Женщина с той стороны (СИ) - Шайлина Ирина. Страница 9

На следующий день я отволокла Назара еще дальше от дороги, уложив на ткань шатра. Голова его дергалась, он стонал. В эти дни это было единственным моим развлечением. Проснулась, перекусила, попила. Перетащила Назара на десяток метров в направлении черной скалы. Напоила его отваром, отдохнула, еще десяток метров. За несколько дней не осилила и километра. Зато Назар вопреки моим мрачным прогнозам стал поправляться. Раны затягивались. От той, что на руке, и вовсе остался лишь красноватый круглый рубец. На груди кожа срослась криво, от этого морда летучей мыши приобрела донельзя бешеный вид, я побаивалась на нее смотреть. Даже бедро радовало. На пятый день моего горе-волоченья он пришел в себя.

— Святые небеса, — прохрипел он. — Что ты делаешь, сумасшедшая женщина?

— Тащу тебя в неведомое зимовье.

— Бросай это дело и иди сама.

— На дороге был Карагач. Наверняка он пойдет обратно. Не думаю, что он числится в твоих друзьях.

— Женщинам думать вредно.

Жадно приник к воде. Поел моих сухарей и полоску мяса, больше у меня ничего не было. Долго и вдумчиво смотрел на небо. Затем достал свой нож, притянул к себе ствол хилой сосенки и обрубил одним движением. За какой-то час изготовил себе костыль. Я сидела и не вмешивалась. Затем размотал рану на ноге и придирчиво осмотрел.

— Ты как сумела это сделать? И зашила хорошо, — он одобрительно кивнул осматривая, я зарделась от похвалы.

— В своем мире я была лекарем животных.

— У нас животных лечат те же колдуны и знахарки.

— А у нас лекари. Бывало, я даже спасала жизни. Хотя к серьезным операциям меня допускали редко, и большей частью я лечила лишай и отрезала несчастным котам яички.

Назар громко и с удовольствием рассмеялся, на его впавших за время болезни щеках появился румянец.

— Боровам и быкам и у нас отнимают яйца. А вот котов, слава богу, мучить еще не додумались.

Свистнул Умника. Тот, увидев, что хозяин в надежных руках меня вниманием не жаловал, лишь изредка удостаивая своим присутствием. Мыш свалился в руки Назара камнем и довольно заклекотал. А тот шепнул ему что-то и подбросил в небо. Вечером Умник принес нам птицу. Размером она была чуть меньше самого мыша, и есть в ней было нечего. Однако Назар ловко ощипал ее, выпотрошил и бросил вариться в котелок. Бульон получился почти приличным. Утром, не слушая моих возражений, встал на ноги и вполне бодро заковылял, орудуя костылем. Я только диву давалась такой выносливости. К тому моменту, как сгустившиеся тучи одарили нас первым дождем, мы уже были в зимовье. Это была лачуга, одной стеной которой и являлась стена черной скалы. Посреди комнаты возвышался примитивный очаг. Каморка была оснащена всем необходимым: минимум продуктов, соли, одеял бытовой утвари. Я разглядывала хозяйство.

— Здесь жил отшельник. Иногда мы заглядывали к нему, он всегда мог дать ценных трав в обмен на сплетни и муку. Жил донельзя одиноко, даже к дороге не ходил. Так и помер здесь. Мы его похоронили.

Рядом с Назаром в одной комнате было тесно. И волнительно. Я проходила мимо него и вынуждено его задевала, касалась. Это было совсем не то же самое, что несколько дней назад, когда он был в беспамятстве. Теперь я оценивала каждый его жест и движение, пыталась анализировать, словно все они несли некий скрытый подтекст. И выходило все не в мою пользу. От меня отодвигались, отводили взгляд. Я ни в коей мере ему не навязывалась, но начинала чувствовать себя уличной шлюхой. Ненужной.

— Буду через пару часов, — бросил Назар на следующее утро и похромал со своим костылем вдаль.

Два часа я провела результативно: полностью вымылась — я уже научилась делать это, обходясь минимумом воды, — постирала одежду, так как с нее грязь уже буквально валилась комьями. Завернулась в одеяло, а свои вещи развесила у зажжённого очага, в котором уже пыхтел котелок с кашей. Такая вот я хозяюшка. Сидела и ждала Назара, печалилась, что у меня нет часов. Больше всего из благ прошлой жизни я скучала по своей ванной комнате и часам. А сами воспоминания о прошлой жизни казались диковинным сном, словно и не со мной то было. Быть может, если бы я оставила там близких людей, связь не прервалась бы так скоро. Но, как говорится, что имеем. И теперь я сижу в этой темной комнатке, которая мне кажется уютной после ночевок на земле, и жду мужчину, который волнует мою кровь.

