Моя-чужая (СИ) - Черная Лана. Страница 24

Вот же сукин сын. Кирилл пинает попавшуюся под ноги жестянку.

— Какой же ты сукин сын, Крутов, — процеживает Кирилл.

— Что, простите? — голос в трубке возвращает к реальности.

— Ждите, скоро буду, — зло бросает Погодин.

«Горе у него, мать твою. Из-за какой-то бабы бизнес похерил. Кретин».

Злость клокочет внутри, растекается по венам, жаждет выхода. И разрядка не заставляет себя ждать.

Квартира встречает Кирилла запахом свежей выпечки и апельсинов. Из кухни доносится бархатный голос Дани. Сам мальчишка, одетый в джинсы и майку, колдует над блинчиками, пританцовывая возле плиты. Темные волосы стянуты в хвост. На лице — легкий макияж. Кириллу это не понравилось.

— Завтрак готов, — поставив на стол тарелку с блинчиками, улыбается Даня. — Ты в душ? — и поднимает глаза на Кирилла. И замирает.

Кирилл усмехается и в два шага преодолевает расстояние между ними.

Терпеть не мог этих бабских штучек и возни на кухне. Как и то, что Даня оделся без разрешения Кирилла.

Даня отступает, но уже скоро упирается спиной в стену. Кирилл подхватывает со стола нож.

— Ты чего? — в больших карих глазах удивление и толика страха.

Погодину нравится, когда его боятся. Особенно Даня. А он до сих пор испытывает страх, пока похоть не берет верх над разумом. Сердце набирает ритм, пальцы колет в предвкушении наслаждения.

Лезвие касается смуглой кожи у пульсирующей жилки на шее. Даня шумно втягивает носом воздух. Кирилл улыбается, кончиком лезвия спускается к ключице и одним движением разрезает лямку майки. Следом — другую, оставляя на коже тонкую царапину.

— Я не разрешал тебе одеваться, — шепчет Кирилл, касаясь ножом живота любовника. Мальчишка вздрагивает, когда темная ткань с треском рвется под острым лезвием. Вдох-выдох, и майка падает на пол.

Кирилл проводит ножом по поясу джинсов, ниже, заводит между бедер. Чувствует, как инстинктивно сжимается Даня. Но ему не скрыть возбуждение.

Погодин ухмыляется.

— Снимай, — приказывает.

И Даня подчиняется. Руки его дрожат, но он справляется быстро. Смотрит в глаза и во взгляде черной мутью — похоть. Погодин знает, что нужно мальчишке. Но он слишком зол.

— На колени, — Кирилл едва сдерживается, чтобы не поддаться искушению.

А так хотелось спустить с поводка эмоции и раствориться в страсти мальчишки. Терзать его губы неистовым поцелуем и заставлять выкрикивать свое имя на пике оргазма. На несколько часов забыть обо всем.

Но Погодин понимает: даст волю чувствам — не выживет. Да и Даня должен знать, кто его хозяин.

Он наклоняется к упавшему на колени мальчишке. Пальцами сжимает подбородок, заставляет посмотреть в глаза.

— Я твой хозяин, — рычит Кирилл, — господин и Господь Бог. И только я решаю, что тебе делать. Ты — моя собственность. Уяснил?

Мальчишка слабо кивает.

— Да, — тихое в ответ.

— Не слышу! — пощечина хлесткая, голова мальчишки запрокидывается, а на губах легкая улыбка.

— Да, мой господин, — твердо, потупив взгляд.

— Хорошо. А теперь ползи в спальню. Ты меня разозлил и будешь наказан.

Мальчишка встает на четвереньки и ползет, соблазнительно виляя попкой. Кирилл отшвыривает нож, скручивает полотенце и шлепает Даню. Тот вскрикивает и падает на пол лицом. Следующий удар перечерчивает спину розовой полосой. Снова вскрик. Но Даня поднимается на руки и ползет. Вот кухня позади, коридор переходит в просторную спальню.

Под частые удары полотенцем Даня взбирается на кровать и замирает. Ждет. Думает, Кирилл его наказал — теперь будут ласки. Но Погодин не торопится. Его наказание сегодня будет жестоким для мальчишки. Кириллу нужно максимальное удовольствие прежде, чем нырнуть в омут реальности.

