Гостья Озерного Дома (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 69

— … он будет не в мою пользу. — Закончил Готтар фразу, грустно усмехнувшись. — Я-то знаю Велирин давненько, с тех пор, как мы только слезли со школьной лавки. Знаю, что она скажет.

— Лучше послушай, что я скажу. Вы друг друга любите и, кстати… друг друга стоите. Какие тут сомнения! Гори все синим пламенем и плевать, что там кто скажет!

— Ты права! Плевать! — Воодушевился, наконец, жених и грохнул кружку об пол. — Плевать! Женюсь!

На шум прибежала вездесущая щуплая Велда и напустилась на обоих, ругаясь на чем свет стоит.

— Стыда нету! Высочество ихнее чуть не померло давеча, а он тут зенки заливает! Видела бы матушка…

— Э-т-то с горя! От избытка эмоций! — Готтар оправдывался, неловко пытаясь собрать с пола осколки и получая полотенцем по спине.

— Вот я тебе покажу, с какого горя! Ишь, вылакал сколько… А ты, милая, туда же! Тьфу, глаза бы мои не глядели, провалиться мне и перевернуться…

Теперь становилось ясным, из какого источника барон почерпнул большую часть своих неподражаемых высказываний.

Опасаясь, что взбучки полотенцем не миновать, Марина бочком выбралась из комнаты и сбежала. Пускай-ка, за барона возьмутся другие, и вправят ему влюбленные мозги!..

Велирин чувствовала себя довольно сносно. После потери крови слабость давала о себе знать, но принцессу волновало нечто другое.

— У меня безнадежно изуродована левая грудь! — Немедленно пожаловалась она; как только Марина вошла в комнату. — Кто бы мог подумать, что однажды я не смогу носить открытые платья! С моей-то фигурой!

Марина всплеснула руками, искренне поражаясь.

— Нет, посмотрите на нее со всех сторон! Шрам ее волнует!.. Недавно тебя чуть не убили!

— То-то и оно, недавно. Вчера, если быть точной. Сегодня это дело прошлое, и меня волнует насущное, а значит — страшный, уродский шрам. Если бы на лице — оно, видишь ли: хуже уже не станет, опять куча прыщей вылезла, не протестуй. А вот грудь…

Принцесса вздохнула, поправила халат, из-под которого виднелось белое полотно тугой повязки, и откинулась на подушки.

— Что будет теперь? — Спросила ее гостья.

Велирин ответила легко, не задумываясь. Она все решила.

— Сперва — свадьба, потом — коронация, потом — Злобная Мельница… Но сначала — суд. Нельзя тянуть с публичным разбирательством, пока раны свежи.

Марина так и не сказала подруге о степени родства той с принцем. И сейчас снова был неподходящий момент, увы.

— Велирин… Ты уверена, что хочешь начать свое правление с казни?.. Не лучше ли будет проявить милосердие и…

Широкое, невыразительное лицо Велирин мгновенно покрылось красными пятнами

гнева.

— Хватит! — Резко бросила она. — Какое, семь хвостов Приходящего, милосердие? Государственная измена карается смертью, понимаешь?! И дело даже не в личной мести, это закон! Нет ничего выше закона!

Видя, что собеседница озадачена ее резким тоном, принцесса тронула Марину за руку.

— Не сердись, пожалуйста, что я сорвалась. Но все останется, как есть. Мне решение далось не легко, но оно окончательное.

— Я не обиделась, ничего.

— А как там Тавель? — Перевела Велирин разговор в более мирное русло.

— О: утром он отправился к себе: «расконсервировать дом и домового из буфера». Это его собственные слова.

— Один?! В лесу может быть неспокойно.

— Нет, не один. Готтар распорядился насчет охраны.

— Так значит и ты… скоро отбудешь? — Велирин погрустнела, но тут же оживилась. — Но пара дней для тебя, наверное, не очень много значат?..

— Много. Ты даже не представляешь, как много. Я знаю, куда ты клонишь! Уж конечно, свадьбу твою я ни за что не пропущу!

Велирин от радости кинула в Марину подушкой и едва увернулась от ответного броска, тут же ойкнув.

— Проклятый шов! Как он мне мешает! Я, по правде говоря, и заикнуться-то боялась о свадьбе. Я хочу попросить тебя проколоть мне палец.

Скворцова решила, что ослышалась, но торжественный тон принцессы сомнений не оставлял.