Вещи упрямо отказывались сохнуть, не смотря на то, что Назар припозднился. Думы в моей голове бродили самые разные. И самой бредовой мыслью оказалось поставить на Назара. А что? Ведь я явно ему интересна. Быть может мне, глухому ветеринару, живущему в книгах, стоит уже рискнуть? Пусть меня оторвали от прошлого, но моя жизнь никогда не была такой страшной…такой насыщенной. И быть может, обольстив Назара, я сумею повернуть колесо фортуны в свою пользу? Я точно ничего не потеряю, разве только самоуважение. Но думается, и без него прожить можно.

Назар пришел поздно. Бросил мне кролика, мертвого, к счастью, и ушел к ручью. Мне не досталось и взгляда. Я стояла, прижимаясь щекой к дощатой двери, и прислушивалась. Назар фыркал, плещась в ледяной воде ручья. Кролик со стола словно смотрел на меня осуждающе. Кочевая жизнь меня многому обучила, и того больше я почерпнула из ветеринарной практики, но разделывать зверька мне не хотелось. Наконец, послышались шаги, я отпрыгнула от двери к очагу и принялась помешивать уже готовую давно кашу. Назар смерил взглядом меня, кролика, а затем вышел с ним на улицу. Вскоре разделанная тушка висела на крюке у двери, Назар ел приготовленную мной кашу. В его волосах еще блестела вода. Он изрядно похудел, но мышцы перекатывались под кожей, вызывая навязчивое желание провести по ним ладонью. Я видела его обнаженным, но это совсем другое. В болезни он вызывал у меня сочувствие и нежность. И, как ни странно, желание защитить. Его мокрая рубаха висела перед очагом рядом с моими вещами. И спиной я могла любоваться вдосталь. Она тоже была украшена татуировками, ее покрывала карта созвездий. Это мне сказал Анвар. Искусно нарисованные маленькие звездочки бежали дорожками, а в местах их скопления были изображены символы созвездий.

— У меня уже спина горит от твоего взгляда, — сказал Назар и отодвинул от себя тарелку.

— Прости… Татуировки интересные.

Да уж, женщина-вамп из меня никудышная.

Ночью налетел шквальный ветер. Пришли бури. Хлипкая избушка сотрясалась и, казалось, вот-вот развалится, но она упорно встречала каждый новый порыв и сдаваться, похоже, не собиралась. Я лежала на топчане, прислушивалась к творящемуся на улице безумству и радовалась, что впервые за недели моего пребывания в этом мире, мне никуда не нужно идти. Одеяло кололось, но дарило тепло, в смутном свете от тлеющих в очаге поленьев я видела Назара. Он лежал на полу. Я прислушивалась к его дыханию и гадала, спит ли он. Умник висел высоко под потолком, бури он не жаловал и вернулся.

На следующее утро я встала первой, засуетилась, разжигая огонь и готовя завтрак.

— Тебе не кажется, что ты немного… Голая? — спросил проснувшийся Назар с пола.

— В нашем мире длина платья до середины бедра считается нормальной.

— Даже учитывая то, что под ним ничего нет, а на полу лежит глазастый мужчина?

Я покраснела и отступила. Об этом я и правда не подумала. Бросилась за свою импровизированную ширму одеваться, а Назар смеялся. Было немного обидно, но между тем волнительно. В таком виде перед мужчинами я еще не щеголяла. Коварной соблазнительницы из меня никак не получалось. Я даже не могла понять, хочет ли он меня. Опытом я похвастать не могла.

Дни тянулись неторопливо и напряженно. Я томилась и не знала, как вести себя с Назаром. Он, видимо, тоже. Как только позволяла погода, он, прихрамывая, уходил. Приносил мелких животных, что попадали в его ловушки. На мои взгляды отвечал неуловимыми улыбками, мы почти не разговаривали. Находиться в такой обстановке было сложно.

Сегодня ветра не было, Назар ушел, даже Умник улетел. Я пошла к озерку, из которого брал начало наш ручей. Вода была ледяная, она текла с вершин гор. Но Назар как-то в ней плескался. Я скинула одежду и, не давая себе времени на раздумья, сходу нырнула в воду. Она обожгла холодом. И одновременно так хорошо мне никогда не было. Мир словно обрел четкость. Чем дальше я плыла, тем меньше чувствовала холода. Доплыв до противоположного берега, я оттолкнулась от камня руками и поплыла обратно. До суши было всего несколько метров, когда мои ноги перестали меня слушаться. Я нелепо взмахивала руками, пытаясь удержаться на поверхности воды, но глубины озера тянули меня к себе. Я то выныривала навстречу хмурому небу и жадно хватала ртом воздух, то опять уходила вниз, и вода надо мной смыкалась. Мысли смешались в моей голове, в рот хлынула вода, я успела подумать, вот и все. Это столетие обойдется без повелителя.