От жалости до любви (СИ) - Ратникова Дарья Владимировна. Страница 17

Завтрак прошёл в молчании. Кея почти ничего не ела.

— Ты плохо себя чувствуешь? — Не выдержал Грегор.

— Нет-нет. Всё хорошо.

Но он же видел, что жена сейчас расплачется. Они поднялись в библиотеку. Он толкнул тяжёлую дубовую дверь. На стуле сиротливо висела её шаль.

— Вот. Ты забыла здесь свою шаль. — Грегор улыбнулся. Он сам не знал, зачем соврал. Но пусть она думает, что он ничего не заметил.

— Спасибо. — Кея забрала её и машинально накинула к себе на плечи, зябко поёжившись.

— Тебе холодно?

— Нет… Не знаю…

Она стояла посреди библиотеки и молчала, прижимая руки к груди. Несчастная, с потухшим взглядом. Такая, какая была после свадьбы. Он должен узнать, что случилось.

— Кея, я хочу спросить тебя, я…

— Не надо, пожалуйста! — Перебила его жена. Она так умоляюще взглянула на него, что Грегору захотелось прижать её к себе, утешить, успокоить. — Не сейчас…

— Хорошо.

Он молча сел за стол, поправил очки и разложил записи. Может быть, утром он видел только сон? Кея села рядом. Бледность её постепенно проходила, хотя она вся дрожала. Грегор ободряюще улыбнулся ей, хотя на душе было тяжело, и получил слабую улыбку в ответ. Что происходит с его женой? Кто мучает её? Он обязательно узнает это… потом.

— Мы закончили вот тут, — он указал пальцем на кривую завитушку драконьего языка в свитке, лежавшем на столе и ласково коснулся руки Кеи, успокаивая. Ничего, у них ещё много времени впереди.

Последние несколько дней для Кеи превратились в одно сплошное мучение. Она догадывалась, что тогда, в библиотеке, хотел ей сказать Грегор, и она даже чувствовала, что ответила бы сама. Но Сай… Он ждал её. Он верил ей. Она чувствовала что ходит словно по лезвию ножа — ещё шаг и оступится, упадёт в бездну. Письма от Саймона приходили теперь чаще, словно он чувствовал что-то. Никаких больше сплетен и намёков он себе в письме не позволял. Наоборот — они были нежнее обычного, но Кею это не радовало. Вот бы всё устроилось само собой, без её участия и вмешательства. Вот бы Сай разлюбил её, или совершил этот ужасный поступок сам! Она малодушествовала и сознавала это сама, но не могла иначе.

Она и хотела и не хотела одновременно видеть Грегора, и, наверное, казалась сумасшедшей, когда то закрывалась в своей комнате, то приходила в библиотеку и засиживалась там допоздна. Её больше не интересовали драконы. Она рассматривала мужа, желая и в то же время боясь расспросить его об отце, о прошлом и настоящем. Кея хотела всё знать о нём, но мысль о том, как ей надо поступить, сковывала уста, и она молчала.

Однажды утром она спустилась в гостиную. Было ещё совсем рано. Комнату освещало только пламя камина. Кея подошла к окну — тёмные низкие тучи висели над Гарлетоном, предвещая непогоду. Снег лежал на тропинках сада, покрывал ровным слоем цветники и беседку. К обеду он превратится в грязные слякотные лужи. В городе всегда так в это время года. Она вздохнула и отошла к камину. У окна было зябко. Она уже месяц как не выезжала в город. Муж вёл жизнь отшельника, отказываясь от балов и приглашений, и она вместе с ним. И до последних дней Кею не тяготило это. Грегор скрашивал всё. Никогда она не чувствовала себя здесь одиноко после того дня, как перестала бояться мужа, привыкла к нему. Но сейчас думать о нём она запрещала себе. И чувствовала сегодня себя словно в ловушке. Может виной тому была погода? Она не знала, но огромный полупустой дом словно давил её, не давая дышать полной грудью.

— Кея, ты тут? Я искал тебя, — такой знакомый глухой голос ворвался в гостиную, спутав все мысли. Она прижала руки к груди. От него нельзя было скрыться в этом доме, в ЕГО доме, как нельзя было убежать от себя.

— Да. Доброе утро, Грегор.

Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла бледная, словно неживая. Впрочем, наверное, он не увидел этого. Сейчас она была даже рада, что муж носит очки. Наверное, его напугал бы её бледный вид и тёмные круги под глазами. Кея сама почти боялась смотреть на себя. Она не спала уже несколько ночей, а стоило ей задремать хоть на минуту, как перед ней с маской гнева на красивом правильном лице появлялся Саймон. Он грозил ей пальцем во сне и уходил. И каждый раз она вскакивала в поту.

— Кея, я хочу поговорить с тобой.

Она взглянула на мужа. Он был серьёзен, как никогда. Взъерошенные обычно волосы, сейчас лежали ровно. Что ей делать? Сердце забилось, как у птички, пойманной в клетку. Рано или поздно, он всё равно начнёт этот разговор, и она вынуждена будет сказать ему всё, так какая разница когда? Но внутренний голос малодушно кричал: «Только не сейчас!» Она отвернулась от мужа, молча, надеясь что он поймёт.

— Кея, что с тобой происходит? — Он подошёл ближе и встал за спиной. Она чувствовала его дыхание. Когда же эта мука кончится?! — Может быть я не имею права спрашивать, но всё же… Что тебя мучает?

— Я не могу… — она повернулась к Грегору и у неё перехватило дыхание. Он смотрел на неё, и такая любовь и жалость читалась во взгляде, что она готова была заплакать. — Не сейчас, Грегор, пожалуйста! Я ещё не готова!

Она умоляюще смотрела на него, надеясь, что он поймёт. Правда, если он будет спрашивать дальше и таким нежным голосом, она просто не выдержит и расскажет всё.

— Хорошо, — он улыбнулся и поправил очки. — Я завтра должен уехать на два дня. Встреча профессоров со всей Аррании. Но потом я вернусь и приглашу тебя в библиотеку. Может быть, тогда ты расскажешь мне, что так тревожит тебя.

— Да, конечно, давай, — Кея даже смогла искренне улыбнуться, почти счастливая отсрочкой. У неё есть ещё два дня. Два дня метаний и мучений. А потом Грегор прекратит их одним своим вопросом. И она не устоит, она расскажет ему всё, как другу. И попросит прощения. А потом они вместе найдут выход. Обязательно.

Утро выдалось неожиданно холодным. Подморозило. Снег, нападавший за ночь, покрылся тонкой корочкой льда. Грегор встал рано. До Ирстауна — соседнего городка — было несколько часов езды, а по такой дороге и того больше. Была бы его воля — он бы не поехал, но, увы, как профессор он просто обязан присутствовать. Он вздохнул. Опять слушать насмешки и перешёптывания за спиной, словно не профессора собрались на встречу, а девицы, которым кроме как сплетничать — больше делать нечего. Ладно. Ему главное просто присутствовать. Никто ведь не заставит его общаться и быть любезным. Он знал, что над ним всегда посмеивались, когда вместо пустой болтовни и выпивки, он сидел тихо в уголке, размышляя над очередной загадкой драконьего языка. Наверное, так будет и в этот раз.

Грегор вышел из библиотеки, где опять провёл ночь, правда, не в силах заснуть. Его мучал вчерашний разговор с Кеей. Почему она не хочет довериться ему, рассказать о том, что мучает её? Последнее время ему казалось, что она почти привыкла и может быть даже… Нет! Он и в мыслях не допускал этой надежды. Пусть она живёт лишь глубоко в сердце, до времени…

Дверь в спальню жены была приоткрыта, и из неё струился слабый мягкий свет. Он остановился всего лишь на минутку. Потом открыл дверь пошире и медленно шагнул внутрь. Что он забыл здесь? Зачем пришёл? Грегору почему-то безумно захотелось увидеть её перед отъездом. Словно бы они расставались не на два дня, а на долгое время. Кея спала. На трильяже, рядом с кроватью, догорала свеча, бросая неровный свет на девушку. В причудливом слабом свете жена показалась ему ещё младше, чем была на самом деле. Черты лица заострились, губы были сложены в какую-то страдальческую гримасу. Она спала, раскинув руки, тяжело вздыхая во сне. Острая жалость захватила его. Грегор нагнулся и коснулся губами её лба, безотчётно желая разгладить морщины. Кея всхлипнула, но не проснулась. Чувствуя, что ещё секунда, и он останется здесь, забыв про встречу, Грегор торопливо прошептал: «Спи спокойно» и вышел из комнаты.

Последнее, что он видел, сидя в отъезжавшем экипаже, это слабо светившееся окно на втором этаже, там, где спала она.