Бабье царство (СИ) - Осипов Игорь. Страница 21

— Линда, — далеко уже не юным и оттого низким и хрипловатым голосом позвала архимагесса начальницу тайной канцелярии, — что там твои глядуны шепчут нового?

— Нам бы старое дерьмо разгрести, — ответила ей седовласая сухая женщина, чья длинная и густая белая коса, подхваченная для контраста пурпурными нитями, свисала почти до самого узорчатого паркета.

Линда да Маринья могла себе позволить грубые слова, ибо была второй после архимагессы личностью в совете. Могла, и постоянно этим пользовалась, за что её за глаза прозвали старой прачкой, ибо материлась, как чернь.

— Да Кашон посадил в темницу свою экономку, обвинив в измене и растратах, — продолжила Линда, откинувшись в кресле. — Новую уже назначил. Пробуем подобраться к ней, подсунуть затычку в виде смазливого мужичка из нужных нам людей. Она уже давно вдова и против не будет. Особенно если на прежнего любовника какое-нибудь дерьмецо нанюхать, — Линда сделала паузу, широко зевнув, и продолжила. — Графиня Да Кананем опять сиськами меряется с торговыми гильдиями Галлипоса, пошлины не поделили, как бы провокаций не было. Да Кананем та ещё сука. А маркиза Арская держит нейтралитет. Она хочет усидеть на трёх членах сразу. И с гильдиями не поцапаться, ибо те ей отзвякивают серебром и золотом за безопасность дорог и порта, и отношения с Да Кашоном не испортить, несмотря на то что он хочет присунуть свой скользкий стручок в соляные шахты Галлипоса, и с Да Кананем они кузины.

— Что в Таркосе? Старушка жива?

— Пока да, но нам нужно срочно пристроить её младшенькую, чтоб не было грызни за престол. Междоусобица обернётся падением прибыли от торговли зерном. Сама знаешь.

— Хорошо, — протянула архимагесса, отпив из золотого кубка разбавленного вина, и перевела взгляд на пухленькую ведьму в зелёном бархатном платье, — Карина, что с халумари?

— Бесят! — процедила та в ответ и кинула надкушенное яблоко в воссозданную на песчаной карте обитель полупризраков. — Я старшая архивариесса, а не шпионка. Я их не понимаю!

Николь-Астра тяжело вздохнула и шевельнула пальцем. Яблоко тут же высохло и рассыпалось в труху, а потом песчаная волна отнесла этот мусор к краю ниши.

— Выговорись. Полегчает. И мы послушаем. Может, чего нового узнаем, — произнесла она.

— Они перерыли всё в округе. Делают глубокую лунку, землю заматывают в прозрачную ткань и отвозят к себе. Каждые пятьсот шагов лунка. Кроты бесовы. Шесть артелей землемеров. А зачем им земля, не знаю. Для колодца мало. А соли, разных руд и золота там нет. Наши лозоходчицы все пощупали сто лет назад. Засылаю горностаев или птиц, чтоб потом мои глядящие-в-даль подсматривали, но пока ничего не понятно. Говорят на своём языке, не подслушаешь, хотя понемногу учимся чужой речи. Их зверомужи не проявляют никаких признаков войны. Всё строго по распорядку, можно на часы не глядеть и время сказать. Проснулись, поели, занялись муштрой. Опять поели, опять муштра. После ужина либо глядят на большое волшебное зеркало с картинками либо читают. Всё. И эти цветные бумажки со сказками для черни уже бесят.

Карина стиснула кулак, глядя на архимагессу, а та молча слушала. Она сама назначила главу хранилища знаний на это задание, ибо считала, что белокнижница засиделась, того гляди пылью покроется.

— Каждый раз, когда прихожу листать эти разноцветные небылицы, чтоб нечаянной крамолы на богов не было, меня просят поколдовать. И комната эта. Она мне не нравится. Вся в каких-то светлячках. Всё жужжит и гудит. И этот халумари, слащавая тварь, глядит нехорошо. Не как на женщину, и не как на чужой кошелёк. Как на потрошёную крысу. Поколдуйте, да поколдуйте. То свечу подсовывает, чтоб зажгла, то монету, чтоб сдвинула. Бесит!

— Успокойся, истеричка, — грубо прокаркала Тереза по прозвищу Лютая. Высокая и до сих пор жилистая глава стражи когда-то получила стрелу в горло. Жизнь спасли, а прежний голос нет. — Их никто не понимает. Торгуют безделушками. Помогают всем за медную монету. Книги печатают. В политику не лезут. Я тоже не знаю, что им нужно.