— Таков обряд. Невеста и жених выбирают свидетелей, на которых и возлагается почетное действо.

— Ох ты, у нас свадьба обходится без кровопролития! Мы просто надеваем друг другу кольца.

— Хм… А как же вы можете доказать, что кровь чиста? To есть, нет опасных хворей, которые могут распространяться с кровью?.. У нас будущим супругам прокалывают безымянный палец, затем они прикладывают ранки друг к другу и держат так какое-то время.

— Но зачем?!

— В знак полного доверия. Значит, наши помыслы чисты, как и наша кровь. Бывает, церемонию останавливают, если кровь не показалась при проколе или же слишком долго не сворачивается. Так что потренируйся.

— Да ты шутишь! — Ужаснулась девушка. — На ком?!

— Да любой с радостью согласится, когда узнает причину. Все тренируются заранее. Мало ли чего.

Марина с превеликим удовольствием отказалась бы от возложенной на нее миссии, но нельзя было обижать подругу, с которой столько вместе пережили. В конце концов, в роли свидетеля на такой экзотической свадьбе она еще не была.

На следующее утро принцесса, немного бледная, но твердо держащаяся в седле, вернулась в столицу в сопровождении свиты и гвардии. Народ высыпал на улицы, еще хранившие следы недавних беспорядков. Под копыта лошадей летели осенние цветы — георгины, астры, пестрые гвоздики.

Велирин улыбалась, и то и дело подымала руку в приветственном жесте, хотя была заметна физическая усталость. Ехавший справа барон с беспокойством поглядывал на нее, готовый подхватить в любую секунду. Охрана исподволь посматривала по сторонам, готовая к провокациям в полной мере. К счастью, ничего подобного не происходило.

Марина ощущала на себе любопытные взоры. Она сделала все, чтоб как можно меньше походить на тезку, но сходство, конечно же, бросалось в глаза. В толпе перешептывались. Девушка уже слегка пожалела, что подалась на уговоры Велирин и не поехала в город инкогнито, с прикрытым лицом. Впрочем, тревога была напрасной — никто не посмел бы и слова сказать.

Дворец почти не пострадал от пожара, но парк… Значительная часть выгорела. Осталось лишь голое пространство с безжизненными остовами мертвых деревьев, которые уже начали вырубать. Вдоль аллеи, ведущей к парадному подъезду, шпалерами выстроились гвардейцы, а впереди волновалось людское море, состоящее из сановников, придворных, челяди и простого люда.

Марина узнавала некоторые лица. Ее, несомненно, узнавали тоже. Придворные отлично умеют скрывать свои чувства, пройдя жестокую школу выживания во дворце. По крайней мере, с виду гостью приняли столь же тепло, как и Велирин. Она получила свою долю рукоплесканий, восторженных криков, цветов, но чувствовала себя неуютно. Бросив взгляд на подругу, Марина поняла, что та заново переживает события страшного дня, но держит себя в руках.

Действительно, будущая королева сейчас являла собой образец монаршего достоинства: прямая спина, гордый разворот плеч, спокойное и величественное выражение лица… Темно-синий, почти черный атлас амазонки (без вышивки и каких-либо украшений — знак траура) подчеркивал огненный цвет волос, вопреки привычке Велирин, сегодня убранных в прическу. Марине тоже пришлось облачиться в женское платье, чтобы избежать излишних разговоров. Небесно-голубой бархат удивительно шел к ее глазам, чего не мог не признать даже язвительный барон. Однако это приятное обстоятельство не окупало целого ряда неудобств: куча нижних юбок, шуршащих на все лады, дамское седло (как бы не свалиться наземь!!!), крохотная шапочка с белым пером, немилосердно сползающая то на одно ухо, то на другое. А уж короткая стрижка всадницы породила массу пересудов среди придворных красавиц.

А между тем отсутствие «визитной карточки» Готтара — бородки — вызвало не меньший Фурор.

Марине помогли спуститься наземь услужливые руки пажей. Чуть придерживая длинный подол платья рукой, она двинулась вслед за Велирин по ступеням парадной лестницы. Краешком глаза девушка заметила подле себя Одлина, одетого без обычной небрежности, застегнутого на все крючки и пуговицы, и вообще имеющего крайне представительный вид. Дамы, приседавшие в реверансе, прямо-таки таяли под пылкими взорами его невинно- голубых глаз.