Снежных полей саламандры (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна. Страница 18

В тот вечер они долго бродили по Барсучанску, просто так, без цели, держась за руки, словно влюблённые подростки. Улицы подмигивали им цветными фонарями. Холодало, вскоре моросящая водяная пыль начала превращаться в снежинки, и те кружили в тёмном, рыжем от уличного освещения, небе, ложились под ноги и тут же таяли под ногами. Снег. Первый снег в этом году…

Приятно в непогоду сидеть в тепле, у окна, завернувшись в шерстяной, ручной вязки плед! Ане одно время увлекалась вязанием: успокаивает нервы и дарит эксклюзивные вещи, которые нигде и ни у кого больше не встретишь. Потом закружило в работе, стало не до вязания, но остались вещи с той поры. Свитера, салфетки. Плед.

Игорю плед был не нужен. Ане видела, как он умывался свежевыпавшим снегом. Вышел во двор в одних шортах, сгребал обеими руками налипший на пушистые ветви елей снег… Радовался. Ане ёжилась, на него глядя.

Когда вернулся в дом, от него на всю квартиру пошёл острый ванильный запах зимы, холода, метели и почему-то праздника, хотя до праздника было ещё далеко. Ещё не раз и не два пойдёт, а затем растает позднеосенний мокрый снег. Ещё световой день будет сокращаться и сокращаться, пока не установится бестеневая жемчужно-сиреневая, в тон низким облакам, погода…

— Куда! — упёрлась Ане ладошками в грудь Игоря. — Холодный же весь!

— А мы это исправим!

И от его рук волнами расходилось тепло, осыпалось диковинными огненными цветами, приятно щекоча озябшую кожу….

Потом, уже в постели, обнимая своего мужчину, Ане спрашивала:

— Игорь, а что для тебя — холод? Бывало же так, что ты замерзал, несмотря на свою паранорму?

— Бывало, — отвечал он. — Дома…

— На Старой Терре?

— Да. Примерно половину планетарного года в наших широтах стоит такой мороз, что из дома лучше не выходить вовсе, а если вдруг понадобилось, то одеваешься чуть ли не в скафандр лёгкой защиты. Жизнь замирает тогда, и только ветер несёт колючий, вымороженный снег — при ясном небе. Я как-то попал… в детстве… глупый был. Детям и подросткам лет до шестнадцати нельзя покидать домовладение в одиночку, всё это от того, что паранорма просыпается лишь с началом созревания и какое-то время поток нестабилен, то есть он, то нет его. Но я был умный, — Ане легко увидела сквозь полумрак его улыбку, чуть смущённую, немного ироничную, — он критически смотрел на себя в прошлом, отмечая, каким глупышом был тогда. — Пошёл к соседям… Через сад.

— И что? — спросила Ане.

— И не дошёл, — пояснил он. — Замёрз. Очнулся в больнице. Целители у нас отличные, только штука в том, что исцеление паранормальное всегда идёт через кризис. Короче говоря, было зверски больно. А там и батя добавил, — он снова усмехнулся. — Вложил, так сказать, добавочного ума в задние ворота…

Ане пыталась вообразить себе этакую картину и не могла. Представить Игоря нашкодившим мальчишкой было невозможно. Казалось, таким, как сейчас, огромным, широкоплечим и серьёзным он был всегда, от начала мира…

Утром, за завтраком, Ане вспомнила разговор Игоря с доктором Баранниковым, и спросила про Дороговичи. Она знала, что город был уничтожен «мирумирниками», причём именно тогда, когда она сама проходила обучение в госпитале на GVS Снежаношара, но и только.

— Ваша планета еще не вышла толком из натурального века, — объяснил Игорь. — Её вновь открыли всего сорок лет тому назад. Вообще, Федерация редко вмешивается во внутрипланетарные дела, почти никогда. Но у вас что-то никак не получалось выстроить единую власть на оба материка. Конфликты, склоки, войны, страх перед прогрессом, не очень-то характерный для возвращенцев, для тех, кто, спустя столетия, восстанавливает утраченную было связь с материнской цивилизацией. «Мирумирники», опять же. Их не мы выдумали, их породил ваш собственный социум. Они подняли мятеж, началась самая настоящая война, между планетарным правительством и приверженцами так называемой «натуральной» жизни. Дороговичи, краевой центр с населением почти в три миллиона, был уничтожен, как и Белая Калитва, и Холмогорск и другие города, помельче. Контроль над севером и северо-западом Первого Континента был потерян. А это, на минуточку, громадные территории, посмотри на карте…

— И тогда пришли вы, — сказала Ане.

