеметы и ничего, кроме пулеметов.

Опыт русско-японской и бурской войн тщательно изучался во всех армиях. И в русской императорской — тоже…

Российская Империя. Москва. Ноябрь 1904 г.

Зима в этом году никак не могла устояться, и Москва выглядела довольно непрезентабельно. Подтаявший снег, булыгами лежащий по улицам, плохо почищенные, обледенелые тротуары… Редкие прохожие, поругивая нового московского градоначальника и вспоминая благословенные времена Великого Князя Сергея, когда дворники имели опаску начальства, неторопливо брели по своим важным делам. И никто из них не обращал внимания на проносившийся мимо колибер, запряженный косматой каурой лошаденкой. Странный, похожий на ползущую по проезжей части гитару экипаж вез хорошо одетого человека непонятной наружности — то ли купца, то ли профессора.

Колибер остановился у ничем не примечательного доходного дома, пассажир расплатился и, войдя в парадное, поднялся на второй этаж. Подойдя к двери с удивлением посмотрел на новомодный электрический звонок и, покачав укоризненно головой, нажал кнопку.

— Входите, входите, — поторопил открывший дверь хозяин квартиры и жестом пригласил изумленного гостя внутрь. И тут же, поздоровавшись, предложил самому снять калоши, раздеться и повесить шубу на вешалку, многословно поясняя.

— Сегодня мы по-простому, без прислуги. Помните древнеримскую поговорку? Имеющий раба — имеет в доме врага. Вот, вернулись те варварские времена. Нет никакой гарантии, что твоя прислуга не работает на Третье отделение или на жандармов. Поэтому — все сами…

В небольшой комнате, скудно обставленной мебелью, гостя уже ждали. Быстро, без излишних церемоний, поздоровавшись со всеми, гость сел в приготовленное ему кресло. Хозяин съемной квартиры, он же — организатор этой встречи, предложил всем — угощаться, чем бог послал и без затяжки времени приступил к делу.

— Господа! Мы собрались здесь чтобы решить важнейший вопрос современной российской жизни, — пафосно начал он, вызвав у сидящих невольную усмешку и невольно вырвавшуюся у самого молодого из присутствующих реплику: «Что делать». Однако оратор ничуть не обиделся и продолжил с тем же энтузиазмом. — Совершенно верно! Абсолютно! Что делать? Ибо приближаются выборы, а прогрессивные силы разобщены и продолжают делиться между собой по совершенно надуманным поводам. Нам же необходимо полное единение! Власть полагает, что, сделав небольшую уступку общественности и превратив Государственный Совет в законосовещательный орган, она предотвратит борьбу за настоящий парламент. Но сия уступка настолько незначительна, что о ней даже и говорить бы не стоило. Если бы, — выступающий патетически воздел руку, привлекая внимание к следующим словам, — если бы власть сим поступком сама не вручила нам легальную возможность борьбы за права общественности. Да, закон о выборах составлен так, что на выборы пойдут в первую очередь угодные власти кандидаты. Отслужившие в армии, — он покосился на сидящего справа, чье лицо при этих словах исказила невольная гримаса, — словно фрунт является лучшим условием для развития умственных способностей. Выборы по куриям и по партийным спискам, выборы среди безграмотных крестьян… все для того, чтобы в конечном итоге среди депутатов оказалось агрессивно-управляемое провластное большинство. Прогрессивные же силы, будучи разобщены, никак не смогут с этим бороться. Поэтому нам необходимо объединить наши усилия независимо от партийной принадлежности. Чтобы получить большинство и превратить наконец Мариинский дворец в «Зал для игры в мяч»[5].