Ошибка 95 (СИ) - Скуркис Юлия. Страница 30

***

— Собирайся! Уходим отсюда! — сиплый шепот и настойчивое потряхивание за плечо разбудил Милу. Она чуть не зарыдала, едва открыв глаза: ей снился пикник с Рихардом в их саду. Реальность же носила гнусную личину Смита.

— Пять минут на сборы! — прошипел он с перекошенным от возбуждения лицом. — Нет, двух достаточно!

Но Мила сидела неподвижно до тех пор, пока пощечина не вывела ее из оцепенения.

— Хватит изображать дуру! Пошевеливайся, у нас нет времени.

Мила торопливо запихнула в рюкзак какие-то пожитки. Через минуту Смит вытолкал ее в темноту.

Они шли молча по росистой, доходившей до колен траве. Чтобы не отстать, Мила держалась за рюкзак Смита. Она не понимала, куда они идут и почему отправились в путь среди ночи. Луна пряталась за тучами, и Мила почти не различала дорогу.

— Почему ты фонарь не включаешь? — спросила она.

— Свет привлечет внимание.

— Чье?

Смит не ответил. Его рюкзак серым пятном маячил впереди, а вокруг была непроглядная ночь.

— Чье внимание, Айвен?

— От кого ты вчера убегала, как думаешь? — спросил он.

Мила споткнулась о камень и ткнулась носом в рюкзак Смита.

— Это был не зверь? Полиция?

— Да, они за нами наблюдают, как лаборанты в микроскоп за амебами. Им странно то, что мы делаем. Кто-нибудь другой уже издох бы со страху, узнав, что за ним полиция следит. Но я не сдамся, я с самой смертью поспорю, когда она придет. Не впервой.

— А я не хочу, чтобы ко мне приходила смерть, — отрешенно сказала Мила.

— Она тебя не спросит, когда ей приходить. Лучше бы ты поинтересовалась, зачем они за нами следят.

Мила прислушалась, но кроме них никто в лесу не издавал ни звука. Ей захотелось крикнуть, что они здесь. Пусть их арестуют, посадят в уютную кабину полицейской авиетки и отвезут в город. Но Мила не закричала, опасаясь реакции Смита.

— Зачем они следят за нами? — спросила она послушно.

— Предположение только одно: хотят узнать, насколько далеко мы продвинемся в достижении цели. Иначе ты давно была бы уже не Камиллой Левитской, а какой-нибудь Барбарой Гольдман. А меня, скорей всего, даже на органы не оставили бы. Я от времени испортился и ни на что не гожусь. Разве что на удобрения для кактусов и пальм.

Они свернули на каком-то перекрестке грунтовой дороги. Куда они идут? В своем ли уме Айвен? Что, если он окончательно спятил.

— Сколько времени? — спросила она.

— Около часа ночи.

— Надо было дождаться утра. Темнота полицейской слежке не помешает.

— Мне плевать на полицейских. Если я до сих пор гуляю по лесу, так и будет продолжаться, пока они не поймут, что мне осталось до цели несколько шагов. Клянусь, я разнесу их проклятую башню! Тогда меня и пронзят смертоносными лучами, но будет уже поздно.

— Это все, чего ты хочешь?

— Нет. Я хочу победить.

«Ненормальный», — подумала Мила и сосредоточилась на ночных шорохах.

— О какой башне ты говоришь? Часом не о правительственной?

— О ней самой. Ты слыхала такое слово — Энтеррон?

— Кажется, это название компьютера, который используют в Киберлайф. А что?

— Этот компьютер назван по аналогии с энцефалоном. Энцефалон — это мозг, от эн — в, цефалон — череп. В черепе. Энтеррон — в Терре. Где этот чертов компьютер спрятан? В физическом центре планеты? Нет, это абсурд. Значит, в политическом.

— Что такого в этом компьютере? Он просто помогает клиентам программы поддерживать хорошее настроение. И еще, кажется, создает сценарии поведения.

— Чушь! Энтеррон — орудие тоталитарной власти! И его надо уничтожить, пока он всем тут не завладел. Что за странное название — Энтеррнет?.. На Земле сеть испокон веков называлась Интернетом. Да и у вас тоже. Переименовали не так давно. После того, как появился Энтеррон.

— И как ты собираешься его уничтожить?

— Что-нибудь придумаю.

— Безумие! Ты меня разбудил среди ночи, чтобы мы пошли пешком в Террион, добрались до Башни Правительства и стали думать, как ее взорвать?

