Ошибка 95 (СИ) - Скуркис Юлия. Страница 20
— На того майора я злобу затаил. Хотел отомстить, но не знал как. Само слово «майор» стало для меня как горечь. Как-то раз мысль пришла: вырасту, пойду в астронавты, дослужусь до генерала, стану начальником над этими самыми майорами, вот тогда они у меня попляшут. И с тех пор я самовоспитанием занимался. Лет в двенадцать спортом увлекся, учебу подтянул и скоро одним из самых успевающих в классе стал. С папашей прожил до семнадцати, а потом поступил в летное училище. После только два раза его видел. Последний — лет за десять до того, как меня заморозили. — Айвен криво усмехнулся. — А сестры слабоумной у меня никогда не было. Ну и бред, однако, эти кретины мне в память записали! Ха-ха-ха!
Хохот Айвена эхом разнесся по дому.
Мила прислушалась. Как там Дэн с Ритой?
Из подвала не доносилось ни звука.
— Они там не умрут? — спросила Мила и сама удивилась тому, как равнодушно прозвучал ее голос.
— С чего бы им помирать? Полежат, очухаются. Может, память восстановят. Память — она ценная вещь…
Голос Айвена как будто раздавался издалека. Действует, подумала Мила и опрокинула в рот остатки вина.
Айвен внимательно посмотрел на нее. Он вытер губы и руки, бросил скомканную салфетку на горку куриных костей и наклонился к ее уху.
— Не парься так, — шепнул. — Дурацкое занятие.
Айвен приподнял каштановые локоны и коснулся губами кожи за ухом. Его горячее дыхание взбудоражило Милу.
— Грязная шлюха! — едва слышно прошептал Айвен. От этих слов Мила вздрогнула и вопреки здравому смыслу прильнула к бывшему возлюбленному. Он принялся поспешно стаскивать с нее одежду. Мила не возражала. Айвен изнемогал от нахлынувшей страсти.
Вдруг ее разобрал неуместный смех, она расхохоталась с одержимостью сумасшедшей.
Айвена это только раззадорило. Он вытряхнул Милу из брюк, разорвал кружевные трусики. Она скатилась с дивана и, оказавшись на четвереньках, поползла по ковру, продолжая хихикать. Айвен схватил ее за бедра и притянул к себе.
— Жи-вот-но-е… — сказала Мила и издала утробный звук.
Его ладонь скользнула вверх по спине, пальцы вцепились ей в волосы. Он сказал что-то неразборчивое, но Миле было все равно, что он говорит. Она чувствовала, как разгоряченные тела источают мускусный аромат — первобытный и пьянящий. Казалось, окружающее пространство растеклось дрожащим маревом, а потом и вовсе пропало, обратившись в ничто, и Мила тоже стала ничем. Ее крик утонул в бесконечности, время исчезло…
Глава 5
…Мила вынырнула из тяжелого сна.
Нестерпимо хотелось пить, стучало в висках, и ныла спина. Пол, даже застеленный ковром, был жестким ложем. Мила попробовала подняться и тут же пожалела о том, что пошевелилась, так ее замутило. Проклятое похмелье.
«Это даже хорошо, что мне так плохо, — подумала она с горькой иронией. — Борьба с похмельем отвлечет от дурных мыслей».
Мила осторожно перевернулась на живот и встала на четвереньки. Комната заходила ходуном, абстрактный рисунок на ковре поплыл цветными пятнами. Придерживаясь за комод, она медленно поднялась. Комната выглядела так, будто ночью в ней случилось побоище. Стол опрокинут, куриные кости рассеяны по полу вперемешку с одеждой; постеры с известными исполнителями астроника, украшавшие стены, изодраны.
Мила переступила через Айвена, раскинувшегося на полу среди разбросанных диванных подушек, и побрела на кухню.
Аптечка, аптечка, аптечка… Средство от похмелья.
Упаковка «Галостона» оказалась полной. Мила растворила таблетку в стакане с водой, с жадностью выпила, наполнила снова, бросила еще одну таблетку. Выпив половину, она закрыла глаза, прислушалась к ощущениям. Почувствовала Айвена, его тревожный сон. Тут же нахлынуло уныние.
«Не просыпайся, не просыпайся», — подумала Мила. В ответ из комнаты послышалось невнятное бормотание. Айвен зашевелился. Судя по шуршанию, перевернулся на другой бок.
