Гостья Озерного Дома (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 10

накрахмаленный, чистейший фартучек.

Существо встопорщило иглы и, обхватив животик ручками — лапками, неудержимо захохотало. Марина прыснула вместе с ним. Разве можно обижаться на такое уморительное создание?!

Через некоторое время комната была приведена в порядок общими силами, а сами уборщики распили кофейник примирения. Марина не преминула спросить, откуда привозят кофейные зерна, ведь вряд ли сам кофе произрастает в Озерном Доме. Выяснилось, что привозят его караванами через далекую пустыню, из теплых земель, а там уже ждут перекупщики… Что ж, хоть что-то прояснилось.

Диген оказался злостным кофеманом: он без устали подливал напиток в свою кружку, пока не опорожнил весь сосуд. В состояние невидимости у него вернуться не получалось, но, судя по всему, кроху это обстоятельство мало трогало. И вообще, говорил он, «настало время для перемен в жизни». Однообразный быт довел Дигена до состояния депрессии, ведь в свободное время ему было решительно нечем заняться! За долгие годы обитания в родовом доме семейства, славящегося своей образованностью, он прочитал гору непонятных книг и познакомился со многими представителями лесной мелочи.

Единственной отдушиной были кулинарные изыски. Он освоил приготовление сотен различных блюд, но теперь эти умения мало что значили, ведь маг предпочитал простую пищу и избегал излишеств. Его супруга давно умерла, а дочка выскочила замуж, и — фюить! Дом опустел.

Жалобы домофея сопровождались выразительными движениями ушей. Марина пришла к выводу, что надо срочно придумать малышу какое-то хобби. К идее сбора коллекций «чего-нибудь» Диген отнесся прохладно:

— Очень надо — тащить в дом хлам! Этак никакого порядку не будет!

— Тогда… О! Эврика! Подожди-ка, я сейчас… — Марина вытащила из-под кровати сумку. — Сотовый мне тут не пригодится, так что… игры тебе понравятся, если не жалуешься на зрение. Гляди, это — «Тетрис». Принцип простой: ты должен уложить детальки так плотно, чтобы образовались ровные ряды из клеточек. Нажимаешь на кнопочку, и вертишь фигуру как угодно. За каждый ряд получаешь очки, игра идет с отсчетом времени — не успел, значит, проиграл. А успел — перешел на следующий уровень. Уровней всего пятнадцать.

Справишься — есть другие игры, посложнее.

Маленькими когтистыми пальчиками Диген поглаживал мобильник.

— Интересная штука… Не жалко?

— Было бы жалко — не предложила. Постарайся не сломать, не кидай, не топи, не грызи… — Улыбнулась девушка. — Увы, заряда хватит ненадолго…

— Штуковина не будет работать? — Домофей с сожалением поскреб в заросшем иглами затылке. — А, старик сообразит, он умный… Спасибочки.

— Слушай, Диген… Ты живешь в доме ученого семейства столько лет.

Откуда у тебя такой… э — э - э… просторечный выговор? Ты уже должен щеголять научными понятиями, если постоянно читаешь хозяйские книги.

— Книги!.. Сто двадцать годиков крестьянских ферм, знаешь ли, не шутка! И к тому же… я хочу сохранить лицо и колорит, вот как.

Подхватив кофейник, Диген засеменил на кухню, постепенно обретая свою невидимость. Марина не удержалась и спросила вдогонку:

— А… что ты думаешь про его высочество?

Уже став невидимым, домофей презрительно хрюкнул и ввернул крепкое и совсем непочтительное словцо:

— …его высочество! Не возьму в толк, чего старик к нему прикипел?.. Не по чину мне совать нос в хозяйские дела, а только не нравится мне юнец.

Продолжать Диген не стал, видимо, торопясь заняться новой игрушкой. В глубине души Марина согласилась с ним. Пожалуй, не нравится…

Тавель возвратился с корзинкой, полной свертков из листьев лопуха. Глядя на его изрядно намокший плащ, Марина выразила недоумение, что маг отправился собирать травы во время дождя. Улыбаясь, старик бережно пристроил корзинку на кухонный стол.

— Ничего странного, дорогая ллид. Травы особенные, обретающие силу как раз во время дождя.

Он развернул верхний сверток. В воздухе поплыл тонкий аромат, напомнивший кориандр.

— Это приправа? — Полюбопытствовала девушка.

Привлеченная пряным запахом, она потянулась рукой к крохотным зубчатым листочкам, покрытым серебряным мучнистым налетом. Тавель ловким движением отвел ее руку в сторону.