— С чего ты решила, что мы топаем в Террион? Нам нужно дойти до трассы и вызвать авиетку. А потом мы кое-куда слетаем.

Мила сосредоточилась, но не смогла понять мысли Смита.

— Не пытайся, — сказал он. — Я знаю только адрес. Это место нам подходит, чтобы начать активные действия.

В эту минуту где-то слева в зарослях треснула ветка, Смит застыл на месте, а Мила сделала то, чего сама не ожидала. Она лягнула Смита, что было сил, и попала в подколенную ямку. От боли и неожиданности он рухнул на землю, а Мила бросилась бежать в ту сторону, откуда послышался шорох.

— Где вы?! — крикнула она. — Помогите!

Она не успела далеко убежать — мощный толчок сзади сбил ее с ног. Это был тяжелый рюкзак Смита. Мила больно ударилась животом, и у нее перехватило дыхание так, что несколько секунд она не могла даже стонать. Смит поднял ее, тряхнул как пыльную тряпку и поставил рядом с собой.

— Если такое повторится, сделаю тебе очень больно — так, как тебе еще никогда не было. Имей в виду.

Он подобрал рюкзак и подтолкнул Милу, принуждая поторапливаться. Смит, придерживая беглянку за ворот, как котенка за шкирку, устремился вперед. Мысли его в такт шагам были короткими и однообразными, как удары молотка, забивающего гвозди. Он думал о том, что к трассе надо успеть до рассвета, и что по пути им не придется отдыхать, поэтому идти надо не слишком медленно и не слишком быстро.

Через полчаса Мила выбилась из сил. Ей не верилось, что позавчера она шагала по этой дороге больше трех часов. И вот ей снова приходится преодолевать трудности, бороться с усталостью и сонливостью. Она стиснула зубы, чтобы, не дай бог, хоть одно возмущенное слово не вырвалось наружу. А мысли? Что сделает Смит, если прочитает в ее мыслях ненависть и отвращение к себе? Изобьет? Убьет, раскроит ей череп и вытащит биосивер?

Мила крепче схватилась за лямки рюкзака, который по ощущениям с каждым шагом прибавлял в весе, и наклонилась вперед, чтобы легче было идти. Глаза понемногу привыкли к темноте. По крайней мере, она видела собственные ноги и порой могла различать выемки, камни, упавшие ветки, попадавшиеся на пути.

Несколько раз Миле казалось, что они заблудились, но Смит был спокоен. В итоге они срезали путь по короткой тропе.

Небо лишь слегка посерело, а звезды еще не поблекли, когда они вышли из леса и, свернув с дороги, побрели по высокой влажной траве к трассе.

Войдя в зону посадки, Смит вынул из кармана миником и вызвал авиетку. Ждать пришлось не дольше десяти минут. Смит ввел адрес, наклонившись над монитором, и соизволил сообщить:

— Возвращаемся в Никту.

Мила с облегчением откинулась назад и закрыла глаза.

Глава 7

— Вылезай, — сказал Смит.

Мила, успевшая задремать, огляделась.

Было раннее утро. Авиетка приземлилась посреди какого-то сквера; спросонья Мила не сразу узнала Парк белых лилий. Бордюр из искусственного мрамора отделял зеленую зону от дороги. На холмиках росли пестрые туи и голубые можжевельники, ручей делил территорию на две части, в нескольких местах через него были переброшены мостики. В отдалении виднелись две беседки с разбитыми возле них цветниками, где росли генные творения Милы. Муниципальное парковое хозяйство ежегодно приобретало у нее луковицы нарциссов и гиацинтов.

Выбравшись, Мила вытащила покрытый засохшей грязью рюкзак и с отвращением бросила на землю, но Смит заставил подобрать опостылевшую ношу.

— Мы еще в пути, и тут все твое снаряжение, — рявкнул он по-военному. — Надевай и иди за мной.

В эту минуту послышалось тихое гудение. Мила заметила, как еще две авиетки приземлились за деревьями. Надевая рюкзак, она пыталась рассмотреть, кто в такой ранний час решил заглянуть в парк. Смит не проявил к прибывшим никакого интереса. На этот раз Миле удалось прочесть его мысли. Он думал о полицейских, как о ничтожествах, недостойных, чтобы на них обращали внимание. Если кто-то сверху предоставляет ему свободу действий и не останавливает даже после убийства, эти утренние шпионы достойны лишь презрения. В мире, где преступления — редкость, внимание блюстителей порядка, пусть даже это агенты спецслужб, ослаблено, а методы борьбы упрощены.