— Поколдуй, говоришь, — протянула архимагесса. — Поколдуй.

Она вдруг вскинула брови и улыбнулась.

— Послушай, моя дорогая. Отказывайся колдовать. Улыбайся, будь вежливая и ласковая, пей вино, да хоть трахайся с ними, но не колдуй больше. А я пока подумаю, что с этим делать. Линда, пересчитай всех халумари, что не в обители, и приставь к каждой артели по девке. Пусть магессы будут не сильные, но с головой. Чтоб все видели, что халумари делает добрые дела, а рядом с ним член магистрата.

— Умом тронулась? — переспросила глава тайной канцелярии. — Зачем нам это? Ты только усилишь их влияние. Как бы ни обернулось потом нам членом в голову.

Николь-Астра встала и оперлась на стол.

— А думается мне, что у них нет магии, — прошептала она. — Они пытаются понять её. А магия — наш козырь. И если мы сможем предложить им нечто очень нужное, то, чего у них нет, сможем диктовать новые условия и требовать поддержки.

— И чем они помогут? В чём? — хмыкнула глава стражи.

— А вот ты это и должна выяснить, — ехидно произнесла архимагесса…

*****

— А-а-а, Галлипос, — радостно протянула леди Ребекка, когда мы выехали на очередной склон. Да, наутро рыцарша приняла решение возвращаться, чтоб пополнить припасы, и предложила подбросить нас. Вместо оставшихся трёх дней, поджарые беговые бычки доставили нас за день. Всю дорогу стоял на подножке её колесницы. Это лучше, чем брести пешком. И пришлось быть на ногах, как в переполненном трамвае, так как имелся шанс отбить пятую точку о деревянную скамейку, ибо амортизаторов у этого транспортного средства не было совсем.

Как-то подумалось, что наши не подумали о транспорте, отправляя меня пешим. Запросто же можно было купить беговую корову, несмотря на то, что она стоит как местный спорткар. Бюджет страны такую сумму не заметит. Вернусь, обязательно найду того, кто делал рекомендации. Выскажу, что думаю.

Всё то время, что Катарина ехала на колеснице Клэр, наёмница хмуро молчала. Даже когда спешивались на привал, не проронила ни слова, лишь угрюмо грызла свои лепёшки из солёного пресного теста, да запекла на углях своих улиток, раскалывая их потом камнем, как грецкие орехи.

А впереди, в окружении пшеничных и льняных полей показался большой город, стоящий на большом озере. До него осталось несколько километра, но даже отсюда были видны высокие шпили храмов и целых два замка. Огромное озеро, по размерам сопоставимое с Ладожским морем, кокетливо красовалось множеством корабликов с разноцветными парусами. Противоположного берега не видно, лишь ровная линия горизонта и вечерние кучевые облака, готовые принять два солнца, как мягкая перина.

Около десятка ветряных мельниц с медленно вращающимися лопастями заставили улыбнуться и поглядеть на рыцаршу и оруженоску, но на дона Кихота Ламанческого и Санчо Пансо они не тянули, типаж не тот. Ребекка скорее мельнику по шее даст, чем кинется на мельницу с оружием. Причём без суеты, с расчётливым спокойствием и несколькими запасными планами на всякий случай. А Клэр даже не пойдёт в бой на мельницу, пролепетав, мол, я думала подвиги, а там просто деревяшка. Если их сравнивать с персонажами ролевых игр, то Ребекка — воин сотого уровня, прокачавший всю ветку умений, а оруженоска только ещё изучает меню, шмыгая носом, и думая, не получит ли дюлей от самого простенького врага. Ей бы смелости побольше, но девушка росла обычной бюргершей, а тут сказали: «Завтра ты рыцарь, и никого не колышет».

— В купальни! Я хочу помыться! — громко произнесла рыцарша, отчего я опешил. Не от мальчиков. От слова помыться. Горожане, проживающие рядом с нашей базой, просто панически боялись водных процедур.

— А как же учение о святости воды и недопустимости осквернять её своим телом? — оглядев весь бабский отряд, протянул я вопрос.

— Ха! Ты наслушался бредней последователей Ниркаты? Пылающая Агния — вот правильная богиня, ну и покровительница удачи Такора тоже. Если бы магистрат не поставил свою цитадель в этом рассаднике грязи, они бы уже давно от чумы подохли, и дешёвый гранит добывать было бы некому. У них даже в колодцах вода тухлыми яйцами воняет, не то что здесь.