Пытаясь отвлечься и попутно унять мелкую дрожь в руках, Мила принялась читать аннотацию. Буквы расплывались.
«Побочное действие. Вызывает ощущение легкой эйфории».
«Не помешает», — подумала она и бросила в стакан еще одну таблетку. Присев на стул, вздрогнула от соприкосновения голого тела с холодным пластиком. Она безуспешно растирала виски, ожидая пока подействует лекарство. Через пять минут стало немного лучше.
«Дэн, Рита, — промелькнуло в голове. — Надо их освободить, а потом вызвать полицию». Эта мысль запульсировала, как нарыв. От страха Милу бросило в пот. Она не может сдать Айвена. Но она должна это сделать. Как же преодолеть противоречие?
«Пусть Айвена заберут, починят, перепрограммируют, — думала она. — Пусть у каждого сотрут память об этом безобразном происшествии. Хорошо бы Дэн забыл раз и навсегда, что был женат на ней, и чтобы Айвен снова стал Рихардом…»
— О, нет! — вырвалось у нее. Все исходы одинаково пугали.
— Мила! — Голос Айвена был хриплым со сна. — Собирайся! Мы уезжаем!
Его пробуждение взрывом отдалось в голове.
Пока Айвен рядом, пока он бодрствует, пока одержим безумной идеей, она будет ему подчиняться. Она станет выполнять его указания, с трудом преодолевая ступор, находясь в странном полусне, отдыхая лишь в те редкие минуты, когда сознание Айвена будет уступать место Рихарду.
Пока Мила чахла на кухне, он принял душ, оделся и вызвал такси.
— Пусть прилетит хотя бы через час, — попросила она.
— Полчаса, — отрезал Айвен. Он порылся в давешней корзине для пикников, извлек оттуда кофе и пакет круассанов.
— То, что надо. Будешь?
— Нет, — проронила Мила и поплелась душ.
Струи прохладной воды упали на горячее тело. Запрокинув голову, Мила подставила лицо навстречу брызгам. Она усилила напор воды. Тысячи мелких иголочек защекотали кожу. Постепенно тошнота и сонливость начали отступать.
— Какого черта! Ты там уснула? — Айвен забарабанил в дверь.
Мила выключила воду, наскоро вытерлась — не хотелось, чтобы на нее кричали, особенно когда болит голова.
Выйдя из душа, она увидела приготовленную для нее одежду и мысленно поблагодарила Айвена, но его это нисколько не смягчило, не убавило торопливости и не притушило жажду деятельности.
— Такси на подлете, — сказал он, выглянув в окно. — Готова? Идем.
— Постой! А как же Дэн и Рита? — встрепенулась Мила.
Айвен не расслышал ее слов, он уже был на крыльце.
Нельзя, нельзя оставлять их вот так! Она бросилась в подвал.
На цементном полу, как две спеленатые куклы, лежали Рита и Дэн. Рты у обоих были заткнуты кляпами. На Дэна было страшно смотреть: лицо — сплошной кровоподтек. Он взглянул на Милу с испугом и замычал. Рита застонала, на глазах ее выступили слезы. Мила вытащила у нее кляп.
— Что мы вам сделали?.. — с трудом ворочая языком, промямлила Рита.
Мила нашла на стеллаже садовые ножницы и виток за витком принялась разрезать упаковочную тесьму, стягивавшую запястья подружки Дэна. Та все время стонала и бормотала какой-то бред, на миг Миле даже захотелось бросить это занятие. Когда руки пленницы освободились, Мила швырнула ножницы на пол и проронила:
— Дальше сами справитесь. Берегите свои биосиверы.
Дэн вновь замычал, видя, что бывшая жена направляется к выходу, но Милу не интересовало, что он пытается ей сказать.
— Прощайте оба! — крикнула она и выбежала из подвального помещения.
Когда Мила выскочила из дома, сильная рука Айвена схватила ее за локоть.
— Какого дьявола ты так долго возилась? — Посверлив ее взглядом, он тут же обо всем догадался.
— Дура! — проворчал Смит.
Мила не стала оправдываться. Она вырвала руку и первой бросилась к авиетке. Ей вдруг стало наплевать на Айвена, на Дэна, на то, что произошло вчерашним вечером, и на то, что ждет их впереди.
«Таблетки, — подумала она. Вот, в чем дело. Это они действуют. Ну и пускай. Жаль, что не прихватила с собой упаковку».
Они уселись в авиетку, Айвен ввел адрес, и земля стремительно понеслась вниз.