— Нет-нет, ни в коем случае! Перед вами — змеелов поникший, сударыня! Яд, каких в природе немного найдется! Даже лесная гадюка, коснувшись его чешуей во время дождя, недолго заживется на свете.

— А как же вы его трогали? — Марина поежилась. Она подумала, что, будучи одна в лесу, непременно попробовала бы на вкус приятно пахнущие листочки.

— Мне вовсе не надобно к нему прикасаться… Да и нагибаться тоже бывает тяжело… Годы!

Маг повел рукой по воздуху, и опасные листочки змеелова двинулись за ней, как будто сорванные со стола порывом ветра.

— Ух ты! — Непритворно восхитилась Марина. — Мне можно этому научиться?

Тавель покачал головой.

— Нет, ллид Мариен. Способность к магии есть свойство врожденное… Развивать дар потребно с детских лет. Каждую магическую формулу, заклинание или ограничение прирожденный маг сызнова пересчитывает под себя, подгоняет, как платье с чужого плеча, иначе ничего не выйдет. Из моей родни магом был отец, и дед его… Магом может быть только мужчина, и у меня нет наследников дара.

— To есть, готовых рецептов не существует, и колдовать кто угодно не может?

— Именно. Возьмем простейший пример: вдовушкин огонь, который вы уже зрели. Если бы я просто воспроизвел авторскую формулу, ничего бы не произошло. Я вынужден так составить формулу из ранее известных компонентов, дабы она отвечала моей… — тут Тавель запнулся, — не знаю, как выразить, собственной волне магии, излучаемой мозгом…

«Вот она, пресловутая биоэнергетика», — подумала девушка, с трудом осмысливая услышанное, — «индивидуальный пароль к заклинанию». Вслух она спросила, зачем нужны в доме такие ядовитые травы. Маг охотно пустился в пояснения, манипулируя всеми свертками сразу. Растения отправлялись по местам: одни на деревянные дощечки для просушки, другие — в горшочки, где сразу заработали пестики для измельчения сырья.

— Змеелов, сударыня, хоть и ядовит, но не бесполезен. Он служит составной частью ряда формул, одна из них — восстановление целого из части. Таким путем можно, допустим, вернуть человеку искалеченную в битве или при работе с инструментом фалангу пальца.

— А из пальца вырастить целого человека можно? — Со смехом спросила Марина, и тут же заметила, что ее собеседник помрачнел.

Ответ она услышала не сразу.

— Говорят, величайшие маги древности способны были возродить человека даже из обгоревших останков. Однако формула утеряна, и со времен Холодной Смерти никто не вернул человеку или зверю жизнь таким способом. Я также уверен, что данный метод противен природе, так как никто не в силах вложить душу в восстановленное тело. Это нравственное преступление. Мне же надобен змеелов для куда более будничных дел, для восстановления попорченных мышами рукописей… В одной из них я и нашел нужную формулу. Только вот кому — посетовал дед, — нужны сегодня старые рукописные книги? Молодежи, что ли? Ах: если б я мог вернуться в Университет…

И он умолк. Марина сообразила, что за молчанием скрывается душевная рана: вопрос ущемленного самолюбия, несправедливость со стороны коллег, гонения или что-то еще.

В кухне темнело, и невидимка — домофей тихонько зажег масляную лампу, стоявшую на подоконнике. Затем он намеренно громко забряцал кастрюлями, чтобы всем стало яснее ясного: пришло время готовить ужин, и посторонним при этом процессе присутствовать незачем. Видя, что хозяин дома загрустил, Марина быстро сменила тему:

— Я ведь совсем забыла, господин Тавель… Принц сказал мне, что у вас есть на хранении оружие, и я могу подобрать себе что-нибудь, похожее на его собственную шпагу.

— Разумеется, ллид Мариен… Пойдемте.

Тавель увлек гостью в свой кабинет. Заглядывая во все углы и щели в поисках чего-то, старик на ходу пояснял, что оружие собирал его покойный батюшка, не столько из благородной страсти, сколько по необходимости. В те поры, лет пятьдесят назад, жизнь была неспокойна из-за шаек бывших наемников и беженцев, шнырявших по лесам. Тогдашний правитель, агрессивный и несдержанный дядюшка ныне покойного короля, воевал по очереди со всеми соседями от Дома-на-Холмах до Горного Дома, норовя то земли оттяпать, то еще что-нибудь этакое. Поэтому папаша Тавеля вооружил до зубов всех членов семейства, и все умели стрелять из арбалета, и фехтовать немного. Смутные времена ушли, а арсенал за ненадобностью упрятали в сундук… Да вот и он сам.