Он склоняется над мальчишкой, трется пахом о красную попку. Даня начинает подмахивать, сильнее вжимаясь в Кирилла. Он молчит, но его движения и тихие стоны красноречивее слов. Улыбаясь, Погодин покрывает истерзанную спину поцелуями, языком ласкает тонкие шрамы на ягодицах. Даня уже извивается под ним, тихо ругаясь и шепча: «Возьми меня…возьми…»

— Не так быстро, малыш, — смеется Кирилл, покусывая упругую кожу. — Как насчет малолетней сучки из квартиры напротив?

Чувствует, как напрягается Даня. Как сжимает одеяло и закусывает подушку. Представляет, как перекашивается красивое лицо с игривой ямочкой на подбородке.

— Если ты ее хочешь… — спустя несколько мгновений выдыхает мальчишка.

— О нет, малыш, — Кирилл падает на кровать рядом, массирует через брюки свой возбужденный член. — Не для меня.

Даня по-прежнему стоит на четвереньках, на лице — отвращение, в глазах — ни капли страсти.

— Никогда, — резко, отрывисто. Не говорит, выплевывает.

Кирилл одним движением опрокидывает Даню на спину, наваливается сверху, зажимает руки над головой.

— Ты вздумал мне перечить, малыш? — спокойно, но в голосе металл. — Не выйдет. Ты будешь исполнять все мои прихоти, пока мне не надоест. Будешь послушным, — большим пальцем проводит по щеке, обводит контур губ, проникает в рот; Даня послушно посасывает его, — получишь незабываемое удовольствие. Заартачишься — прикую к батарее и позволю трахать тебя любой сучке. Поверь, шлюх в этом городе — море.

Даня умоляюще трясет головой.

— А тебя никто не спрашивает, малыш.

Кирилл достает наручники, защелкивает на запястьях. Ноги привязывает шелковой веревкой, брошенной на полу после ночных утех. Даня умоляет не делать этого, просит пощады и любой иной кары. Но Погодину плевать. Здесь он хозяин жизни этого мальчишки. И Кириллу решать, кто, когда и в какой позе будет его иметь.

— Заткнись, — шипит, затягивая на затылке ремешок кляпа. Даня мычит и стонет, но эти звуки — волшебная музыка для Кирилла. Башню сносит от столь сексуальной картинки. Веревка, наручники, призывно торчащий член, истекающий влагой. Погодин седлает мальчишку и обхватывает губами розовую головку. Даня выгибается навстречу, глубже проникая в рот Погодина. Кирилл проводит языком от головки до основания, слегка прикусывая яички.

— Какой вкусный, — облизывается и стягивает яйца мальчишки мягкой резинкой, чтобы не кончил. Даня дергается, противится. Кирилл целует его член и слезает.

Довольно осматривает мальчишку, потирая свой член.

— Ты прекрасен, — выдыхает с улыбкой.

Достает мобильник и набирает номер. Звонкий голосок отвечает сразу. Эта сучка давно Погодину глазки строит. И приглашение принимает радостно. Даже на условие Кирилла придти голой соглашается, не раздумывая. А через пару минут уже стоит на пороге. Ладненькая сучка. Грудь небольшая, еще девичья, а соски крупные и набухли от возбуждения. В пупке блестит камушек. А между ног гладко и мокро. Кирилл разводит половые губки пальцем, проникает внутрь. Горячая штучка. Девчонка стонет и сама насаживается на его пальцы.

— Не спеши, детка, — Кирилл выходит из девчонки, дает ей облизать пальцы. И только после этого закрывает дверь.

— Хочу тебя, — шепчет, прижимаясь к Кириллу. На пухлых губах появляется улыбка, когда она чувствует его возбуждение. Запускает ручку в его трусы, сжимает член. Погодин прикрывает глаза, отдаваясь ощущениям. Девчонка стягивает его штаны вместе с боксерами, опускается на колени, целует головку. Но Кирилл останавливает ее. Разворачивает, прижимает к стене и слегка нагибает.

Но звук входящей смс отвлекает. Мелодия особенная — не может не глянуть. Давно ждет.

«Все готово», — высвечивается на дисплее.

Кирилл натягивает трусы, штаны отбрасывает в сторону.

— Значит так, — отлепляет девчонку от стены, шлепает по заднице и подталкивает к спальне. — Я сейчас в душ, а потом отъеду по делам.

Они останавливаются на пороге. Девчонка с изумлением смотрит на распятого на кровати Даню.

— Когда я вернусь, чтобы этот парень был оттрахан до потери сознания. Можешь делать с ним все, что захочешь. На это время он твой раб. А я буду наблюдать, — он кивает в дальний угол комнаты, где таится черный окуляр камеры. — Если справишься — отжарю тебя так, что дышать разучишься.