— Да.

— Но вы же можете выжечь всех этих «мирумирников» в ноль! Почему вы медлите?

— Не можем, Ане, — он взял в свои ладони её руку. — Сначала нам необходимо их ослабить. А именно: выявить тех, кто оказывает им поддержку, и выслать их вон с планеты, если не расстрелять. Проблема еще и в том, что у нас поддержки среди местного населения практически нет. Несмотря на злодеяния «мирумирников». Ты же слышала своё начальство…

Ане кивнула, согревая руки о горячие бока кружки с кофе. Игорь принёс баночку «настоящего терранского», как он сказал. Тот кофе, что произрастал на Ласточке, ему не нравился. Ане не могла понять, нравится ли ей «настоящий» кофе. Он был слишком насыщенным, горьким, к нему полагалась ложечка сахара, а то и две, и, по желанию, сливки…

— Почему мой папа говорил, что скоро начнётся эта… наземная операция? — любопытно спросила Ане.

— Не знаю. Я про это ничего не слышал, — честно ответил Игорь. — Всё-таки не забывай, у меня не слишком-то высокий чин… Я, конечно, стану когда-нибудь капитаном, а то и генералом, — он усмехнулся, — но до этого пока еще далеко.

— Мой генера-ал, — протянула Ане. — Жаров.

— Дразнишь? — спросил он насмешливо.

— Ну, конечно, — подтвердила Ане. — А как же. Что бы мне тебя не подразнить?

— Не забуду и не прощу, — пообещал он.

— Как страшно, — отозвалась она, смеясь.

— Сейчас я научу тебя правильно бояться, — пообещал он и свирепо полез из-за стола.

— Жаров, время. Опоздаем, оба!

— Да и чёрт с ним!

Действительно. Чёрт с ним, с Баранниковым. Пусть препарирует.

Ане ещё не знала, что опоздание станет для неё не самым мерзким моментом за сегодняшний день.

Баранников не ограничился тупым скальпелем. Он взял анатомическую пилу. И в считанные секунды разделал на мелкие кусочки, забрызгав кровью все стены, от пола и до потолка.

— Десять минут, Ламель, — шипел он сквозь зубы. — Десять минут вы неизвестно где кувыркались! У нас больница, а не дом терпимости, что бы вы знали!

Ане смотрела в пол, молчала, а сама прятала в кармане руку с кольцом, которое ей подарил Игорь. Колечко было простое, из благородной платины, с небольшим, желтовато-синим камнем. Камень назывался лабрадор, существовало несколько его разновидностей, конкретно этот в народе называли солнечным камнем — за золотистые переливы. Что Игорь сумасшедший, Ане догадывалась, но чтобы настолько…

Они вышли из дома в осеннюю мглу. Снег за ночь растаял, обратившись в унылое месиво, небо нависло мохнатыми тучами и сеяло, сеяло, сеяло бесконечный унылый дождик с запахом будущих холодов. И вот из этого неба вывалился вдруг робот-доставщик, скинул коробочку в подставленную ладонь Игоря, и умотал обратно, только его и видели. В коробочке обнаружилось кольцо, за которое Жаров потребовал поцелуев… В общем, десять минут — это, прямо скажем, подарок небес. Могло быть больше.

Хотя опаздывать на работу — это, конечно же, нехорошо…

Лена Танеева фыркнула, увидев напарницу, и тут же вышла из кабинета. Ане пожала плечами, не придав значения.

Но так оно и пошло дальше. Танеева демонстрировала полное презрение, всячески давая понять, что общается только и исключительно потому, что работа обязывает. Коллектив как-то тоже сторониться начал. Отворачивались, прекращали разговоры в её присутствии. К вечеру нервное напряжение достигло пика. Ане стиснула зубы и держалась, хотя очень хотелось нахамить и вообще сорвать зло. Она не сомневалась, что воду мутят двое — Танеева и Баранников. Вроде бы заведующему ни к чему опускаться до сплетен между подчинёнными, может быть, он даже сам не сплетничал, но, во всяком случае, не пресекал, и этого оказалось более, чем достаточно.