Двести женихов и одна свадьба (СИ) - Романова Екатерина "katerinaromanova". Страница 23

— Занят! — важно гаркнул бывший жених.

— Даже для меня?

За дверью что-то грохнулось, разбилось, снова грохнулось, упало, встало на место и двери распахнулись. На пороге, спешно приглаживая буйные рыжие волосы, замер Лютер. Один из тех, кто женился на мне по любви. Пробовал, точнее.

— Джулия? Чем обязан такой честью?

— Есть покушать? — желудок требовательно зарычал.

— Сейчас будет! Тери! — заорал Лютер, выглянув в коридор. — Метнись за едой для леди Джулии!

Я закатила глаза и вздохнула. Что за люди? Теперь вся темница будет знать, что я пожаловала. Но есть и плюсы — через пять минут, как варвар, прямо руками я ела печеную рыбу с овощами. От вина отказалась, на всякий случай, ведь неизвестно, что там с сэром Кристианом.

Лютер, смакуя вино из серебряного кубка, наблюдал как я ем. Вытерла рот и ладони салфеткой и, откинувшись на спинку деревянного стула, произнесла:

— Сэр Энтони Бовейн.

Мужчина усмехнулся и, медленно поставив кубок на стол, кивнул.

— Я знал, что ты пришла не просто так. Прости, Джулия, но не выйдет. Приказ виконта Ортингтона. Если хочешь, могу передать ему сообщение.

— Пять минут наедине, — настаивала, имея козырь в рукаве.

— Джулия… Так нельзя. Я бы и хотел помочь, но… Не знаю, где ты была последние дни, но лекари и целители в серьезной опале. Энтони сидит в одиночке, вдалеке от остальных и ему запрещены любые контакты.

— Если ты не расскажешь — кто узнает?

— Стража.

— То есть, твои люди не умеют молчать? — я подняла бровь, но сто первый продолжал упорствовать. Хорошо, тяжелая артиллерия. Я поднялась и, стряхивая с платья пылинки, заявила: — Лютер. Если ты не пустишь меня к Энтони, я всем расскажу, какой ты большой любитель коз, — поиграла бровями, намекая на крайне неприятный факт в биографии бывшего жениха. — Это будет очень интересный выпуск газеты! Вмиг разлетится, а там еще дополнительный тираж и.

— Да было-то один раз! — возмутился он. — На спор.

— Что-то я очень сомневаюсь!

Он взъерошил волосы и, хлопнув ладонями по столу, рывком поднялся:

— Ладно! Ладно! У тебя пять минут! — в меня ткнули дрожащим пальцем. — И, Джулия, если что, я тебя прикрывать не стану.

— И не надо.

Энтони поместили в одиночную, но комфортабельную камеру. На кровати мягкий матрас, подушка и одеяло, в углу комнаты — удобство и раковина, у стены — пара полок книгами и почти под потолком узкая, в два пальца шириной, полоска окна, выходящего в тюремный двор.

— Пять минут! — напомнил Лютер, открывая двери решетки.

— Спасибо за рыбу, — подмигнула, проходя внутрь.

Когда шаги Лютера стихли в конце коридора, а надзиратель отошел к другим камерам, я крепко обняла Энтони и спросила:

— Как ты?

— Все хорошо. Бывал в местах и похуже, — мужчина усмехнулся, осматривая мое лицо. — Расширены зрачки. Головная боль?

— И ломота, да, есть немного.

— Последствия магического сна, — улыбнулся он, накрывая мою голову ладонями. По коже разлилось тепло, отозвалось жжением в голове, лавой хлынуло по телу и растаяло.

— Спасибо. Гораздо лучше!

— Кристиан знает, что ты здесь?

Я села на кровать и спружинила на матрасе. Хороший, ортопедический. Закон законом, но Кристиан заботится о друге.

— Нет. Он умирает. Точнее, умрет, если ему не помочь. Я жду посылку от Клифорда и мне нужен Ринер или Кларисса, кто-нибудь, чтобы сбить жар и сделать диагностику.

— Джулия. Когда ты закончила последнюю операцию и уснула…

Энтони почесал подбородок и прошелся по камере.

— Это я погрузил тебя в магический сон. Но ты, думаю, уже догадалась.

Кивнула и поблагодарила друга.

— Хотел дать тебе время обдумать, как лучше все донести до Криса, а ему — возможность остыть. Мы все в опале. Ринер и Заки в темнице, остальные лекари отпущены в увольнение до особых распоряжений на все время разбирательства.

— А Кларисса? Ее тоже посадили?

