Цена притворства (СИ) - Черная Снежана Викторовна "Черноснежка". Страница 11
- Да, что-то знакомое… - протянула она после короткой паузы, - имя дизайнера только не припомню.
- И у меня совсем из головы вылетело, - горестно вздохнула, - но ничего. Я просто уверена, скоро оно прогремит на весь мир, вот тогда Маринка сама же выставит себя полной дурой, - произнесла я с умным видом.
- Я, когда увидела это платье на шоппинге в Милане, моментально в него влюбилась! Ты же знаешь, как мне идёт цвет “Брызг шампанского”! - продолжила я сочинять на ходу. Пришлось ущипнуть себя за бедро, чтобы побороть новые приступы смеха. Вот будет номер, если Алиска решит воочию взглянуть на творение модного дизайнера!
- Кстати, ты так и не сказала, что оденешь на Бал Дебютанток, - поспешила я перевести тему в другое русло.
Алиса, тотчас же забыв о новом дизайнере, принялась воодушевлённо вводить меня в мельчайшие подробности своего бального туалета цвета морской лазури, созданного в стиле эпохи балов. Я тактично промолчала о том, что в ту самую эпоху образ дебютантки непременно предусматривал белый наряд. Но так как Льва Николаевича Толстого Алиса не осилила, то и говорить ей об этом было бесполезно.
Впрочем, меня это не должно волновать, своих проблем полно. Предстоящий побег занимал все мои мысли днём и большую часть снов ночью. План был прост как пять копеек, но для его осуществления нужны были деньги, которых у меня не было.
- Помнишь мой Глаз Ангела? - перебила я Алискин монолог. Она как раз дошла до аксессуаров и сетовала на отсутствие подходящего украшения для глубокого декольте.
- Помню, конечно, - вздохнула она. - Обалденная вещь!
- Продать хочу. Можешь поспрашивать у знакомых?
- Ты что? - метнула в меня возбуждённый взгляд. - Серьёзно? Это же единственный экземпляр, произведённый Bulgari!
- Chopard, - поправила подругу.
- Да, постоянно путаю. Так ты серьёзно хочешь продать Глаз?
Вот заладила! Конечно, хочу и даже знаю, что ты сама у меня его и купишь. Это украшение являлось предметом Алискиной зависти уже год - ровно столько, сколько я являюсь его счастливой обладательницей. Отец привёз подвеску из Швейцарии в подарок к моему семнадцатому дню рождения. Мать по этому поводу до сих пор ворчит, что не по Сеньке шапка, это, наверное, означает - кулон для меня слишком хорош.
- Мне он никогда особо не нравился, но не хотелось обижать родителей, - принялась я вдохновенно врать. – А на прошлой неделе Аскольд вообще сказал, что мне эта вещь абсолютно не идёт…
«Убойный аргумент».
- Я куплю! - сходу выпалила подруга.
Я в этом даже не сомневалась.
- Ну не знаю, Алис… - протянула недоверчиво. - Это ведь дорогая вещица, денег-то у тебя хватит? Я просто уже кое-что другое присмотрела от Tiffany, поэтому извини, дешевле никак. Даже по дружбе.
Бросив быстрый взгляд на заросли терновника в поисках лишних свидетелей, я вытащила из кармана конверт. Была не была!
– Кстати, Алис, не в службу, а в дружбу, закинь письмо в ящик по дороге домой, забыла отправить.
Признаться, я ждала расспросов, на худой конец насмешек по поводу каменного века и письменности при помощи палки-копалки. Но Алиска, видимо, слишком беспокоилась насчёт украшения, поэтому затолкала письмо для Тохи в сумку, бросив на него лишь мимолётный взгляд. Только бы не забыла! С неё станется.
- Хватит у меня денег. Хоть сегодня переведу на счёт.
- На счёт не надо, - поумерила я её пыл. - У родителей могут возникнуть вопросы. Я им потом скажу, что продала подвеску, а то ещё мамаша отберёт, ты же её знаешь - всё лучшее себе любимой.
Маринка знала. Поэтому с радостью согласилась принести мне завтра деньги наличкой взамен на кулон и скомканно распрощалась. Должно быть, побежала клянчить деньги у отца.
- Про письмо не забудь, - напомнила вдогонку, на что Алиска, не оборачиваясь, только махнула рукой.
