Я останусь (СИ) - Черная Лана. Страница 40

Они оба это понимают, поэтому Самурай с легкостью принимает подачу Игоря перевести разговор на дела.

- Нужно перепроверить всю бухгалтерию Алисы за последние пять лет.

- Что ищем? – Игоря не удивляет просьба Самурая. Тот редко ставит простые задачи и не считает что-то невыполнимым. В этом весь Самурай – всегда добивается, чего хочет, даже если для этого нужно пройти семь кругов ада.

- Все, что покажется тебе подозрительным. Марк считает, что в ее ближайшем окружении – враг.

Игорь кивает. Марк Ямпольский вернулся и жаждет справедливости. Все правильно.

- Сколько у меня времени?

- Его нет, Игорь.

Грозовский кивает и, прихватив папку, выходит из кабинета большого босса. У Алисы точная бухгалтерия, прописано все до мелочей, зафиксировано, задокументировано. Игорь не удивится, если Алиса сама за всем следит. Он много наслышан о ней: холодная, расчетливая бизнес-леди, Снежная Королева. Много грязи и много лести. Но между тем, она развивала бизнес, помогала сиротам, устраивала благотворительные аукционы. Она жила делом мужа, как дышала. И Игорь рад, что Марк все-таки жив и что нашелся. Теперь Алиса, наконец, сможет заняться девчонками, не разрываясь на семью и бизнес. Так правильно. Жена должна быть не только другом, но и нежной, любимой женой, растящей детей и ждущей мужа дома. Бизнес – не женское дело. И Игорю совершенно не нравится, что Маруся – единственная наследница Самурая. А в том, что она непременно влезет во все это, случись что с отцом – Игорь не сомневается. Она действительно дочь своего отца, хоть и маленькая еще. А еще она его жена. Игорь откидывается в кресле, растирая глаза. Жена. Какое правильное слово. И, наконец, оно привязано к той, что стала смыслом его жизни. Улыбнувшись, Игорь возвращается к документам.

А к утру он находит то, что ищет. Не сдерживая зевоты и довольной улыбки, потягивается, разминает мышцы и сбрасывает всю информацию на флешку. Когда все скопировано, Игорь идет к Самураю. Тот уже на месте или еще не уходил – черт разберет. Он входит без стука. Распахивает дверь и в него тут же врезается миниатюрная блондинка. Отшатнувшись резко, она едва не падает, но Игорь перехватывает ее за талию и прижимает к себе, не позволяя упасть.

И запах миндаля и ванили тут же забивается в нос, растекается сладостью по горлу и теплом скручивается в солнечном сплетении.

- Маруся, - выдыхает он едва слышно. И чувствует, как она вся натягивается, точно тетива. Отстраняется, заглядывая в его лицо. Ощупывая, изучая и в ее сером взгляде неверие и радость, которая тот час сменяется злостью и обидой.

- Извините, - холодно бросает в ответ, вывернувшись из его рук. И ее голос звенит слезами. – И поздравляю, - его девочка умеет держать удар и прятать истинные эмоции, а еще улыбаться, когда на душе мерзко и погано, в чем Игорь сейчас уверен на все сто. – Филлипп говорил, что у вас неприятности. Надеюсь, все разрешилось?

Она что, решила вести с ним светскую беседу? Сейчас? Да ну нафиг! Он вот нисколько не настроен на такое общение. Не с ней.

Игорь усмехается, предпочитая не отвечать на ее ничего не значащие вопросы. Находит взглядом Самурая, застывшего у панорамного окна, подобравшегося, словно готовящийся напасть хищник.

- Я все нашел.

Проходит к столу, кладет на него черную флешку.

- Я жутко устал, - бросает непонятно кому. – Так что я отсыпаться.

Самурай коротко кивает. И Игорь уходит, даже не взглянув на наверняка рассерженную Марусю.

Она догоняет его в лифте. Встрепанная, что воробышек, злющая, как сто чертей, и такая притягательная. Нажимает на красную кнопку, останавливая лифт, и прислоняется спиной к закрывшимся дверям.