— Она спала в подсобке, мы ее не выдали. Но, сомневаюсь, чтобы получилось как-то провести ее в замок.

— Ты сомневаешься во мне? — приподняла бровь и улыбнулась. Энтони устало усмехнулся и мотнул головой.

— Нет, Джули. Если я в ком в этой жизни и уверен, то в тебе.

— Я вытащу тебя отсюда, обещаю. Даже, если придется во всем признаться.

Энтони грустно улыбнулся и устало прислонил голову к стене:

— Не перегибай. Ты, главное, достучись до него. Крис хороший человек, но руководствуется логикой и фактами. Он стал осторожнее, как потерял семью, и я не виню его за это. Докажи, что хирургия — не темная магия, не отрасль некромантии. Если он кого и послушает — то тебя.

— Думаешь, в Ортингтоне возможны перемены? С вашим-то консерватизмом?

— Думаю, что ветра перемен дуют давно. Уже лет пять…

Какой тонкий намек! Поднялась и похлопала друга по плечу:

— Сделаю все, что в моих силах, и даже больше. Мне следует что — то знать? Когда Кристиан очнется, могут быть сюрпризы?

Энтони мотнул головой:

— Мы все молчали. Решили, что поддержим твою версию, а, поскольку ее нет — молчание лучший выход.

У меня по лицу рассыпались мурашки. Вот, что называется команда. Вот как выглядит преданность и сейчас на мои плечи упал груз ответственности за людей, которые верят в то, что я делаю. В то, что мы вместе делаем для жителей Ортингтона и всего Китриджа, ведь ко мне на операции приезжали и из других графств. Сила сарафанного радио могущественней СМИ.

Пять минут пролетели стремительно. Лютер простился со мной настороженно и расслабился только после обещания, что я никому не расскажу о его маленьких рогатых интрижках.

— Ты же понимаешь, у всех свои. недостатки, — смущенно заметил он, покосившись на стражника у дверей. Тот вытянулся по струнке и делал вид, что он дерево. Разве что не цвел от возможности погреть уши о разговоры начальника темницы.

— М-гм, — хмыкнула в ответ. — Не переживай. Твои, пусть будут, недостатки, останутся на твоей, пусть будет, совести.

Хотя, если вот по честному, не самый страшный недостаток для мужика. Не по бабам же ходит! Хотя, лучше бы по бабам, конечно.

Передернула плечами и поспешила на проходную. Наверняка уже пришла посылка от Клифорда. Я просила оставить у Мориса, сто седьмого жениха по счету. Через него же отправила записку Кэролайн — разгуливать в костюме горничной весело, но до поры до времени. Чтобы сбежать, мне понадобится удобная одежда. А, пока буду реанимировать сэра Кристиана — не помешает пижама и домашнее платье.

— Второе письмо для целительницы — Клариссы.

Морис изогнул тонкую бровку и вздохнул, намекая, что не может этого сделать. Внешность Мориса — что-то особенное. Так выглядели итальянские художники эпохи Возрождения: утонченный, женственный, с пышными черными волосами под мягкой бархатной шапочкой, полагающейся к форме стражника.

Нас разделяла высокая стойка, потому я встала на цыпочки и прошептала:

— Ну, пожа-алуйста!

— Джулия, ты же знаешь, целители в опале. Я не могу пропустить никого из них. А, если кто-то узнает, что я отправил письмо — меня должности лишат.

— А кто расскажет-то? — я коснулась ладони бывшего жениха и игриво пощекотала пальцами. — Я буду очень, очень благодарна!

— Распоряжение графа, — неуверенно возразил он.

— Хорошо. Как думаешь, тебе сохранят должность, если узнают, что благодаря тебе умрет виконт?

К все еще поднятой брови Мориса присоединилась вторая.

— Кларисса единственная, кто может ему помочь.

— Я видел виконта пару часов назад!

— И как он выглядел? — склонила голову на бок, уже почти перетянув бывшего на темную сторону нарушителей закона.

— Плохо, вообще-то, — задумался он. — Но, Джулия! Строго под твою ответственность и через проходную я ее пропустить не смогу…

— Клариссу — не надо! Пропустишь леди Маврей, мою троюродную племянницу.

— Кого?

Я кашлянула и протянула Морису записку.

— Леди Маврей!

— Э-э… а! — живая мимика жениха номер сто семь поражала великолепием. Актерский талант пропадает! — Понял. Кстати, хотел предупредить. Поговаривают, ты некромагией увлекаешься. Мы люди не чужие. Чем бы ты ни развлекалась — будь осторожнее.