Давай, подруга, хоть раз в жизни сделай что-то полезное. Только бы не забыла! В том, что Тоха не подведёт, я в тот момент даже не сомневалась.
Мучали ли меня угрызения совести? Нет. На душе у меня было абсолютно спокойно. Я ведь не чужое украла. Подвеска - мой подарок, а значит, принадлежит мне. Уходя отсюда навсегда, я ничего чужого брать не собиралась, кроме разве что обручального колечка. Его я оставлю себе за моральный ущерб, пригодится. А те немногочисленные вещи, которые действительно были моими, можно на пальцах одной руки пересчитать. Среди них и дизайнерская подвеска, которая и особой ценности-то не представляет, если бы не имидж и не “лимитед эдишин*” - во всём мире другой такой нет.
А вот за то, что действительно для меня ценно - за бабушкино наследие, ещё придётся побороться. И займусь я этим сегодня же.
* Эксклюзив, ограниченная коллекция.
- Пап, мне нужна бабушкина брошь. Она хотела подарить мне её на восемнадцатилетние.
Прошёл почти месяц с памятной вечеринки по случаю моего дня рождения. Идиллию семейного ужина прервал звук разбитого фарфора - мама при моих словах выронила прибор, и тонкой фарфоровой тарелке пришёл капец. Алекс вздрогнул и уставился на мать широко открытыми глазами, а я тут же напряглась, потому как такая реакция показалась мне не к добру.
- Зачем тебе бабушкина брошь? - оторвался от своей тарелки отец.
- Затем, что это единственная память о ней, и как вы оба знаете, она собиралась передать её мне.
- Незачем она тебе пока, - вставила своё мнение мать.
- К тому же, я собираюсь одеть её на БАЛ, - проигнорировав её высказывание, я обращалась сугубо к отцу. Бабушка Ася была его матерью, и моя дражайшая матушка к этой вещи имела весьма косвенное отношение.
- Ася, это семейная реликвия, - произнёс отец, - не уверен, что ты готова взять на себя такую ответственность.
- А когда я, по твоему мнению, буду готова?
- Ты забываешься!
- Нет, ну серьёзно. Скажи, пожалуйста, когда наступит это время.
- Так, хватит, - для матери эта тема была явно неприятной, - отец ясно выразился, ни к чему девочке твоего возраста такие безделушки.
- Извините, матушка, но безделушки это то, чем забиты до отказа ящики вашего трюмо, а бабушкины фамильные драгоценности - далеко не безделушки. И не вам, простите, решать этот вопрос, - я старалась говорить спокойно, хоть это и давалось мне с трудом. – Эта вещь моя по праву! Я должна была её получить ещё месяц назад.
- Ты слышишь это? Слышишь, как она со мной разговаривает? - взвизгнула мать.
Так, наша песня хороша, но уже порядком надоела. Я изо всех сил пыталась удержать контроль над эмоциями и в то же время гипнотизировала взглядом спокойного, как удав, отца.
То, что я совершенно добровольно отправляюсь на бал (читай: в компании Аскольда), его безусловно радовало. Хоть он и не подал виду, но я-то знаю своего отца - складка между бровей разгладилась, а весь его облик выражал спокойствие и умиротворение.
- Принеси Асину брошь, - обратился он к матери, а я мысленно вздохнула с облегчением. Как оказалось - рано.
Весьма неохотно мать поднялась со своего места и исчезла в спальне второго этажа. Не появлялась она долго. А когда вернулась, растерянно произнесла, что бабушкина фамильная драгоценность исчезла…
- Что ты с ней сделала?! - прошипела я, вскочив со своего стула, да так, что тот перевернулся, напугав Алекса. Братик, почувствовав царившее за столом напряжение, сидел тише воды и за целый вечер не проронил ни слова.
- Ася, - осадил меня отец, - успокойся, - и обратился уже к матери: - Что значит исчезла?
- То и значит, - повела та плечом, - должно быть, украл кто-то из прислуги. Завтра же займусь её заменой.
При этих словах у Таи в кухне что-то разбилось, по звуку было похоже на ещё одну фарфоровую тарелку, а я в отчаянии уставилась на отца. Неужели он всему этому верит? Да у неё же на лбу крупными буквами написано: ВРЁТ!
Мать тем временем твёрдым шагом направилась в кухню.