- Ты – трус, Грозовский, - выдыхает, вздернув подбородок. Замораживая стальным взглядом, в эту минуту так похожим на отцовский. Игорь молчит, слегка изогнув бровь, давая ей возможность выговориться. Слишком долго она все держит в себе. Пора уже выпустить пар и двигаться дальше. – Трус и лжец, - она сокрушенно качает головой. – Как ты мог так со мной поступить? Как ты мог позволить мне думать, что я – лишь суррогат? Удачная замена той, кого ты любишь. Как ты мог, Игорь? Прийти ко мне и легко бросить, даже не дав шанса стать частью твоей жизни! Почему не позволил быть рядом, когда это было нужно, - она запнулась, переводя дух, подбирая сслова, - когда умерла твоя мама? Почему ты решил, что она лучше меня? Зачем втянул в это Фила? – усмешка касается его губ. Значит, француз все рассказал. Ну что ж, так даже лучше. – Да, он мне все рассказал, - истолковывает его реакцию по-своему. – Как вы встретились в Мюнхене и как чуть не подрались, а потом напились в ближайшем пабе. Он мне все рассказал, Игорь. И о поездке на фестиваль, и о вашей сделке. И о том, что ты подписал контракт с его отцом в обмен на…

- В обмен на свадьбу, - договаривает Игорь.

Маруся бросает на него испепеляющий взгляд и кривится так, словно съела с десяток лимонов.

- Думаешь, все так просто, да? Захотел – ушел. Захотел – женился, - она щелкает пальцами. – Думаешь, все можешь?

- Я не думаю, Маруся. Я знаю.

- Ты ошибаешься, Игорь. Быть со мной ты не можешь.

- Я уже с тобой, красотулечка. В горе и в радости, - он улыбается, наблюдая, как по ее щекам разливается румянец, а в холодной стали глаз проступают янтарные точки. – И больше ты не сбежишь от меня, - он в один шаг сокращает расстояние между ними, из последних сил сдерживаясь, чтобы не коснуться ее мягкой кожи губами.

- Я подам на развод, - парирует она, но уже скорее по инерции, потому что Игорь чувствует – она сдалась и теперь она его сегодня и навсегда.

- Бога ради, - теперь он смеется. – Я готов жениться на тебе хоть каждый день. Делай, что хочешь, родная. Но только рядом со мной. Больше я тебя не отпущу.

- Не отпускай, - тихим шепотом, опустив взгляд.

Он бережно приподнимает ее лицо.

- Главное – верь мне. Просто верь, Маруся. Я люблю тебя.

- Ей ты тоже говорил, что любишь, - в ее голосе растекается горечь.

- Ее больше нет, Маруся, - его пальцы скользят по щеке, очерчивают скулу, вверх по виску, ловя светлую прядку волос.

- А если бы была? Что было бы тогда?

- Маруся… - Игорь качает головой. Как же сложно с этой маленькой девочкой, вдруг заменившей ему воздух. – Ее уже давно нет в моей жизни. Мы давно разведены и…

- Но ты помогал ей. Ты был с ней рядом все эти годы! Не ври мне, Игорь! Не ври, что ее нет в твоей жизни! – по ее раскрасневшимся щекам стекают слезы. Она быстро вытирает их тыльной стороной ладони, поджимает губы, злясь.

- Боги, Маруся… - кулак врезается в стеклянную дверь. Колкая боль пронзает до локтя. Маруся вздрагивает. – Я не мог иначе, - говорит глухо, не смотря на нее. – Не мог, потому что не было у нее никого, кроме меня. Потому что я отнял у нее любимого человека. Своего друга.

Игорь поворачивается к ней спиной, отходит, упирается ладонями в стенку лифта. Да уж, подходящее место для выяснения отношений. Но, похоже, другого не будет.

- У меня был друг, жена-красавица и любимое дело. Теперь я понимаю, что во многом сам виноват, что самолеты стали для меня важнее всего. Я просто перестал быть мужем. Но тогда у меня было все, о чем можно мечтать. И я никак не желал терять хоть что-то. В ту ночь я вернулся с испытаний. На день раньше, - он криво усмехается. – Все как в адекдоте: муж вернулся раньше домой, а там жена с любовником. Хуже того – с лучшим другом. Они даже не заметили меня, так были увлечены…процессом. Я ушел. Сидел во дворе и ждал. Когда на улице появился Пашка – он все понял, - Игорь сжимает кулаки. – Пашка занимался мотокроссом, был профи. Он не сомневался в своей победе, когда предложил мне решить все гонкой. Он был слишком самоуверен, а я – слишком зол. Пашка погиб, а Машка возненавидела меня. Наверное, правильно. Нас развели быстро. А потом она сиганула из окна на моих глазах. Выжила, но оказалась парализована, а я схлопотал инсульт и звезду героя.

- Звезду героя? – голос Маруси звучит хрипло.